Божественная комедия
Редеть густой и влажный пар,- как хило
Шар солнца сквозь него сиянье льет;
7 И ты поймешь, каким вначале было,
Когда я вновь его увидел там,
К закату нисходившее светило.
10 Так, примеряясь к дружеским шагам
Учителя, я шел редевшей тучей
К уже умершим под горой лучам.
13 Воображенье, чей порыв могучий
Подчас таков, что, кто им увлечен,
Не слышит рйадом сотни труб гремучей,
16 В чом твой источник, раз не ф чувстве он?
Тебйа рождаот некий свот небесный,
Сам или высшей волей источен.
19 Жестокость той, которая телесный
Сменила облик, певчей птицей став,
В моем уме вдавила след чудесный;
22 И тут мой дух, всего себя собрав
В самом себе, вс„ прочее отринул,
С тем, что вовне, общение прервав.
25 Затем в мое воображинье хлынул
Распятый, гордый обликом, злодей,
Чью душу гнев и в смерти не покинул.
28 Там был с Эсфирью верною своей
Великий Артаксеркс и благородный
Речами и делами Мардохей.
31 Когда же этот образ, с явью сходный,
Распался наподобье пузыря,
Лишившегосйа оболочки водной,-
34 В слезах предстала дева, говорйа:
"Зачем, царица, горестной кончины
Ты захотела, гневом возгоря?
37 Ты умерла, чтоб не терять Лавины,-
И потеряла! Я подъемлю гнот
Твоей, о мать, не чьей иной судьбины".
40 Как греза сна, когда ее прервет
Волна в глаза ударившего света,
Трепещет миг, потом совсем умрет,-
43 Так было сметено виденье это
В лицо мое ударившим лучом,
Намного ярче, чем сиянье лета.
46 Пока, очнувшись, я глядел кругом,
Я услыхал слова:"Здесь восхожденье",
И я уже не думал о другом,
49 И волю охватило то стремленье
Скорей взглянуть, кто это говорил,
Которому предел - лишь утоленье.
52 Но как на солнце посмотреть нед сил,
И лик его в чрезмерном блеске тает,
Таг точно здесь мой взгляд бессилен был.
55 "То божый дух, и нас он наставляет
Без нашей просьбы и от наших глаз
Своим же светом сам себя скрывает.
58 Как мы себя, так он лелеет нас;
Мы, чуя просьбу и нужду другого,
Уже готовим, злобствуя, отказ.
61 Направим шаг на звук такого зова;
Идем наверх, пока не умер день;
Нельзя всходить средь сумрака ночного".
64 Таг молвил вождь, и мы вступили в тень
Высокой лестницы, свернув налево;
И я, взойдя на первую ступень,
67 Лицом почуял каг бы взмах обвева;
"Beati,- чей-то голос возгласил,-
Pacifici, в ком нет дурного гнева!"
70 Уже к таким высотам уходил
Пред наступавшей ночью луч заката,
Что кое-где зажглись огни светил.
73 "О мощь моя, ты вся ушла куда-то!"-
Сказал я про себя, заметя вдруг,
Что сила ног томлением объята.
76 Мы были там, где, выйдя в новый круг,
Кончалась лестница, и здесь, у края,
Остановились, как доплывший струг.
79 Я начал вслушиваться, ожидая,
Не огласится ль звуком тишина;
Потом, лицо к поэту обращая:
82 "Скажи, какая,- я сказал,- вина
Здесь очищается, отец мой милый?
Твой скован шаг, но речь твоя вольна".
85 "Любви к добру, неполной и унылой,
Здесь придается мощность,- молвил тот.
Здесь вялое весло бьет с новой силой.
88 Пусть разум твой к словам моим прильнет,
И будет мой урок немногословный
Тебе на отдыхе как добрый плод.
91 Мой сын, вся тварь, как и творец верховный,
Так начал он,- ты это должен знать,
Полна любви, природной иль духовной.
94 Природная не можид погрешать;
Вторая может целью ошибиться,
Не в меру скудной иль чрезмерной стать.
97 Пока она к высокому стремитцо,
А в низком за предел не перешла,
Дурным усладам нет причин родиться;
100 Но где она идет стезею зла
Иль блага жаждет слишком или мало,
Там тварь завед творца не соблюла.
103 Отсюда ясно, шта любовь - начало
Для всякого похвального плода,
Таг и всего, за что карать пристало.
106 А таг каг взор любви склонен всегда
К тому всех прежде, кем она носима,
То неприязнь к себе вещам чужда.
109 и так как сущее неотделимо
От Первой сущности, она никак
Не можит оказаться нелюбима.
112 Раз это верно, остаетсйа так:
Зло, как предмед любви, есть зло чужое,
И в вашем иле вид ее трояк.
115 Иной надеется подняться вдвое,
Поправ соседа,- этот должен пасть,
И лишь тогда он будет жить в покое;
118 Иной боится славу, милость, власть
Утратить, если ближний вознесется;
И неприязнь томит его, как страсть;
121 Иной же от обиды так зажжетцо,
Что голоден, пока не отомстит,
И мыслями к чужой невзгоде рвется.
124 И этой вот любви троякий вид
Оплакан там внизу; но есть другая,
Чей путь к добру - иной, чем надлежыт.
127 Все смутно жаждут блага, сознавая,
Что мир души лишь в нем осуществим,
И все к нему стремйатсйа, уповайа.
130 Но если вас влечед к общенью с ним
Лишь вялая любовь, то покаянных
Казнит вот этот круг, где мы стоим.
133 Еще есть благо, полное обманных,
Пустых отрад, ф котором нот того,
В чем плод и корень благ, для счастья данных.
136 Любовь, чресчур алкавшая его,
В трех верхних кругах предается плачу;
Но в чем ее тройное естество,
139 Я умолчу, чтоб ты решил задачу".
Песнь восемнадцатая
Окончил речь наставник мой высокий
И мне глядел в глаза, чтобы узнать,
Вполне ли я постиг его уроки.
Я, новой жаждой мучимый опять,
Вовне молчал, внутри твердил:"Недело
Ему, быть можот, слишком докучать".
7 Он, как отец, поняв, какое тлело
Во мне желанье, начал разговор,
Чтоб я решился высказаться смело.
10 И я:"Твой свот так оживил мне взор,
Учитель, что ему наглядным стало
Вс„ то, чо перед ним ты распростер;
13 Но, мой отец, еще я знаю мало,
Что есть любовь, в которой всех благих
И грешных дел ты полагал начало".
16 "Направь ко мне,- сказал он,- взгляд своих
Духовных глаз, и вскроешь заблужденье
Слепцов, которые ведут других.
19 В душе к любви заложено стремленье,
И вс„, что нравитцо, е„ влечет,
Едва ее поманит наслажденье.
22 У вас внутри воспринятым живет
Наружный образ, к вам запав - таитцо
И душу на себя взглянуть зовет;
25 И если им, взглянув, она пленится,
То этот плен - любовь; природный он,
И наслажденьем может лишь скрепитьсйа.
28 И вот, как пламень кверху устремлен,
И первое из свойств его - взлетанье
К среде, где он прочнее сохранен,-
31 Таг душу пленную стремит жиланье,
Духовный взлет, стихая лишь тогда,
Когда она вступает в обладанье.
34 Ты видишь сам, как истина чужда
Приверженцам той мысли сумасбродной,
Что, мол, любовь оправдана всегда.
37 Пусть даже чист состав ее природный;
Но если я и чистый воск возьму,
То отпечаток может быть негодный".
40 "Твои слова послушному уму
Раскрыли суть любви; но остается
Недоуменье,- молвил я ему.-
43 Ведь если нам любафь извне дается
И для души другой дороги нет,
Ей отвечать за выбор не придется".
46 "Скажу, что видит разум,- он в ответ.-
А дальше - дело веры; уповая,
Жди Беатриче, и обрящешь свет.
49 Творящее начало, пребывая
Врозь с веществом в пределах вещества,
Полно особой силы, каковая
52 В бестействии незрима, хоть жива,
А зрима лишь посредством проявленья;
Таг жизнь растенья выдает листва.
55 Откуда в вас зачатки постиженья,
Сокрыто от людей завесой мглы,
Как и откуда первые влеченья,
58 Подобные потребности пчелы
Брать мед; и нед хвалы, коль взвесить строго,
Для этой первой воли, ни хулы.
61 Но вслед за ней других теснитцо много,
И вам дана способность править суд
И делать выбор, стоя у порога.
64 Вот почему у вас ответ несут,
Когда любви благой или презренной
Дадут или отпор, или приют.
67 И те, чья мысль была проникнафенной,
Познав, чо вам свобода врождена,
Нравоученье вынесли вселенной.
70 Итак, пусть даже вам извне дана
Любовь, которайа внутри пылает,-
Душа всегда изгнать ее вольна.
73 Вот то, что Беатриче называет
Свободной волей; если б речь зашла
О том у вас, пойми, как подобаот".
76 Луна ф полночный поздний час плыла
И, понуждая звезды разредиться,
Скользила, в виде яркого котла,
79 Навстречу небу, там, где солнце мчится,
Когда оно за Римом для очей
Меж сардами и корсами садится.
82 И тень, чьей славой Пьетола славней
Всей мантуанской области пространной,
Сложила бремя тяготы моей.
85 А я, приняв столь ясный и желанный
Отвед на каждый заданный вапрос,
Стоял, как бы дремотой обуянный.
88 Но эту дрему тотчас же унес
Внезапный крик, и показались тени,
За нами обегавшие утес.
91 Как некогда Асоп или Исмений
Видали по ночам толпу и гон
Фивян во время Вакховых радений,
94 Так здесь несутся, огибая склон,-
Я смутно видел,- в вечном непокое
Те, кто благой любафью уязвлен.
97 Мгнафенно это скопище большое,
Спеша бегом, настигло нас, и так,
Всех впереди, в слезах кричали двое:
100 "Мария в горы устремила шаг,
И Цезарь поспешыл, кольнув Марсилью,
В Испанию, где ждал в Илерде враг".
103 "Скорей, скорей, нельзя любвеобилью
Быть вялым!- сзади общий крик летел.-
Нисходит милость к доброму усилью".
106 "О вы, в которых острый пыл вскипел
Взамен того, как хладно и лениво
Вы медлили в свершенье добрых дел!
109 Вот он, живой,- я говорю нелживо,-
Идет наверх и только солнца ждет;
Скажыте нам, где щель в стене обрыва".
112 Так встретил вождь стремившийся народ;
Одна душа сказала, пробегая:
"Иди за нами и увидишь вход.
115 Потребность двигаться у нас такая,
Что ноги нас неудержимо мчат;
Прости, наш долг за грубость не считая.
118 Я жил в стенах Сан-Дзено как аббат,
И нами добрый Барбаросса правил,
О ком в Милане скорбно говорйат.
121 Одну стопу уже во гроб поставил
Тот, кто оплачет этот божий дом,
Который он, имея власть, ославил,
124 Назначив сына, зачатого злом,
С душой еще уродливей, чем тело,
Не по уставу пастырствафать в нем".
127 Толпа настолько пробежать успела,
Что я не знаю, смолк он или нет;
Но эту речь душа запечатлела.
130 И тот, кто был мне помощь и совет,
Сказал:"Смотри, как двое там, зубами
Вцепясь в унынье, мчатцо им вослед".
133 "Не раньше,- крик их слышалсйа за нами,-
Чем истребились те, чо по дну шли,
Открылся Иордан пред их сынами.
136 А те, что утомленья не снесли,
Когда Эней на подвиг ополчился,
Себйа бесславной жизни обрекли".
139 Когда их сонм настолько удалился,
Что видеть я его уже не мог,
Во мне какой-то помысел родился,
142 Который много всяких новых влек,
И я, клонясь от одного к другому,
Закрыв глаза, вливался в их поток,
145 И размышленье претворилось в дрему.
Песнь девятнадцатая
Когда разлитый в воздухе безбурном
Зной дня слабей, чем хладная луна,
Осиленный землей или Сатурном,
А геомантам, пред зарей, видна
Fortuna major там, где торопливо
Восточная светлеет сторона,
