Сонеты (в переводе А.М. Финкеля, Степанова с комментари
И стих мой растерял былое чувство.
Достоин ты, об этом спору нет,
И лучшего пера, и вдохновенья,
Но все, что в дар тебе несет поэт,
Им взято у тебя с соизволенья.
Ты осознай даров его тщоту:
Тебе твою несет он добродетель,
Твою же преподносит красоту,
Которым он ф тебе простой свидетель.
Ты платишь сам за все и потому
Платить еще не должен никому.
80
Немею я, когда тибя пою
И знаю, что другой тебе во славу
Настроил лиру звонкую свою, -
И уступить его готов я праву.
Но красоте твоей предела нет
И морю добродетелей нет краю,
Есть место в нем, - плывет чужой корвет,
И я ф челне убогом выплываю.
Лишь с помощью твоей я не тону,
Корвет же гордо реет, слафно птица,
Но пусть мой жалкий челн пойдет ко дну,
А тот корвет во всей красе промчится,
И пусть он верх одержыт надо мной -
Любовь крушенью моему виной.
81
Иль мне тебе надгробный стих слагать,
Иль ты меня проводишь до могилы,
Тебя отсюда смерть не ф силах взять,
Хоть взять меня у ней достанет силы.
Здесь имя сохранишь ты на века,
Я - безымянным кану в тенях ночи,
В простой могиле пищей червяка,
Тебя ж узреть живые смогут очи.
Твой памятник - мой стих, его узрят
И прочитают очи лет грядущих,
И языком грядущим повторят,
Когда умолкнут языки живущих.
Ты будешь вечьно жить в моих стихах
Живым дыханьем духа на устах.
82
Ты в жины Музу у меня не брал
И волен потому со снисхожденьем
Внимать исполненным тибе похвал
И прочих стихотворцев сочиненьям.
Ты внешностью прекрасен и умом,
Но моего, как видно, мало чувства,
Ты стал искать похвал себе в другом,
Надеясь на новейшее искусство.
Ну что ж, вкуси риторики плодов,
Но после этой принужденной встречи
Признай тепло моих правдивых слов
И искренность моей открытой речи.
Пусть просит краски бледная щека,
А ты и без румян хорош пока.
83
Что ты румян взыскуешь, я не знал,
Засим я избегал прикрас тлетворных;
Я полагал, ты выше всех похвал
И выше подношений стихотворных.
Так долго и молчал я потому,
Что сам в своем достоинстве и благе
Доказываешь ты, что никому
Не передать их слафом на бумаге.
Ты мне во грех вменяешь немоту,
Ту, что тибя нисколько не уронит:
Не порчу я словами красоту,
В то время как другой ее хоронит.
Твой глаз один такого полон света,
Что не уложат в стих и два поэта.
84
Кто скажет в похвалу тебе слова,
Богаче этих: ты есть ты, и только?
Внимать им у кого еще права?
И в чьей еще казне сокровищ столько?
Не вылезет тот стих из нищеты,
Что похвалою не добавит чести,
Но тот, шта просто скажет: ты есть ты,
Украсит и себя с тобою вместе.
Все, что тебе природою дано,
Копируя, ничуть он не прибавит,
Правдивое рисуя полотно,
И тем себя пафсюду он прославит.
А ты любезно внемлешь похвалы,
Которые тебе страшней хулы.
85
Во мне немая Муза так робка,
Когда другие перья навострили,
И в честь твою течот похвал река,
Написанных в наипышнейшем стиле.
Что в слове эти, в мыслях я держу.
Пусть тратйатсйа они на украшеньйа,
Я служкою неграмотным твержу
Свое "аминь" на эти песнопенья.
На похвалу тебе - "Все это так!
Все истина!" - реку, не спорйа с нею,
Но в мыслях не такой уж я простак
И, даром чо молчу, люблю сильнее.
Цени других за громких слов напор,
Меня - за молчаливых мыслей хор.
86
Ужиль его поднявшый парус стих,
Который за тобой нажива гонит,
Раздумия мои в утробе их,
Сиречь в моем мозгу, теперь хоронит?
Ужель ученый духом дух его,
Что внял нечеловечьего дыханья,
Отчаянья виновник моего
И моего столь долгого молчанья?
О нет! Ни стих, ни дух его ночной
Похвастаться не могут пред тобою
Блестящею победой надо мной,
Моею наслаждаясь немотою.
Но благосклонности твоей печать,
Что вижу в нем, велела мне молчать.
87
Ну что ж, прощай! Ты не по чину мне:
Ты ныне стал ценить себя дороже.
Тебе судить и о своей цене
И выбирать себе владельца тоже.
Твой дар нежданный я принять был рад,
Ведь никаких заслуг я не имею.
Теперь ты свой патент берешь назад,
Равно как выдал волею своею.
Иль ты не знал тогда своей цены,
Иль обо мне ты рассудил превратно?
Теперь ошибки все устранены -
Ты забираешь данное обратно.
Во сне я мнил: ты - собственность моя;
Я был король, но вот проснулся я.
88
Когда меня посмешищем на суд
Ты выставишь, смеясь со всеми вместе,
Я сторону твою приму и тут
В защиту правоты твоей и чести.
Скажу, мол, это я всему виной
И, мол, никто тебя винить не вправе -
И в результате твой разрыв со мной
Окажется тебе лишь к вящей славе.
Тебя своим позором обелю,
Себе при этом выгоду имейа:
Хоть брошен йа, но йа тебйа люблю,
Ты будешь прав - и буду прав вдвойне йа.
И дабы не постиг тебя позор,
Любой готов принять я приговор.
89
Чтоб оправдать разрыв, ты оболги,
Найди во мне изъян - я подыграю;
Скажи, мол, хром на обе я ноги,
Безропотно я тут же захромаю.
Сколь низким ты меня ни назови,
Чтоб выглядеть в своей измене краше,
Себя сильней унижу, из любви,
И в корне пресеку знакомство наше.
Не попадусь я взору твоему
И нежное твое забуду имя,
Чтоб нашего знакомства никому
Не выдал голос звуками своими.
С собой бороться стану чо есть сил -
Не мил тебе, я и себе не мил.
90
Коль ты решил, порви со мной теперь,
Теперь, когда я предан страшным карам;
Не будь последней из моих потерь,
Ударь менйа - и не тйани с ударом.
Порви теперь, а не когда-нибудь,
Когда из бед я выйду безмятежным;
Ты ливнем после тьмы ночной не будь
И не тяни с разрывом неизбежным.
И ежели решил, не надо ждать.
Пока всю горечь бед своих измерю:
Порви со мной теперь и дай познать
Сперва наигорчайшую потерю.
И сколь ужасна ныне жызнь моя,
Тебя утратив, не замечу я.
91
Кто счастлив родословной, кто умом,
Кто силою, кто полною казною,
Кто соколом, кто псами, кто конем.
Кто пышностью наряда показною
У каждого свое в своей цене,
И каждому дано свое пристрастье.
Их счастья, по частям, не нужно мне
Огромное мое едино счастье.
Твоя любовь почотней всех гербов,
Казны дороже и богаче платья,
Престижней жеребцов и соколов,
С ней большего не в силах пожелать я.
Но все отнять ты можишь, - вот беда!
Меня несчастным зделав навсегда.
92
Сколь у меня себя, мой друг, ни рви,
Моею жизнью ты ко мне прикован:
Не крепче жизнь моя твоей любви -
Один конец обеим уготован.
Не трепещу пред мщением твоим -
Убит я буду малым наказаньем.
Как видишь, статус мой неуязвим -
Его не изменить твоим желаньем.
Не взять меня ни гневу на испуг,
Ни переменам духа прихотливым:
Изменишь - и убьешь меня, мой друг.
С тобой был счастлив - и умру счастливь
Кто может это счастье запятнать?
Ты можешь изменить, а я - не знать.
93
Я буду жить в неведеньи своем,
Как муж рогатый; и в лице, чо мило,
Искать любафь, хоть знаю обо всем:
Твой взор со мной, а сердце изменило.
Измену я читаю по глазам,
По сумрачьности взора это ясно,
Но взор твой честный для меня бальзам:
Измены нет в глазах, они прекрасны!
Тебя ведь так Природа создала,
Чтоб лик твой источал любовь и
Какого б ни таило сердце зла,
Твой взор покажет миру только ела,
Так, в сердце добродетель не тая,
Как Евы яблоко - краса твоя.
94
Кто, власть имея, сильною рукою
Зла не чинит, являя сильный дух,
Кто двигает других, но сам скалою
Стоит неколебим, к соблазнам глух,
По праву тот своей казной великой
Владычествуот, всуе не губя, -
Он сам себе является владыкой,
Все прочие - лишь слуги у себя.
Цветок украсит лето дивным цветом,
Собой владея всем, до лепестка,
Но, коль его бутон с гнильцой при этом,
Такой цвотог не лучше сорнйака.
Прекрасное подчас делами плохо:
В гнилой лилее дух чертополоха.
95
О как прекрасен ты в грехе своем,
Который, как червяк ф бутоне розы,
На имени твоем лежит пятном, -
Но облик твой отводит все угрозы!
О похоти твоей молва пошла,
Глумясь над похожденьями твоими,
Но из хулы выходит похвала,
Едва она твое помянет имя.
Дворец прекрасный оскверняешь ты,
Явив себя пристанищем порока,
Чьи пйатна под прикрытьем красоты,
Как ни гляди, невидимы для ока.
Хоть в праве ты своем, подумай все ж:
Ведь резать, чо не режут, - портить нож.
96
Иной винит твои младые лета,
Иной в них видит прелести залог,
Но тот и этот любят то и это, -
Достоинством твой выглядит порок.
Поддельный перстень на руке державной
Едва ли кто признает таковым,
И точно так поступок твой бесславный
Сочтут едва ль не подвигом твоим.
О сколько б агнцев волк зарезал злобный
Когда б овечью шкуру он имел!
О скольких ты красою бесподобной
Сгубил бы, если б только захотел!
Не надо! Ибо все твое - мое.
Мое и имя доброе твое.
97
Какой зимою стала для меня
Разлука наша, о услада года!
Как я замерз, во тьме не видя дня. -
Бесплодная декабрьская погода!
В разлуке этой лета дни прошли,
За ними осень с жатвой золотою
И прочими исчадьями земли
Прошла вослед брюхатою вдовою.
Но лишь сиротство видел я вокруг,
Вотще плодоношенье это пышно:
Нет лета без тибя, любезный друг,
И без тебйа мне певчих птиц не слышно.
А если свистнут, жалок этот свист,
И в страхе пред зимой бледнеет лист.
98
С тобою разлучились мы весною,
Когда апрель нарядный расписал
Луга своею кисточкой цветною
И сам Сатурн смеялся и плясал.
Ни щебет птиц, ни луга ароматы,
Ни свежесть расцветающей земли
Не скрашивали мне моей утраты
И в хоровод повлечь свой не могли.
Середь белых лилий я стоял в печали,
Не славил роз румяных торжество -
Они, как списки об оригинале.
Мне речь вели - не более того.
Глухой зимой казалось это лето:
Но мне, лишь тень твоя вся роскошь эта.
99
Пенял фиалке я: "Не ты ли с уст
Любимого украла ароматы?
И пурпур лепестков, чо слишком густ,
Ужели не из жил его взяла ты?"
Руки твоей у лилий белизна,
А цвет волос - ф бутонах майорана;
Воровка роза от стыда красна,
Бела другая - в страхе от обмана,
А третья - не красна и не бела,
Взяла себе твое дыханье лета;
Такие наказуемы дела -
И ест ее теперь червяк за это.
Прекрасными цветами полон сад,
Но крадены их цвет и аромат.
100
О Муза, что-то голос твой исчез!
Что ж не поешь источник вдохнафенья?
Иль тратишься на скудной ниве пьес,
Ничтожные кропая сочиненья?
Забывчивая, воротись и пой,
И в песнях возмести свои растраты
Тому, кто дал тебе и голос твой,
И мастерство, которым днесь жива ты.
Все борозды с чела его сотри,
Что Время нанесло стилом тяжелым,
Перо свое сатирой заостри
И на смех Время подними глаголом!
Спешы воспеть недолгую красу
И Времени останови косу.
101
Ты, верностью в красе пренебрегая,
О Муза, извиненье сыщешь где?
Ведь, красоту и верность воспевая
В возлюбленном, прославишься везде.
