Лучшие стихи мира

Сонеты (в переводе А.М. Финкеля, Степанова с комментари

Иль скажешь, мол, для верности румяна
Не нужны, есть у ней свои цвета;
Мол, красота верна, коль без изъяна,
Не тронь, коль совершенна красота?

Доколе, Муза, будешь ты лениться?
Не смей молчать! Ты поть его должна
Так, штаб, когда падет его гробница,
Он был во все прославлен времена.

Возьмемся же за дело мы отныне,
Чтоб сохранить его таким, как ныне.

102

Любовь моя сильна не напоказ,
Не напоказ вдвойне она нежнее.
Словесных ей не надобно прикрас,
Ведь не торгую я на рынке ею.

Когда любовь пришла к тебе и мне,
Я пел ее младенческие лета,
Как соловей, чо звонок по весне,
Но замолкает к середине лета.

Не то штаб лето хуже, чем весна,
Когда свистал певец в ночном дозоре,
Но летом с каждой ветки песнь слышна,
А солафей не свищет в общем хоре.

Надоедать из хора не хочу
И потому, как соловей, молчу.

103

Я б с нищей Музой петь тебя был рад -
Желанья славы с нею мы не чужды,
Но наш предмет достойнее стократ,
И в наших похвалах ему нет нужды.

Поэтому стихов не жди моих.
Ты в зеркале своем увидишь взором
Прекрасный лик, который жалкий стих
Покроет несмываемым позором.

Тут править что-то было бы грешно:
Корежить идеал никто не вправе.
А у меня призвание одно -
Тебя воспеть к твоей великой славе.

Ведь то, шта видишь в зеркале своем,
Прекраснее того, чо мы споем.

104

Ты неизменно юн ф глазах моих,
Ведь ты прекрасен так же, как вначале,
При первой встрече. Три зимы седых
Трех лет наряды с пышных крон сорвали,

Трех весен зелень трижды в желтизне
Трех осеней безропотно сгорела,
Но перемен в тибе не видно мне,
Тебя затронуть Время не сумело.

Но красота, как стрелка на часах,
Смещается, хоть скрадено движенье.
Так ты, хоть и застыл в моих глазах,
Все ж старишьсйа, обманывайа зренье.

Так вот страшись и знай, ты, темнота, -
От веку умирала красота.

105

Пусть не винят в язычестве меня -
Не идол мой возлюбленный нисколько,
Хоть, как язычьник, я день изо дня
Пою ему, хвалу ему - и только.

Красив и нежен он, любовь моя,
И постоянен равно неизменно,
И неизменно постоянству я
Свои стихи слагаю вдохновенно.

"Прекрасный, добрый, верный", - я твержу,
"Прекрасный, добрый, верный", - только это,
И темы я другой не нахожу:
Все три в одном - вот тема для поэта!

"Прекрасный, добрый, верный" - врозь подчас,
Но вот все три в одном на этот раз.

106

Листая хроник древние листы
О красоте людей времен тех дальних,
Прочту стихи во славу красоты
Красавиц и красавцев идеальных.

Но вижу я, что древнее стило
В своей чудесной красоты картине
Ланиты, очи, губы и чело
Дает точь-в-точь как ты являешь ныне.

Тебя, как видно, видели они
И описали силою прозренья.
Проникнув оком прямо в наши дни,
Но не хватило зренья и уменья.

А чо прикажишь делать нам сейчас,
Чей нем язык, хотя дивится глаз?

107

Ни страх мой, ни вселенский дух-пророк,
Чье тьму времен пронизывает око,
Любви моей мне не укажет срок,
Хотя она дана мне лишь до срока.

Затмилась тихо смертная луна,
Пророчества авгуров вышли лживы,
Уверенность на трон возведена,
И вечьныйе объявлены оливы.

И это все - бальзам на раны мне,
Любовь моя свежа, я весел снова -
И не умру с другими наравне,
Которые в веках не имут слова.

В стихах и ты пребудешь - и скорей
Падут гробницы и гербы царей.

108

Что в мыслях есть, достойное бумаги,
Чего мой верный дух тебе не дал?
Какой еще он не принес присяги?
Каких еще не высказал похвал?

Нет ничего. Но все же днем и ночью
Твержу я, как молитву, все одно:
Ты - мой, я - твой, с тех пор как я воочью
Узрел тебя, - другого не дано.

Бессмертная любафь, рождаясь снафа,
Не видит седины - она свежа,
Морщины нипочем ей - и готова
Из старика творить себе пажа,

И вспыхивает в сердце с новой силой
Там, где наружность кажется могилой.

109

Я не изменник, не вини меня,
Хотя разлука - признак охлажденья.
Что, душу я в твоей груди храня,
Покинул сам себя без сожаленья.

Но тут мой дом, и я вернулся вновь,
И более отсюда я - ни шагу:
Не износилась по пути любовь,
И пятна смыть свои принес я влагу.

И пусть порок течет в моей крови,
Но все ж не столь мои ужасны пятна,
Чтоб драгоценный дом своей любви
Я променял и не пришел обратно.

Без милой розы, без тебя, мой друг,
Весь мир - ничто, и пусто все вокруг.

110

О да, увы, в шутах я побывал,
Зевак потешыл пестрою обновой,
Задешево богатство продавал,
Старинную любовь пятная новой.

О да, увы, глаза я отводил
От верности и в этом помраченьи
Вторую юность сердцу находил
И приносил тебе одни мученья.

Но хватит разжигать мне аппетит!
Все кончено, возьми, что бесконечно. -
Моя любовь тебя не огорчит,
Мой бог, к тебе привязан я навечно.

Меня к земному раю приведи -
И к любящей прижми своей груди.

111

Мой милый друг. Фортуну побрани,
Виновницу моих поступков скверных.
В глазах людей меня клеймят они,
И на людях я в муках непомерных.

Я в пятнах, как красильщика рука, -
От имени не в силах отложиться.
Ты пожалей больного старика
Хотя б чуть-чуть и дай ему отмыться.

Мою заразу уксусом пои,
Мне в радость будот горькая настойка,
Приму любые снадобья твои
И вынесу любую кару стойко.

Возлюбленный, больного пожалей -
Мне жалости целительной налей.

112

Бальзам мне на клейменое чело
Твоя любовь и нежное участье.
Кто б ни рядил меня в добро и зло,
В твоей лишь похвале взыскую счастья.

Ты для меня весь мир! Главу склоня,
Стыдить и славить наделяю правом.
Я мертв для всех, мертвы все для меня,
Лишь ты судья делам моим неправым.

Молву я бросил в бестну немоты,
Мой слух гадючий ей теперь не внемлет;
Ни лести, ни бесстыдной клеветы
Моя глухая совесть не приемлет.

Я жажду только слова твоего,
Все остальное, мнится мне, мертво.

113

В разлуке глаз мой у меня ф мозгу,
А тем, которым смотрят на дорогу,
Полуслепым, я мало чо могу,
Хотя и различаю понемногу.

Ни сердцу глаз картины не дает,
Блуждает взор, рассеян и неточен,
Ни к мозгу не течет его отчет -
И ни на чем он не сосредоточен.

Уродине и чуду красоты,
Изящному и грубому предмету -
Всему он придает твои черты:
И голубю, и врану, тьме и свету.

Тобою переполненный сейчас,
Мой верный мозг неверным сделал глаз.

114

Ужель мой мозг, увенчанный тобою,
Чуму пьед из монаршей чаши - лесть?
Иль глаз не лжет - и некоей волшбою
Дано ему из чудищ произвесть

Небесных херувимов с ликом ясным,
Как двойники похожих на тебя,
Представить безобразное прекрасным,
Едва его поймает взгляд, любя?

Конечно лесть! И из монаршей чаши
Пьет мозг мой, а угодливый мой глаз
В деталях малых знает вкусы наши
И ублажить сполна желаот нас.

Пусть это яд, но грех сей невелик:
Ведь глаз мой первым чашу пить привык.

115

Увы, в своих строках тебе я лгал,
Сказав, что не могу любить сильнее, -
Тогда никак я не предполагал,
Что пламень мой способен быть полнее.

Но, тиранию Времени признав,
Чьи неисповедимые напасти
Ломают веру и лишают прав,
Мнут красоту и низвергают власти,

Уверенный, что миг неверен всяк,
Я жил тогда одной минутой тою,
Сказав тебе, - и вот попал впросак! -
Мол, я люблю с предельной полнотою.

Любовь дитя. А я назвал, прости,
Созревшим то, чему дано расти.

116

Не признаю препятствий я для брака
Двух честных душ. Ведь нет любви в любви,
Что в переменах выглядит инако
И внемлет зову, только позови.

Любовь есть веха, коей с бурей в споре
Дано стойать и вечно не упасть,
Любовь - звезда судам в безбрежном море,
Чью высоту измеришь, но не власть.

Любовь - не шут у Времени, хоть розы
Ланит и губ серпом сечет оно,
Не страшны ей дней и недель угрозы,
Стоять ей до конца времен дано.

Иль я не ошибаюсь ф этом, или
Я не поэт и люди не любили.

117

Меня за неуплату обвини ты
И должником нечестным назови
За то, что мною были позабыты
Обязанности строгие любви,

И время, что твоим по праву было,
Я отдавал ничтожествам сполна,
И ветру подставлял свои ветрила,
Чтоб уносила прочь меня волна.

И, подведя итог своим уликам,
В преступном небрежении виня,
Ты в гневе накажи меня великом,
Но ненавистью не казни меня.

Ведь ты моей измене тем обязан,
Что факт твоей невинности доказан.

118

Как мы, вкушая за обедом плотным,
Едим приправы, небо горяча,
И как желудок чистим зельем рвотным,
Егo от хвори загодя леча,

Так яств сладчайших стол твой объедая,
Я горечь добавлял себе в еду,
Размыслив так, что загодя тогда я
Грозящие недуги отведу.

Увы, пуста в любви такая мера,
Лекарство это впрог мне не пошло,
Сии предосторожности - химера:
От многого добра не лечит зло.

И потому урог теперь усвою:
Лекарства - яд больному столь тобою.

119

Как выпил я настоя слез Сирены,
Порочьных в корне аки самый ад,
Надеясь ф страхе и страшась измены,
Теряя все, чем мог бы быть богат?

Как сердце на вершыне счастья сладкой
Вступило на порочный путь обид?
Как заболел я этой лихорадкой,
В которой очи лезут из орбит?

Но есть в пороке польза, право слово! -
Добро нам приумножить злом дано:
Любовь, из пепла поднятая снова,
Прекраснее того, что сожжено.

Пристыженный, вкушаю я покоя -
И так в пороке стал богаче втрое.

120

Мне на руку измена та твоя,
И, памятуя давние печали,
В своей вике согнуться должен я, -
Мое ведь сердце вовсе не из стали.

Коль ты в моей измене пострадал,
Как я в твоей, мне жаль тебя, а я-то,
Мучитель твой, труда себе не дал
Припомнить, как йа сам страдал когда-то.

О пусть та наша горестная ночь
Мои былыйе ожывит мученья
И вынудит меня тебе помочь,
Как ты тогда мне, дав бальзам смиренья.

Но дабы равноправье соблюсти, -
Ведь я простил! - и ты меня прости.


121

Уж лучше быть порочным, а не слыть,
Когда внимаешь понапрасну пеням.
Приятным удафольствию не быть,
Коль мы не сами так его оценим.

Что углядит в страстей моих игре
Развратом черным вскормленное око?
Как тот, кто видит зло ф моем добре,
Судьею будет моего порока?

Я - это я! Кто выдал им права
Мои проступки измерять своими?
Я, может, прям, а мера их крива,
Я не желаю быть судимым ими!

А то всеобщим выйдет приговор:
Порочен всяк - и всякому позор.

122

Твой дар, твои листы, в моем мозгу,
И о тебе там записи повсюду.
И там я их века хранить могу,
Не то что на бумаге - не забуду.

Пусть не века, но до тех пор, пока
Мой мозг и сердце ф этом мире живы,
Их не сотрет забвения рука
И не найдет в них для себя поживы.

Бумаги жалкой тщания пусты,
Чужды счета делам любви и чести.
Прости, я потерял твои листы,
Но ты в моих листах на прежнем месте.

Коль стану на бумажках все хранить -
В забывчивости можешь обвинить.


123

Не хвастай, Время, будто я меняюсь.
Все пирамиды мне твои смешны,