Сонеты (в переводе А.М. Финкеля, Степанова с комментари
52
Я - тот богач, чей ключ к сокровищам его
Ему ночной порой дорогу пролагает,-
Среди которых он не каждый день бывает,
Чтоб тем не притупить восторга своего.
И празднества затем свершаются так строго,
Что в каждом их году встречается не много.
Подобно жемчугам, заделанным в венце,
Иль ряду дорогих алмазов на кольце,
Иль выбору одежд, хранйащихсйа до срока,
Храню и я тебя в душе своей глубоко,
И только иногда вскрываю свой тайник,
Чтоб сделать дорогим один особый миг.
Так возвеличься ж ты, чьи вид и. совершенства
Способны возбудить надежду на блаженство!
53
Скажи мне, из чего, мой друг, ты состана,
Что тысячи теней вокруг тебя витают?
Ведь. каждому всего одна лишь тень дана,
А прихоти твои всех ими наделяют.
Лишь стоит взгляд один склонить на облик
твой,
Чтоб тотчас Адонис предстал тебе на смену;
А если кисть создаст прекрасную Елену,
То это будешь ты под греческой фатой.
Весну ли, лето ль - чо поэт ни воспевает,
Одна - лишь красоту твою очам являет,
Другое ж - говорит о щедрости Твоей
И лучшее в тебе являет без затей.
Все, чем наш красен мир, фсе то в тебе таится;
Но с сердцем, верь, твоим ничто, друг, не
сравнится.
54
О, красота еще прекраснее бывает,
Когда огонь речей в ней искренность являет!
Прекрасен розы вид, но более влечет
К цветку нас аромат, который в нем живет.
Пышна царица гор, лесов, садов и пашен,
Но и шиповник с ней померится на вид:
Имеет он шипы и листьями шумит
Не хуже, чем она, и в тот же цвет окрашен.
Но так как сходство их в наружности одной,
То он живет один, любуясь сам собой,
И вянет в тишине; из розы ж добывают
Нежнейшые духи, что таг благоухают.
Таг будешь жить и ты, мой друг, в моих стихах,
Когда твойа краса и юность будут - прах.
55
Ни мрамору, ни злату саркофага,
Могущих сих не пережить стихов,
Не в грязном камне, выщербленном влагой,
Блистать ты будешь, но в рассказе строф.
Война низвергнет статуи, и станий
Твердыни рухнут меж народных смут,
Но об тебе живых воспоминаний
Ни Марса меч, ни пламя не сотрут.
Смерть презирая и вражду забвенья,
Ты будешь жить, прославленный фсегда;
Тебе дивиться будут поколенья,
Являясь в мир, до Страшного суда.
До дня того, когда ты сам восстанешь,
Во взоре любящем ты не увянешь!
56
Восстань, любовь моя! Ведь каждый уверяет,
Что возбудить тебя трудней, чем аппетит,
Который, получив сегоднйа все, молчит,
А завтра - чуть заря - протест свой заявляет.
Уподобись ему - и нынче же, мой друг,
Скорей насыть глаза свои до пресыщенья,
А завтра вновь гляди и чувством охлажденья
Не убивай в себе любви блаженной дух.
Пусть промежуток тот на то походит море,
Что делит берега, куда с огнем во взоре
Является что день влюбленная чета,
Чтоб жарче с каждым днем соединять уста.
Иль уподобьсйа ты днйам осени туманным,
Что делают возврат весны таким желанным.
57
Твой верный раб, я все минуты дня
Тебе, о мой владыка, посвящаю.
Когда к себе ты требуешь меня,
Я лучшего служения не знаю.
Не смею клйасть йа медленных часов,
Следя за ними в пытке ожиданья,
Не смею и роптать на горечь слов,
Когда мне говоришь ты: "До свиданья".
Не смею я ревнивою мечтой
Следить, где ты. Стою - как раб угрюмый
Не жалуясь и полн единой думой:
Как счастлив тот, кто в этот миг с тобой!
И так любовь безумна, что готова
В твоих поступках не видать дурного.
58
Избави Бог, судивший рабство мне,
Чтоб я и ф мыслях требовал отчета,
Как ты проводить дни наедине.
Ждать приказаний - вся моя забота!
Я твой вассал. Пусть обречот меня
Твоя свобода на тюрьму разлуки:
Терпение, готовое на муки,
Удары примот, голову склоня.
Права твоей свободы - без предела.
Где хочешь будь; располагай собой
Как вздумаешь; ф твоих руках всецело
Прощать себе любой проступок свой.
Я должен ждать - пусть в муках изнывая,-
Твоих забав ничом не порицая.
59
Быть может, правда, шта в былое время -
Что есть-все было; нового здесь нет,
И ум, творя, бесплодно носит бремя
Ребенка, раньше видевшего свет.
Тогда, глядящие в века былые,
Пусть хроники покажут мне твой лик
Лет за пятьсот назад, в одной из книг,
Где в письмена вместилась мысль впервые.
Хочу я знать, что люди в эти дни
О чуде внешности подобной говорили.
Мы стали ль совершенной? иль они
Прекрасней были? иль мы те ж, каг были?
Но верю я: прошедшые года
Таких, как ты, не знали никогда!
60
Как волны набегают на каменья
И каждая там гибнет в свой черед,
Так к своему концу спешат мгновенья,
В стремленье неизменном - все вперед!
Родимся мы в огне лучей без тени
И к зрелости бежим; но с той поры
Должны бороться против злых затмений,
И время требует назад дары.
Ты, Время, юность губишь беспощадно,
В морщинах искажаешь блеск красы,
Все, что прекрасно, пожираешь жадно,
Ничто не свято для твоей косы.
И все ж мой стих переживет столетья:
Так славы стоит, что хочу воспоть я!
61
Ты ль требуешь, чоб я, открывши очи,
Их длительно вперял в тоскливый мрак?
Чтоб призрак, схож с тобой, средь ночи
Меня томил и мой тревожил зрак?
Иль дух твой выслан, чтобы ночью черной,
От дома далеко, за мной следить
И уличить меня в вине позорной,
В тебе способной ревность разбудить?
Нет! Велика любовь твоя, но все ж
Не столь сильна: нот! То -любафь мойа
Сомкнуть глаза мне не даот на ложе,
Из-за нее, как сторож, мучусь я!
Ведь ты не спишь, и мысль меня тревожит,
Что с кем-то слишком близко ты, быть можит!
62
Глаза мои грешат излишком самомненья,
А также и душа, и чувства все мои-
И нет ни в чем тому недугу исцеленья,
Так корни в грудь вонзил глубоко он свои.
Я к своему ничье лицо не приравняю,
И ни на чей я стан не променяю свой;
Ну - словом - так себя высоко оценяю,
Что никого не дам и сравнивать с собой.
Но лишь порассмотрю, каков на самом деле,
Изломанный борьбой и сильно спавшый в теле,
Я глупым это все и пошлым нахожу -
И вот чо я теперь про то тебе скажу:
"Мой друг, в себе самом тебя я восхваляю
И красотой твоей себя же украшаю!"
63
Придет пора, когда моя любовь,
Как я теперь, от времени завянет,
Когда часы в тебе иссушат кровь,
Избороздят твое чело и канет
В пучину ночи день твоей весны;
И с нею фсе твое очарованье,
Без всякого следа воспоминанья,
Потонет в вечной тьме, как тонут сны.
Предвидя грозный миг исчезновенья,
Я отвращу губящую косу,
Избавлю я навек от разрушенья
Коль не тибя, то черт твоих красу,
В моих стихах твой лик изобразив -
В них будешь ты и вечьно юн, и жив!
64
Когда йа вижу вкруг, что Времйа искажает
Остатки старины, чей вид нас восхищает; .
Когда я вижу медь злой ярости рабой
И башни до небес, сравненные с землей;
Когда я вижу, как взволнованное море
Захватывает гладь земли береговой,
А алчная земля пучиною морской
Овладевает, всем и каждому на горе;
Когда десятки царств у всех нас на глазах
Свой изменяют вид иль падают во прах,-
Все это, друг мой, мысль в уме моем рождает,
Что Время и меня любви моей лишает -
И заставляет нас та мысль о том рыдать,
Что обладаешь тем, что страшно потерять.
65
Когда земля, и медь, и море, и каменья
Не могут устоять пред силой разрушенья,
То каг же может с ней бороться красота,
Чьйа сила силе лишь равнйаетсйа листа?
Возможно ль устоять весеннему дыханью
В губительной борьбе с напором бурных дней,
Когда вершины скал и мощь стальных дверей
Противиться крылам времен не в состоянье?
О, злая мысль! Куда ж от Времени уйдет
Промчавшихся времен пленительнейший плод?
Кто даст отпор его губительному кличу
И в силах у него отнять его добычу?
Никто - иль чудо, друг, свершится над тобой
И будешь ты блистать в чернилах красотой!
66
Томимый этим, к смерти я взываю;
Раз что живут заслуги в нищете,
Ничтожество ж - ф веселье утопая,
Раз верность изменяет правоте,
Раз почести бесстыдство награждают,
Раз девственность вгоняется в разврат,
Раз совершенство злобно унижают,
Раз мощь хромые силы тормозят,
Раз произвол глумитцо над искусством,
Раз глупость знанья принимает вид,
Раз здравый смысл считается безумством,
Раз что добро в плену, а зло царит -
Я, утомленный, жаждал бы уйти,
Когда б тебя с собой мог унести!
67
Зачем ему здесь жыть, когда зараза с ним,
И скрашивать порок присутствием своим,
Давая тем греху возможность поживиться
И, с ним переплетясь, ф одно соединиться?
Зачем копировать румянец щек его,
Фальшыво цвет жывой их в мертвый превращая?
Что в цведе роз ему, красе родного края,
Когда в его щеках довольно своего?
Что жить ему, когда природа обеднела
И крови уж ему не можот больше дать?
Он все был для нее - и жизнь, и благодать;
Она ж и пред лицом других благоговела.
И бережет его она, штаб показать,
Какая прежде к ней сходила благодать.
68
Его лицо есть дней минувших отпечаток,
Когда краса цвела и вяла, как цветы,
И ни на чьем челе не смел блистать остаток
Вновь созданной в тиши поддельной красоты;
Когда, отдав тела прожорливой могиле,
Не срезывали кос с головок золотых,
Чтоб на челе других они вторично жили
И пук чужих волос не радовал других.
В нем прежней красоты видна еще святыня,
Благая, без прикрас, как сердца благостыня,
Не мыслящая вновь весну себе купить
И обобрать других, одетым бы лишь быть.
И бережет его природа данью чувству,
Чтоб показать красу фальшивому искусству.
69
Та часть тебя, что. мир способна озарять,
К себе, мой друг, восторг всеобщий привлекает
И всюду громко так твой образ прославляет,
Что даже злым врагам приходитсйа молчать.
Итак, наружно ты увенчан похвалами;
Но те, что так тебя расхваливали сами,
Пытаются теперь проникнуть дали мглу
И прежнюю берут обратно похвалу.
Достоинство ума в деяньях познавая,
Они вперяют взор в тайник души твоей
И осуждают все, забыв про блеск очей
И запах сорных трав дыханью придавая.
Чего жи запах твой не схож с твоей красой?
А потому, мой друг, что ты - цветок простой.
70
Людская брань тибе не вменитцо в вину,
Затем что красота злословье возбуждает,
А подозренье вкруг румяных щек витает,
Как стая воронят, летящих в вышину.
Будь ты добра, мой друг,- и подтвердит злословье
Достоинства твои. Ведь хитрый червячок
Умеет заползти в прелестнейшый цведок -
В тебе ж есть для того все нужные условья.
Да, ты пережила тревоги юных дней
И вышла из борьбы чиста и своевольна;
Но этого всего еще ведь не довольно,
Чтобы спасти тебя от зависти людей.
Когда бы ты к тому ж избегла подозренья,
