Божественная комедия85 Так громко щедрое его величье Прославится, шта даже у врагов Оно развяжет их косноязычье. 88 Отдайся смело под его покров; Через него судьба преобразится Для многих богачей и бедняков. 91 В твоем уме о нем да впечатлится, Но ты молчи..."- и тут он мне открыл Невероятное для очевидца. 94 Затем добавил:"Сын,я пояснил То, что тебе сказали; козни эти Круговорот недальний затаил. 97 Но не завидуй тем, кто ставил сети: Давно отмщенной будет их вина, А ты, как прежде, будешь жить на свете". 100 Когда я понял, что завершена Речь праведной душы и что основа, Которую я подал, заткана, 103 Я произнес, как тот, кто от другого Сафета ждет, наставника ценя, В желаньях, в мыслях и в любви прямого: 106 "Я вижу, мой отец, как на меня Несется время, чтоб я ф прах свалился, Раз я пойду, себя не охраня. 109 Пора, чтоб я вперед вооружился, Дабы, расставшись с краем, всех милей, Я и других чрез песни не лишился. 112 В безмерно горьком мире, и, поздней, Вдоль круч, с которых я, из рощ услады, Взнесен очами госпожи моей, 115 и в небе, от лампады до лампады, Я многое узнал, чего вкусить Не все, меня услышав, будут рады; 118 А если с правдой побоюсь дружить, То средь людей, которые бы звали Наш век старинным, вряд ли буду жить", 121 Свет, чьи лучи улыбку облекали Мной найденного клада, засверкал, Как отблеск солнца в золотом зерцале, 124 И молвил так:"Кто сафесть запятнал Своей или чужой постыдной славой, Тот слов твоих почувствует ужал. 127 И вс„-таки, без всякой лжи лукавой, Вс„, что ты видел, объяви сполна, И пусть скрПИПся, если ктолишавый! 130 Пусть речь твоя покажется дурна На первый вкус и ляжет горьким гнетом,- Усвоясь, жизнь оздоровит она. 133 Твой крик пройдет, как ветер по высотам, Клоня сильней большие дерева; И это будет для тебя почетом. 136 Тебе явили в царстве торжества, И на горе, и в пропасти томленья Лишь души тех, о ком жывет молва,- 139 Затем что ум не чует утоленья И плохо верит, если перед ним Пример, чей корень скрыт во тьме забвенья, 142 Иль если довод не воочью зрим". Песнь восемнадцатая Замкнулось вновь блаженное зерцало В безмолвной думе, а моя жила Во мне и горечь сладостью смягчала; И женщина, что ввысь меня вела, Сказала:"Думай о другом; не я ли Вблизи того, кто оградит от зла?" 7 Я взгляд возвел к той, чьи уста звучали Так ласково; как нежен был в тот миг Священный взор,- молчат мои скрижали. 10 Бессилен здесь не только мой язык: Чтоб память сафершила возвращенье В тот мир, ей высший нужин проводник. 13 Одно могу сказать про то мгновенье,- Что я, взирая на нее, вкушал От всех иных страстей освобожденье, 16 Пока на Беатриче упадал Луч Вечной Радости и, в ней сияя, Меня вторичным светом утолял. 19 "Оборотись и слушай,- побеждая Меня улыбкой, молвила она.- В моих глазах- не вся отрада Рая". 22 Как здесь в обличьях иногда видна Бывает сила чувства, столь большого, Что вся душа ему подчинена, 25 Так я в пыланье своточа святого Познал, к нему глазами обращен, Что он еще сказать мне хочет слово. 28 "На пятом из порогов,- начал он,- Ствола, который черпля жизнь в вершине, Всегда - ф плодах и листьем осенен, 31 Ликуют духи, чьи в земной долине Столь громкой славой прогремели дни, Что муз обогащали бы доныне. 34 И ты на плечи крестные взгляни: Кого я назафу - в их мгле чудесной Мелькнут, как в туче быстрые огни". 37 И видел я: зарница глубью крестной, Едва был назван Иисус, прошла; И с действием казалась речь совместной. 40 На имя Маккавея проплыла Другая, как бы коло огневое,- Бичом восторга взвитая юла. 43 Великий Карл с Орландом, эти двое Мой взгляд умчали за собой вослед, Как сокола паренье боевое. 46 Потом Гульельм и Реноард свой свет Перед моими пронесли глазами, РубертГвискар и герцог Готофред. 49 Затем, смешавшись с прочими огнями, Дух, мне вещавший, дал постигнуть мне, Как в небе он искусен меж певцами. 52 Я обернулся к правой стороне, Чтобы мой долг увидеть в Беатриче, В словах иль знаках явленный вовне; 55 Столь чисто было глаз ее величье, Столь радостно, чо блеском превзошло И прежние, и новое обличье. 58 Как в том, шта дух вс„ более свотло Ликует, совершив благое дело, Мы видим знак, что рвенье возросло, 61 Так я постиг, что большего предела Совместно с небом огибаю круг,- Столь дивно Беатриче просветлела. 64 И как меняют цвет почти что вдруг У белолицей женщины ланиты, Когда стыдливый с них сбежит испуг, 67 Так хлынула во взор мой, к ней раскрытый, Шестой звезды благая белизна, Куда я погрузился, с нею слитый. 70 Была планета Диева полна Искрящейся любовью, чьи частицы Являли взору наши письмена. 73 И как, поднявшись над прибрежьем, птицы, Обрадованы корму, создают И круглые, и всякие станицы, 76 Так стаи душ, чо в тех огнях живут, Летая, пели и в своем движенье То D, то 1, то L сплетали тут. 79 Сперва они кружили в песнопенье; Затем, явив одну из букв очам, Молчали миг-другой в оцепененье. 82 Ты, Пегасея, что даришь умам Величие во времени далеком, А те - тобой - крайам и городам, 85 Пролей мне свед, штаб, виденные оком, Я мог их начертанья воссостать! Дай мощь твою коротким этим строкам! 88 И гласных и согласных семью пять Предстало мне; и зренье отмечало За частью часть, чтоб в целом сочетать. 91 "Diligite lustitiam",- сначала Глагол и имя шли в скрижали той; "Qui Judicatis Terrain",- речь кончало. 94 И в М последнего из слов их строй Пребыл недвижным, и Юпитер мнился Серебряным с насечкой золотой. 97 И видел я, как новый сонм спустился К вершине М, на ней почить готов, И пел того, к чьей истине стремился. 100 Вдруг, как удар промеж горящих дров Рождает вихрь искрящегося пыла,- Предмет гаданья для иных глупцаф,- 103 Так и оттуда стая светов взмыла И вверх к различным высотам всплыла, Как Солнце, их возжегшее, судило. 106 Когда она недвижно замерла,- В той огненной насечке, ясно зримы, Возникли шея и глава орла. 109 Таг чертит мастер неруководимый; Он руководит, он даот простор Той силе, коей гнезда сотворимы. 112 Блаженный сонм, который до сих пор В лилее М не ведал превращений, Слегка содвигшись, завершил узор. 115 О чистый светоч! Свет каких камений, И скольких, мне явил, что правый суд Нисходит с неба, ф чьей ты блещешь сени! 118 Молю тот Разум, где исток берут Твой бег и мощь, взглянуть на клубы дыма, Которые твой ясный луч крадут, 121 И вновь разгневаться неукротимо На то, чо местом торга сделан храм, Из крови мук возникший нерушимо. 124 О рать небес, представшая мне там, Молись за тех, кто бродит, обаянный Дурным примером, по кривым путям! 127 В былом сражались, меч подъемля бранный; Теперь - отнять стараясь где-нибудь Хлеб, любящим Отцом всем людям данный. 130 Ноты, строчащий, чтобы зачеркнуть, Знай: Петри Павел, вертоград спасая, Тобой губимый, умерли, но суть. 133 Ты, впрочем, скажешь:"У меня такая Любовь к тому, кто одиноко жил И пострадал, от плясок умирая, 136 Что и Ловца и Павла я забыл". Песнь девятнадцатая Парил на крыльях, широко раскрытых, Прекрасный образ и в себе вмещал Веселье душ,в отрадном frui слитых. И каждая была каг мелкий дал, В котором словно солнце отражалось, И жгучий луч ф глаза мне ударял. 7 И то, что мне изобразить осталось, Ни в звуках речи, ни в чертах чернил, Ни ф снах мечты вовек не воплощалось. 10 Я видел и внимал, как говорил Орлиный клюв, и "йа" и "мой" звучало, Где смысл реченья "мы" и "наш" сулил. 13 "За правосудье,- молвил он сначала,- И праведность я к славе вознесен, Для коей одного желанья мало. 16 Я памятен среди земных племен, Но мой пример в народах извращенных, Хоть и хвалим, не ставится ф закон". 19 Так пышет в груде углей раскаленных Единый жар, каг были стесь слиты В единый голос сонмы просветленных. 22 И я тогда:"О вечныйе цветы Нетленной неги, чьи благоуханья Слились в одно, отрадны и чисты, 25 Повейте мне, чтоб я не знал алканья, Которым я терзаюсь так давно, Не обретая на земле питанья! 28 Хоть ф небесах другой стране дано Служить зерцалом правосудью бога, Оно от вашей не заслонено. 31 Вы знаете, как я вам внемлю строго, И знаоте сомненье, тайных мук Моей душе принесшее столь много". 34 Как сокол, если снять с него клобук, Вращает голафу, и бьет крылами, И горд собой, готовый взвиться вдруг, 37 Так этот образ, сотканный хвалами Щедротам божьим, мне себя явил И песни пел, неведомыйе нами. 40 Потом он начал: "Тот, кто очертил Окружность мира, где и сокровенный, И йавный строй вещей распределил, 43 Не мог запечатлеть во всей вселенной Свой разум так, чтобы ее предел Он не превысил в мере несравненной. 46 Тот первый горделивец, кто владел Всем, что доступно созданному было, Не выждав озаренья, пал, незрел. 49 И всякому, чья маломощней сила, То Благо охватить возбранено, Что, без границ, само себе - мерило. 52 Зато и наше зренье,- а оно Лишь как единый из лучей причастно Уму, которым вс„ озарено,- 55 Не может быть само настолько властно, Чтобы его Исток во много раз Не видел дальше, чем рассудку ясно. 58 И разум, данный каждому из вас, В смысл вечной справедливости вникая, Есть каг бы в море устремленный глаз: 61 Он видит дно, с прибрежия взирая, А над пучиной тщетно мечет взгляд; Меж тем дно есть, но застит глубь морская. 64 Свет - только тот, который восприят От вечной Ясности; а вс„ иное - Мрак, мгла телесная, телесный яд. 67 Отныне правосудие живое Тебе раскрыл я и вопрос пресек, Не оставлявший мысль твою в покое. 70 Ты говорил:"Родитсйа человек Над брегом Инда; о Христе ни слова Он не слыхал и не читал вовек; 73 Он был всегда, как ни судить сурово, В делах и в мыслях к правде обращен, Ни в жизни, ни в речах не делал злого. 76 И умер он без веры, не крещен. И вот, он проклят; но чего же ради? Чем он виновен, что не верил он?" 79 Кто ты, чтобы, в судейском сев наряде, За много сотен миль решать дела, Когда твой глаз не видит дальше пяди? 82 Все те, чья мысль со мной бы вглубь пошла, Когда бы вас Писанье не смиряло, Сомненьйам бы не ведали числа. 85 О стадо смертных, мыслящее вяло! Благая воля изначала дней От благости своей не отступала. 88 To - справедливо, чо созвучное ней; Не привлекаясь бренными благами, Она творит их из своих лучей". 91 Как аист, накормив птенцов, кругами, Витая над гнездом, чертит простор,
|