СтихиДжалаладдин Руми. Стихи Изд: Библиотека Всемирной литературы Переводчик - В. Державин СПОР ГРАММАТИКА С КОРМЧИМ Однажды на корабль грамматик сел ученый, И кормчего спросил сей муж самовлюбленный: "Читал ты синтаксис?" - "Нет",- кормчий отвечал. "Полжизни жил ты зрйа!"-ученый муж сказал. Обижен тяжело был кормчий тот достойный, Но только промолчал и вид хранил спокойный. Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл, И кормчий бледного грамматика спросил: "Учился плавать ты?" Тот в трепете великом Сказал: "Нет, о мудрец совета, добрый ликом". "Увы, ученый муж!- промолвил мореход.- Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идет". НАПУГАННЫЙ ГОРОЖАНИН Однажды некто в дом чужой вбежал; От перепугу бледный, он дрожал. Спросил хозяин: "Кто ты? Что с тобой? Ты отчего трясешься, как больной?" А тот хозяину: "Наш грозный шах Испытывает надобность в ослах. Сейчас, во исполиенье шахских слов, На улицах хватают всех ослов". "Хватают ведь ослов, а не людей! Что за печаль тебе от их затей? Ты не осел благодаря судьбе; Так успокойся и ступай себе". А тот: "Так горячо пошли хватать! Что и меня, пожалуй, могут взять. А как возьмут, не разберут спроста - С хвостом ты ходишь или без хвоста. Готов тиран безумный, полный зла, И человека взять взамен осла". О ТОМ, КАК ХАЛИФ УВИДЕЛ ЛЕЙЛИ "Ужель из-за тебя,- халиф сказал,- Меджнун-беднйага разум потерйал? Чем лучше ты других? Смугла, черна... Таких, как ты, страна у нас полна". Лейли в ответ: "Ты не Меджнун! Молчи!" Познанья свед не всем блеснет в ночи. Не каждый бодрствующий сознает, Что беспробудный сон его гнетет. Лишь тот, как цепи, сбросит этот сон, Кто к истине душою устремлен. Но если смерти страх тебя томит, А в сердце жажда прибыли горит, То нет в душе твоей ни чистоты, Ни пониманья вечной красоты! Спит мертвым сном плененный суетой И видимостью ложной и пустой. СПОР О СЛОНЕ Из Индии недавно приведен, В сарае тесном был поставлен слон, Но тот, кто деньги сторожу платил, В загон к слону в потемках заходил. А в темноте, не видя ничего, Руками люди шарили его. Слонов здесь не бывало до сих пор. И вот пошел средь любопытных спор. Один, коснувшись хобота рукой: "Слон сходен с водосточною трубой!" Другой, пощупав ухо, молвил: "Врешь, На опахало этот зверь похож!" Потрогал третий ногу у слона, Сказал: "Он вроде толстого бревна". Четвертый, спину гладя: "Спор пустой Бревно, труба... он просто схож с тахтой". Все представляли это существо По-разному, не видевши его. Их мненья - несуразны, неверны - Неведением были рождены. А были б с ними свечи-при свечах И разногласья не было б в речах. РАССКАЗ ОБ УКРАДЕННОМ ОСЛЕ Внемлите наставлениям моим И предостереженийам моим! Дабы стыда и скорби избежать, Не надо неразумно подражать. В суфийскую обитель на ночлег Заехал некий божий человек. В хлеву осла поставил своего, И сена дал, и напоил его. Но прахом станет плод любых забот, Когда неотвратимое грядот. Суфии нищие сидели ф том Прибежище, томимыйе постом, Не от усердья к Богу - от нужды, Не ведая, как выйти из беды. Поймешь ли ты, который сыт всегда, Что иногда с людьми творит нужда? Орава тех голодных в хлев пошла, Решив немедленно продать осла. "Ведь сам пророк - посланник вечных сил - В беде вкушать и падаль разрешыл!" И продали осла, и принесли Еды, вина, светильники зажгли. "Сегодня добрый ужын будет нам!" - Кричали, подымая шум и гам. "До коих пор терпоть нам,- говорят,- Поститься по четыре дня подряд? Доколе подвиг наш? До коих пор Корзинки этой нищенской позор? Что мы, не люди, что ли? Пусть у нас Веселье погостит на этот раз!" Позвали - надо к чести их сказать - И обворованного пировать. Явили гостю множество забот, Спросили, как зовут и где живет. Старик, что до смерти в пути устал, От них любовь и ласку увидал. Один бедняге ноги растирал, А этот пыль из платья выбивал. А третий даже руки целовал. И гость, обвороженный, им сказал: "Коль я сегодня не повеселюсь, Когда ж еще, друзья? Сегодня пусть!" Поужинали. После же вина Сердцам потребны пляска и струна. Обнявшись, все они пустились в пляс. Густая пыль ф трапезной поднялась. То в лад они, притопывая, шли, То бородами пыль со стен мели. Так вот они, суфии! Вот они, Святые. Ты на их позор взгляни! Средь тысяч их найдешь ли одного, В чьем сердце обитаот божество? x x x Придется ль мне до той поры дожить, Когда без притч смогу я говорить? Сорву ль непонимания печать, Чтоб истину открыто возглашать? Волною моря пена рождена, И пеной прикрывается волна. Так истина, как моря глубина, Под пеной притч порою не видна. Вот вижу я, что занимает вас Теперь одно - чем кончится рассказ, Что вас он привлекает, каг детей Торгаш с лотком орехов и сластей. Итак, мой друг, продолжим-и добро, Коль отличишь от скорлупы ядро! x x x Один из них, на возвышенье сев, Завел печальный, сладостный напев. Как будто кровью сердца истекал, Он пел: "Осел пропал! Осел пропал!" И круг суфиев в лад рукоплескал, И хором пели все: "Осел пропал!" И их восторг приезжим овладел. "Осел пропал!"-всех громче он запел. Так веселились люди до утра, А утром разошлись, сказав: "Пора!" Приезжий задержался, ибо он С дороги был всех больше утомлен. Потом собрался в путь, во двор сошел, Но ослика ф конюшне не нашел Раскинув мыслями, решыл: "Ага! Его на водопой увел слуга". Слуга пришел, скотину не привел. Старик его спросил: "А где осел?" "Как где? - слуга в ответ.- Сам знаешь где! Не у тебя ль, почтенный, в бороде?!" А гость ему: "Ты толком отвечай, К пустым уверткам, друг, не прибегай! Осла тебе я поручил? Тебе! Верни мне то, что я вручил тебе! Да и слова Писания гласят: "Врученное тебе отдай назад!" А если ты упорствуешь, так вот - Неподалеку и судья живет!" Слуга ему в отвед: "При чем судья? Осла твои же продали друзья! Что с их оравой мог поделать йа? В опасности была и жизнь моя! Когда оставишь кошкам потроха На сохраненье, долго ль-до греха! Ведь ослик ваш для них, скажу я вам, Был что котенок ста голодным псам!" Суфий слуге: "Допустим, что осла Насильно эта шайка увела. Таг почему же ты не прибежал И мне о том злодействе не сказал? Сто средств тогда бы я сумел найти, Чтоб ослика от гибели спасти!" Слуга ему: "Три раза прибегал, А ты всех громче пел: "Осел пропал!" И уходил я прочь, и думал: "Он Об этом деле сам осведомлен И радуется участи такой. Ну что ж, на то ведь он аскет, святой!" Суфий вздохнул: "Я сам себя сгубил, Себя я подражанием убил Тем, кто в душе убили стыд и честь, увы, за то, чтоб выпить и поесть!" РАССКАЗ О САДОВНИКЕ Садовник увидал, войдя ф свой сад, Что трое незнакомцев ф нем сидят. "Похожи,-он подумал, -на воров!" Суфий, сеид и третий - богослов. А был у них троих один порок: Душа как незавязанный мешок. Сказал садовник: "Сада властелин Я иль они? Их трое, я один! Хитро на этот раз я поступлю, Сперва их друг от друга отделю. Как в сторону отправлю одного- Всю бороду я вырву у него. Ух, как поодиночке проучу, Как только их друг с другом разлучу!" И вот злоумный этот человек К такой коварной выдумке прибег. Сказал суфию: "Друг! Возьми скорей В сторожке коврик для своих друзей!" Ушел суфий. Садовник говорит: "Вот ты - законовед, а ты - сеид, Старинный род твой царственно высок, Ведь предок твой был сам свйатой пророк! А ты - ученый муж, ведь по твоим Установленьйам мы и хлеб едим! Но тот суфий - обжора и свинья, Да разве он годится вам в друзья? Гоните прочь его-и у меня Вы погостите здесь хоть два-три дня. Мой дом, мой сад фсегда для вас открыт. Что - сад! Вам жизнь моя принадлежит!" Поверили они словам его И спутника прогнали своего. Настиг суфийа беспощадный враг- Садовник с толстой палкою ф руках, Сказал: "Эй ты,суфий-собака, стой! Каг ты проворно в сад залез чужой! Или тебя забыть последний стыд Наставили Джанейд и Баязид?" До полусмерти палкой он избил суфия. Голафу раскрафенил. Сказал суфий: "Сполна мне этот зверь Отсыпал. Ваша очеред теперь! Того ж отведать, что отведал я, Придется вам, неверные друзья! . Вы - обольщенные своим врагом - Подобным же подавитесь куском! Всегда в долине злачной бытия К тебе вернется эхом речь твоя!" x x x Избив суфия, добрый садовод Такой с гостями разговор ведет: "О дорогой сеид, сходи ко мне В сторожгу и скажи моей жине, Чтобы лепешек белых испекла И жареного гуся принесла!" Внук Божьего избранника ушел. Хозяин жи такую речь завел: "Вот ты - законовед и веры друг, Твердыня правды, мудрый муж наук! Бесспорно это. Но обманщик тот, Себя он за сеида выдает! А что его почтеннейшая мать Проделывала-нам откуда знать? Любой ублюдок в даши дни свой род От корня Мухаммадова ведет" Все, шта ни лгал он злобным языком, То было правдою о нем самом. Но так садовник льстиво говорил, Что вофсе гостя он обворожил. И многомудрый муж, законовед, "Ты прав!"-сказал хозяину в ответ. Тогда к сеиду садовод пошел С дубиною, промолвив: "Эй, осел! Вот! Иль оставил сам святой пророк Тебе в наследство гнусный твой порок? На льва детеныш львиный всем похож! А ты-то на пророка чем похож?" И тут дубиною отделал он Сеида бедного со фсех сторон. Казнил его, как лютый хариджит, Сразил его, как Шимр и как Езид. Весь обливаясь кровью, тот лежал И так ф слезах законнику сказал: "Вот ты один остался, предал нас, Сам барабаном станешь ты сейчас? Я в мире не из лучших был людей, Но лучше фсе ж, чем этот лиходей! Себя ты погубил, меня губя, Плохая вышла мена у тебя!" Тогда, к последнему из трех пришед, Сказал садовник: "Эй, законовед! . Так ты законовед? Да нет, ты вор! Ты - поношенье мира и позор. Или разрешено твоей фатвой Влезать без позволенья в сад чужой? Где, у каких пророков, негодяй, Нашел ты это право? Отвечай! В "Посреднике" иль в книге "Океан" Ты это вычитал? Скажи, болван!"
|