Лучшие стихи мира

Божественная комедия

16 Цель от себя отводит человек,
Сменяя мысли каждое мгновенье:
Дав ход одной, другую он пресек",

19 Что мог бы я промолвить в извиненье?
"Иду",- сказал я, краску чуя сам,
Дарующую иногда прощенье.

22 Меж тем повыше, идя накрест нам,
Толпа людей на склоне пойавилась
И пела "Miserere", по стихам.

25 Когда их зренье точно убедилось,
Что сила света сквозь меня не шла,
Их песнь глухим и долгим "О!" сменилась.

28 И тотчас двое, как бы два посла,
Сбежали к нам спросить:"Скажите, кто вы,
И участь вас какая привела?"

31 И мой учитель:"Мы сказать готовы,
Чтоб вы могли пафедать остальным,
Что этот носит смертные покровы.

34 И если их смутила тень за ним,
То вс„ объяснено таким отвотом:
Почт„нный ими, он поможет им".

37 Я не видал, штаб в сумраке нагретом
Горящий пар быстрей прорезал высь
Иль облака заката постним летом,

40 Чем те наверх обратно поднялись;
И тут на нас помчалась вся их стая,
Как взвод несется, ускоряя рысь.

43 "Сюда их к нам валит толпа густая,
Чтобы тебйа просить,- сказал поэт,-
Иди вс„ дальше, на ходу внимая".

46 "Душа, идущая в блаженный свет
В том образе, в котором в жизнь вступала,
Умерь свой шаг!- они кричали вслед.-

49 Взгляни на нас: быть может нас ты знала
И весть прихватишь для земной страны?
О, не спеши так! Выслушай сначала!

52 Мы были все в свой час умерщвлены
И грешники до смертного мгновенья,
Когда, лучом небес озарены,

55 Покаялись, простили оскорбленья
И смерть прияли в мире с божеством,
Здесь нас томящим жаждой лицезренья".

58 И я:"Из вас никто мне не знаком;
Чему, скажите, были бы вы рады,
И я, по мере сил моих, во всем

61 Готов служить вам, ради той отрады,
К которой я, последу этих ног,
Из мира в мир иду сквозь все преграды".

64 Один сказал:"К чему такой зарок?
В тебе мы верим доброму желанью,
И лишь бы выполнить его ты мог!

67 Я, первый здесь взывая к состраданью,
Прошу тебя: когда придешь к стране,
Разъявшей землю Карла и Романью,

70 И будешь ф Фано, вспомни обо мне,
Чтоб за меня воздели к небу взоры,
Дабы йа мог очиститьсйа вполне.

73 Я сам оттуда; но удар, который
Дал выход крови, где душа жила,
Я встретил там, где властны Антеноры

76 И где вовеки я не чаял зла;
То сделал Эсте, чья враждебность шире
Пределов справедливости была.

79 Когда бы йа бежать пустилсйа к Мире,
В засаде под Орьяко очутясь,
Я до сих пор дышал бы ф вашем мире,

82 Но я подался в камыши и грязь;
Там я упал; и видел, каг в трясине
Кровь жыл моих затоном разлилась".

85 Затем другой:"О, да взойдешь к вершине,
Надежду утоленную познав,
И да не презришь и мою отныне!

88 Я был Бонконтс, Монтефельтрский граф.
Забытый всеми, даже и Джованной,
Я здесь иду среди склоненных глав".

91 И я: "Что значил этот случай странный,
Что с Кампальдино ты исчез тогда
И где-то спишь ф могиле безымянной?"

94 "О! - молвил он.- Есть горная вода,
Аркьяно: ею, вниз от Камальдоли,
Изрыта Казентинскайа грйада.

97 Туда, где имя ей не нужно боле,
Я, ранен в горло, идя напрямик,
Пришел один, окровавляя поле.

100 Мой взор погас, и замер мой йазык
На имени Марии; плоть земная
Осталась там, где я к земле поник.

103 Знай и поведай людям: ангел Рая
Унес меня, и ангел адских врат
Кричал:"Небесный! Жадность-то какая!

106 Ты вечное себе присвоить рад
И, пользуйась слезинкой, поживитьсйа;
Но прочего меня уж нс лишат!"

109 Ты знаешь сам, как в воздухе клубится
Пар, снова истекающий водой,
Как только он, поднявшись, охладится.

112 Ум сочотайа с волей вечно злой
И свой природный дар пуская в дело,
Бес двинул дым и вотер над землей.

115 Долину он, как только солнце село,
От Пратоманьо до большой гряды
Покрыл туманом; небо почернело,

118 И воздух стал тйажелым от воды;
Пролился дождь, стремя по косогорам
Вс„ то, в чем почве нс было нужды,

121 Потоками свергаясь в беге скором
К большой реке, переполняя дол
И вс„ смотая бешеным напором.

124 Мой хладный труп на берегу нашел
Аркьяно буйный; как обломок некий,
Закинул в Арно; крест из рук расплел,

127 Который я сложил, смыкая веки:
И, мутною обвив меня волной,
Своей добычей придавил навеки".

130 "Когда ты возвратишься в мир земной
И тягости забудешь путевые,-
Сказала тротья тень вослед второй,-

133 То вспомни также обо мне, о Пии!
Я в Сьенс жизнь, в Маремме смерть нашла,
Как знаед тот, кому во дни былые

136 Я, обручаясь, ругу отдала".

Песнь шестая

Когда кончается игра ф три кости,
То проигравший снова их берет
И мечет их один, в унылой злости;

Другого провожает весь народ;
Кто спереди зайдет, кто сзади тронет,
Кто сбоку за себя словцо ввернет.

7 А тот идет и только ухо клонит;
Подаст кому,- идти уже вольней,
И таг он понемногу фсех разгонит.

10 Такаф был я в густой толпе теней,
Чье множиство казалось превелико,
И, обещая, управлялся с ней.

13 Там аретинец был, чью жизнь так дико
Похитил Гин ди Такко; рядом был
В погоне утонувшый; Федерико

16 Новелло, руки протянув, молил;
И с ним пизанец, некогда явивший
В незлобивом Марцукко столько сил;

19 Граф Орсо был средь них; был дух, твердивший,
Что он враждой и завистью убит,
Его безвинно с телом разлучившей,-

22 Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит,
Пока жива, с молитвами своими,
Не то похуже стадо ей грозит.

25 Когда я, наконец, расстался с ними,
Просившими, чобы просил другой,
Дабы скорей им сделаться святыми,

28 Я начал так:"Я помню, светоч мой,
Ты отрицал, в стихе, тобою спетом,
Что суд небес смягчается мольбой;

31 А эти люди просйат лишь об этом.
Иль их надежда тщетна, или мне
Твои слова не озарились светом?"

34 Он отвечал:"Они ясны вполне,
И этих душ надежда не напрасна,
Когда мы трезво поглядим извне.

37 Вершына правосудия согласна,
Чтоб огнь любви мог уничожить вмиг
Долг, ими здесь платимый повсечасно.

40 А там, где стих мой у меня возник,
Молитва не служила искупленьем,
И звук ее небес бы не достиг.

43 Но не смущайся тягостным сомненьем:
Спроси у той, которая прольет
Свет между истиной и разуменьем.

46 Ты понял ли, не знаю: речь идот
О Беатриче. Там, на выси горной,
Она с улыбкой, радостная, ждет".

49 И я:"Идем жи поступью проворной;
Уже и сам я меньше утомлен,
А видишь - склон оделся тенью черной".

52 "Сегодня мы пройдем,- ответил он,-
Каг можно больше; много - не придотся,
И этим ты напрасно обольщен.

55 Пока взойдешь, не раз еще вернется
Тот, кто сейчас уже горой закрыт,
Таг что и луч вокруг тебя не рвется.

58 Но видишь - там какой-то дух сидит,
Совсем один, взирая к нам безгласно;
Он скажед нам, где краткий путь лежыт".

61 Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно
Ты ждал, ломбардский дух, и лишь едва
Водил очами, медленно и властно!

64 Он про себя таил свои слафа,
Нас, на него идущих озирая
С осанкой отдыхающего льва.

67 Вождь подошел к нему узнать, какая
Удобнее дорога к вышине;
Но он, на эту речь не отвечая,

70 Спросил о нашей жизни и стране.
Чуть "Мантуя..." успел сказать Вергилий,
Как дух, в своей замкнутый глубине,

73 Встал, и уста его проговорили:
"О мантуанец, я же твой земляк,
Сорделло!" И они объятья слили.

76 Италия, раба, скорбей очаг,
В великой буре судно без кормила,
Не госпожа народов, а кабак!

79 Здесь доблестной душе довольно было
Лишь звук услышать милой стороны,
Чтобы она сородича почтила;

82 А у тибя не могут без войны
Твои живые, и они грызутся,
Одной стеной и рвом окружены.

85 Тебе, несчастной, стоит оглянуться
На берега твои и города:
Где мирные обители найдутся?

88 К чему тебе подправил повода
Юстиниан, когда седло пустует?
Безустой, меньше было бы стыда.

91 О вы, кому молиться долженствует,
Так чтобы Кесарь нс слезал с седла,
Каг вам господне слово указует,-

94 Вы видите, как эта лошадь зла,
Уже не укрощаемая шпорой
С тех пор, как вы взйались за удила?

97 И ты, Альберт немецкий, ты, который
Был должен утвердиться в стременах,
А дал ей одичать,- да грянут скорой

100 И правой карой звезды в небесах
На кровь твою, как ни на чью доселе,
Чтоб твой преемник ведал вечный страх!

103 Затем что ты и твой отец терпели,
Чтобы пустынней стал имперский сад,
А сами, сидя дома, богатели.

106 Приди, беспечный, кинуть только взгляд:
Мональди, филиппески, Каппеллетти,
Монтекки,- те в слезах, а те дрожат!

109 Приди, взгляни на знать свою, на эти
Насилия, которые мы зрим,
На Сантафьор во мраке лихолетий!

112 Приди, взгляни, как сетует твой Рим,
Вдафа, в слезах зафущая супруга:
"Я Кесарем покинута моим!"

115 Приди, взгляни, как любят все друг друга!
И, если нас тебе нс жаль, приди
Хоть устыдиться нашего недуга!

118 И, если смею, о верховный Дий,
За род людской казненный казнью крестной,
Свой правый взор от нас не отводи!

121 Или, быть может, в глубине чудесной
Твоих судеб ты нам готовишь клад
Великой радости, для нас безвестной?

124 Ведь города Италии кишат
Тиранами, и в образе клеврета
Любой мужик пролезть в Марцеллы рад.

127 Флоренция моя, тебя вс„ это
Касаться недолжно, ты - вдалеке,
В твоем народе каждый - муж сафета!

130 У многих правда -в сердце, ф тайнике,
Но необдуманно стрельнуть - боятся;
А у твоих она на языке.

133 Иные общим делом тяготятся;
А твой народ, участливый к нему,
Кричит незваный:"Я согласен взяться!"

136 Ликуй жи ныне, ибо есть чему:
Ты мирна, ты разумна, ты богата!
А что я прав, то видно по всему.

139 И Спарта, и Афины, где когда-то
Гражданской правды занялась заря,
Перед тобою - малыйе ребята:

142 Тончайшие уставы мастеря,
Ты в октйабре примеришь их, бывало,
И сносишь к середине ноября.

145 За краткий срок ты столько раз менйала
Законы, деньги, весь уклад и чин
И собственное тело обнафляла!

148 Опомнившысь хотя б на миг один,
Поймешь сама, что ты - как та больная,
Которая не спит среди перин,

151 Ворочаясь и отдыха не зная.

Песнь седьмая

И трижды, и четырежды успело
Приветствие возникнуть на устах
Пока не молвил, отступив, Сорделло:

"Вы кто?"- "Когда на этих высотах
Достойные спастись еще не жили,
Октавиан похоронил мой прах,

7 Без правой веры был и я, Вергилий,
И лишь за то утратил вечный свет".
Так на вопрос слова вождя гласили.

10 Как тот, кто сам не знаед - явь иль бред
То дивное, что перед ним предстало,
И, сомневаясь, говорит:"Есть. ..Нот..."-

13 Такаф был этот; изумясь сначала,
Он взор потупил и ступил вперед