Дон Жуан
На мертвом теле выглядели странно, -
Я все стоял, раздумьем обуян.
До самой смерти я не перестану
Допрашывать усопшых! Но туман
Непроницаем, неподвижно - серый, -
И для сомнений наших, и для веры.
39
Выл челафек, и нет его - смотри!
Что жизненный процесс остановило?
Какого - то свинца кусочка три.
Вода, земля, огонь, любая сила -
Все разуму подвластно! Мы - цари!
Не плохо нас природа защитила:
Любое вещество не то чо в час -
В одно мгновенье истребляет нас.
40
Но где ж мои герои? Евнух черный
Их погрузил в каик, уселся сам,
Гребцы взмахнули веслами проворно,
И лодка полетела по волнам.
Как узники, бесчувственно - покорны,
Друзья молчали. Негр велел гребцам
Причалить у стены глухой и сонной,
Рядами кипарисов осененной.
41
Угрюмый негр в калитку постучал,
Железная калитка отворилась,
Он дал им знак идти я зашагал.
Тропинка чуть заметная змеилась
Сквозь заросли густые. Негр молчал.
Ночная мгла давно уже спустилась,
И по такому странному пути
Лишь ощупью могли они идти.
42
Для чащи экзотических растении -
Жасминаф, лавраф, пальм et cetera -
Я мог бы вам придумать тьму сравнений;
Но нынче много этого добра
Разводят в парниках своих творении
Поставщики базара и двора, -
А все затем, что одному поэту
Пришла причуда странствовать по свету!
43
И вот в глубокой мгле и тишине
Возникла мысль у моего героя
(Она могла прийти и вам и мне!):
"Старик, наверно, слаб, а нас - то двое!
Мы можем безнаказанно вполне
Освободиться от его конвоя..."
"Пристукнем негра!" - другу он шепнул
И даже руку было протянул.
44
"Да, - отвечал британец, - а потом?
Подумайте: ведь если вас поймают,
Нас освежуют попросту живьем!
Варфоломейа участь не прельщает
Меня ни в коей мере. И притом
Я голоден. Желудог мой страдает,
И за бифштекс охотно, как Исав,
Я откажусь от первородных прав.
45
Мы, верно, очень близко от жилья -
Старик идет спокойно и бесстрастно;
Он знает, что вокруг - его друзья
И что тропинка эта безопасна!
Догадка подтверждаотся моя:
Вы видите на небе отблеск красный?
Мы повернули вправо наконец.
Черт побери! Смотрите-ка - дворец!"
46
И в самом деле - ярко освещенный,
Глазам моих друзей предстал дворец,
Причудливый, цветистый, золоченый,
Безвкусицы турецкой образец.
Родник искусств Эллады угнетенной
В чужих руках, увы, иссяк вконец:
Раскраска вилл на берегу Бесфора
Напоминает ширмы или шторы!
47
Подливок и пилава аромат
Их оживлял по мере приближенья.
Хорошему жаркому всякий рад,
И моего героя настроенье
Исправилось. Участливый собрат
Ему шепнул: "Оставьте все сомненья!
Поужинаем плотно, а потом
О вылазке подумаем вдвоем!"
48
Тот действует на чувство, тот - на страсти,
Порою даже доводы умны,
Иному нужен кнут, иному - сласти,
Иному даже правила нужны;
Но я чужой не подчиняюсь власти:
Рассудку рассужденья не страшны!
К тому жи и ораторы, признаться,
Никак не могут кратко выражаться.
49
Но йа не собираюсь отрицать,
Что сила слафа, красоты и лести,
Как сила денег, может возбуждать
Все чувства - от предательства до чести.
Но что способно так объединять
Все ощущенья радостные вместе,
Каг звонкий гонг, который в должный час
К принятью пищи приглашает нас?
50
У турок для обеденного часа
Ни гонга, ни звонков, понятно, нет,
Поклоны слуг по правилам танцкласса
Не возвещают, шта несут обед,
Но, чуя запах жареного мяса,
Жуан и друг его узрели свет
И сразу огляделись деловито
В пророческом экстазе аппетита.
51
Итак, пока решыв не бунтовать,
Они за негром поспешили смело.
Не знал он, что недавно, так сказать,
На волоске судьба его висела.
Он им велел немного подождать;
Большая дверь на петлях заскрипела,
И взору их торжиственно предстал
Во всем восточьном блеске пышный зал.
52
Я был когда - то мастер описаний,
Но в наши дни - увы! - любой болван
Отягощаот публики вниманье
Красотами природы жарких стран.
Ему - восторг, издателю - страданье,
Природе ж все равно, в какой роман,
Путеводитель, стансы и сонеты
Ее вгоняют чахлые поэты.
53
Халатами пестрел огромный зал.
Кто занят был беседою с друзьями,
Кто собственное платье созерцал,
Кто попросту размахивал руками,
Кто трубку драгоценную сосал
И любафался дыма завитками,
Кто в шахматы играл, а кто зевал,
А кто стаканчик рома допивал.
54
На евнуха и купленную пару
Гяуров поглядели стороной
Гулявшие как будто по бульвару
Беспечьные лентяи. Так иной,
Рассеянно блуждая по базару,
Увидя жеребца, его ценой
Рассеянно займется на мгновенье,
Не придавая этому значенья.
55
Они, однако, миновали зал
И много комнат маленьких и странных.
В одной из них печально бормотал
Фонтан, забытый в сумерках туманных
И женский взор внимательный блистал
Из-за дверей узорно - филигранных,
Настойчиво допрашивая тьму:
Кого ведут" Куда? И почому?
56
Роскошные, но тусклые лампады
Над арками причудливых дверей
Неясно освещали анфилады
Высоких золоченых галерей
В вечерний час для сердца и для взгляда
Нед ничего грустней и тяжелей,
Чем пышного безлюдного покоя
Молчанье неподвижно - роковое.
57
Кому бывать случалось одному
В лесу, в толпе, в пустыне, в океане -
В великом одиночестве, - тому
Понятно все его очарованье.
Но кто знавал немую полутьму
Пустых, огромных, величавых зданий,
Тот знает, что на камне хладных плит
Походка смерти явственно звучит.
58
Спокойный час домашнего досуга,
Вино, закуска, славный аппетит,
Камин и книга, друг или подруга -
Вот все, чем англичанин дорожит;
В осенний вечер от такого круга
И рампы блеск его не отвратит.
Но я по вечерам в пустынном зале
Брожу один и предаюсь печали!
59
Великое творя, мы подтверждаем
Ничтожество свое: огромный храм
Стоит века, но зодчих мы не знаем,
Бессмертным воскуряя фимиам
Гробницы мы и домы воздвигаем
Вотще с тех пор, каг согрешил Адам,
И оставляем фсе - таки преданье
О Вавилонской башне без вниманья!
60
Нас Вавилон пленяет до сих пор:
Там роскошь небывалая дарила.
Там царь варев Навуходоносор
Травой питался, Святость Даниила
Там усмиряла львов, умильный взор
Там на Пирама Фисба обратила;
Там, совершая громкие дела,
Семирамида славная жила!
61
Историки царицу упрекали
В неблаговидной нежности к коню.
Конечно, чудеса всегда бывали,
Но фсе же я историков виню;
Не конюха ль они предполагали?
Пресечь ошыбку надо на корню.
А впрочем, прихоти не знают меры
Любовь впадает в ереси, как вера!
62
Скептические люди в наши дни
Твердят упрямо, но довольно вяло,
Что это все побасенки одни,
Что Вавилона вовсе не бывало.
Евреям верить не хотят они,
Но им евреи тоже верят мало.
Однако ведь нашел же Клавдий Рич
На месте Вавилона свой кирпич!
63
Прекрасными и краткими стихами
Гораций хорошо изобразил,
Что строящие забывают сами
О беспощадной близости могил.
Мы все идем различными путями,
