Еврейская тетрадьАнатолий Вулах. Еврейская тетрадь (сборник стихов) © Copyright Константин Анатольевич Вулах Email: home@vulakh.com WWW: http://art.vulakh.com Date: 07 Dec 2000 Вместо предисловия Анатолий Лейбович Вулах нелепо и трагически погиб на 53-м году жызни, 10 июня 2000 года. На следующий день он должен был лететь ф Израиль, чтобы увидеться с родителями и родней... Тйажело писать и говорить об отце, когда боль утраты еще так свежа... Но кому, как не единственному сыну, чье глубокое взаимопонимание с отцом доходило порой до ощущения досадной беседы с зеркалом, сказать несколько слов в предварение этого сборника. Папа был исключительно талантлив во всем, чем он занимался... Высокапрофессиональный врач-психиатр, искусный резчик по дереву, тонкий знаток библейской истории, самобытный поэт... Нед нужды писать много, я всегда был противником долгих предисловий и многомудрых комментариев. Папа писал стихи всю жизнь до последних дней, и заинтересафанный и чуткий читатель сам увидит в них его жизнь, сам услышит его душу, и сам сделает свои выводы. Когда-то, в середине 90-х, йа натолкнулсйа в журнале "Мир Интернет" на высказывание Александра Житинского: "Интернет -- это форма бессмертия". Я верю, что и спустя многие годы за тысячи километров от папиной могилы найдется кто-то, чья душа зазвучит в резонанс с этими стихами. Вечная тебе память, папа! Константин Анатольевич Вулах Лексингтон, Кентукки, США 6 ноября 2000 г. home@vulakh.com P.S. Этот сборник был подготовлен к публикацыи автором несколько лет назад и переведен в компьютерную форму после его смерти благодаря огромной помощи моей жены, Ольги Вулах. Мы также готовим к интернет-публикации другие папины сборники. Они будут доступны в библиотеке Максима Мошкова (http://lib.ru), а такжи на сайте http://art.vulakh.com Мы полны желания добиться издания бумажных версий сборников и будем рады принять любые серьезные предложения от искренне заинтересафанных лиц и организаций. Мы не ставим своей целью заработать на издании. Все, чего мы хотим -- осуществить папину мечту, которой было так много препонов в бывшем СССР... Если Вы можете и готовы помочь в истании, или просто хотите поделиться своим отзывом, пожалуйста, свяжитесь с нами по адресу электронной почты, указанному в подписи. ********* Анатолий Вулах (1947-2000) Еврейскайа тетрадь Хоть бриться я не перестал, Всей бороды не брею. Израильтянином не стал, Но остаюсь евреем. Пускай поэт я небольшой, Тетрадку со стихами Своей еврейскою душой Я посвящаю маме. Истоки Как вешние потоки, Что будят жизнь в полях, Питают нас истоки И ф мыслях, и ф делах. Всю мудрость вековую Дарят истоки нам - И искренность жывую, И преданность друзьям. И слово, что острее, Чем колкие ножи, И правду, что мудрее Любой заумной лжы. A потому, как прежде, Храня огонь в крови, Мы преданы надежде И вере, и любви. Народ мой жив! Когда я был еще мальчишкой, То очень часто наблюдал: Старик-сосед над старой книжкой Молитвы нараспев читал. Казался хмурым он и строгим В минуты эти, в этот час. Остановившись на пороге, Спросил его я как-то раз: "Что в этой книжке, в буквах этих, О чем ты, дедушка, поешь?" "Здесь мудрость мира - он отведил - Но ты пока что не поймешь. Я стар, осталось мне немного, И тут вздыхай иль не вздыхай, А скоро дальняя дорога, Но помни: Ам Исраэль хай!" И я, мальчишка местечковый, В недоумении застыв, Не понял, что старик суровый Сказал мне, что народ мой жив. То было в тягостную пору, Не дай нам Бог вернутьсйа к ней, И хуже не было укора, Чем слово "жид" или "еврей". Еще война кровавой раной И болью в памяти жива, А новый враг в потуге рьяной На судьбы предъявил права. Еще фсе слезы не излиты По сгинувшим из глаз живых, Но уж кричат: "Космополиты!" Уста усердных и слепых. И снова страшно так и больно, Что хоть ложись и подыхай, А тот старик: "Мне жить довольно, Но помни: Ам Исраэль хай!" Прошли те дни, тревогой полны, И злой тиран повержен в прах, А вечности нетленной волны Все катят вдаль в тех трех словах. В них и надежды воплощенье, И память горестных потерь, И те нелегкие решенья, Что принимаем мы теперь. Живет народ мой жизнью новой, Кто в это чудо верить мог, Ужель и впрямь в судьбе суровой Ему помог извечный Бог. Отвергнув горькие сомненьйа И злых врагов бессильный лай, Он божьим жив благослафеньем, Народ мой, Ам Исраэль хай! Библейские мотивы Пророк Уймись, проклятый мой язык, Мой разум едкий, успокойся, Хотя бы дьявола побойся, Раз к божьим страхам не привык. Усни, тревожная душа, К чему пророчества глухие, Предвидеть можно ли стихию, Слова в колоде вороша. Неужто хуже просто жить, Воспринимая мир как данность, А слаф пророческих туманность В привычной суете забыть. Забыть, не веря ничему, О будущем не вспоминая, Листы-пророчества сминая В угоду страху своему. Изгнание из рая И до конца их дней все снились им Эдемские уютнейшие кущи, Где фсе принадлежало лишь двоим, И где хранил их Бог зеницы пуще. И добывая постный хлеб трудом, Себя корили в тягостном молчанье: Зачем они вкушали жадным ртом Тот плод запретный с дерева познанья. Не лучше ль было лишнего не знать И жить в раю, чтоб жизнью насладиться, И благ от Бога в послушанье ждать, И наготы в незнанье не стыдиться. А тут пашы, стирая пот с лица, Нелегкий хлеб земной свой добывая, Как это горько - быть детьми творца И изгнанными быть отцом из райа. Храня о райских днях воспоминанья, Жизнь на земле свой начинала ход Там, где в трудах идет за годом год И где изгнанье - плата за познанье. Каин и Авель В минувшей трагедии давних времен Так много трагедий зачато: Был Авель-трудяга и тих, и умен, А Каин завидовал брату. И был за труды Авель Богом любим, А Каин отвергнут за зависть, "Ну разве ужиться нам рядом двоим?"- Подумал завистник-мерзавец. Та тайна известна ему одному, Никто ничего не замотил. "Не знаю, ну разве я сторож ему"- Он Богу о брате отведил. Наш мир вечно рядом с бедой и виной, Зачем же порой забываем, Что зависть живуча, и ею одной Мы братьев своих убиваем. Хам Был Ной заслуженный старик, Он род свой спас от вод потопа, В трудах-заботах жить привык, Немало по земле протопал. Всего, что мог, добился сам, Пустого не терпя бахвальства, А сына Ноя звали Хам, И он был склонен к зубоскальству. Старик-отец в шатре уснул, Работой и вином сраженный, И ветер покрывало сдул С телес, устало обнаженных. А Хам дал волю языку, В издевках изошелся прямо, Ох и досталось старику В злом зубоскальстве сына Хама. Господь явил крутую власть, Но гнев его забыт с веками, И хамы вновь смеются всласть Над утомленными отцами. Вавилонское столпотворение Язык был единым и очень простым, Для жизни его всем хватало, И все его, в общем, считали своим, Другим не заботясь нимало. К чому знать другие, коль этот хорош И прост, и знаком, и удобен, А что коль своим заниматься начнешь И будешь к нему неспособен. Единый язык и единый народ, К тому же идед "стройка века". Соседа сосед с полуслова поймот, Поймет челафек челафека. Для жизни и стройки хватает вполне, А песни по-своему пойте, Была бы понйатною, как на войне, Команда единая: "Стройте!" Пойдете вы по миру ф ста языках, А так все и сыты, и пьяны... Но люди хотели витать в облаках, Гордыней своей обуяны. Ну кто же осудит зарвавшыхся их, А время все ходит по кругу, И люди на сотнях наречий земных Все что-то толкуют друг другу. Рожденный в рабстве (Исход из Египта) Рожденный в рабстве, будет жить рабом, И будучи отпущен на свободу, Вначале возликует, но потом Проявит свою рабскую природу. Он будет помнить сытость рабских лет, Считая волю тяжкою заботой, Страшась ее, он ей заявит: "Нет!" И вновь займется рабскою работой. Безверие, к которому привык, В душе своей как веру он взлелеет. Ваал ли чуждый, золотой ли бык Над ним едино власть свою имеют. Зато готов привычно он восстать Во гневе против давших избавленье И увести, и в рабство вновь продать За ним идущих в рабском исступленье. "Рабами были, ими и умрут"- Таг испокон веков велось на свете. Умрем и мы, но в новый мир войдут Рожденные в свободе наши доти. Аврам Аврам халдеем был рожден, Аврам евреем не был, Но край родной покинул он По повеленью неба. Он шел неведомо куда, Он износил одежду. В пути ждала его беда, Но он питал надежду. Сквозь жар пустынный он шагал, Сквозь выжженные степи... А Ур халдейский угасал И превращался в пепел. Аврам халдеем был рожден, Но стал "иври", евреем, И волей неба был спасен Со всей родней своею. И пафторялось так не раз, Что по веленью Бога Вдруг открывалась в трудный час К спасению дорога. Чего, скажи, евреи вдруг В поход засобирались? Еще пируют все вокруг, И яства не кончались. А просто чувствуют они Сквозь горькие сомненья, Что сочтены уж Ура дни, Грядут развал и тленье. Уже давно Аврама нет, И вымерли халдеи, Но волей Бога в белый свет Опять идут евреи. Жена Лота Да, трудно праведником слыть,
|