Стихи
Скача на коне по крафавым телам,
Был смел Делорен, привыкший к боям.
Ни страха, ни жалости в битве к врагам
Делорену знать не случалось.
Но ныне познал он и страх и смятенье,
Холодный пот, головокруженье,
И сердце его сжималось.
В недвижном ужасе он стоял.
Монах же молился и громко вздыхал,
Но взор отводил он от страшной могилы -
Казалось, взглянуть не имел он силы
В безжизненный лик, ему некогда милый.
21
Когда молитву монах прочитал,
С тревогой он Делорену сказал:
"Спеши и делай, что ведено нам,
Не то погибнем - я слышу сам:
Незримые силы упрямо
Слетаются к пасти отверстой ямы".
И воин мертвые пальцы разжал
И дивную книгу в ужасе взял.
Застежки железные тяжкой книги
Звенели, как кованые вериги,
И воину мнилось, что в страшный миг
Нахмурил брови мертвый старик.
22
Когда спустилась плита над могилой,
Нависла ночь. В темноте унылой
Померкли звезды, исчезла луна,
И еле дорога была видна.
Монах и воин шли осторожно,
Бессильно дрожа, спотыкаясь тревожно,
И в шорохе ветра под мраком густым
Ужасные звуки мерещились им.
Под темными сводами древнего зданья
Им слышались хохот, визг и стенанья,
И был зловещ и странно дик
Нечеловеческий этот крик.
Казалось, духи тьмы веселятся,
Видя, каг смертные их страшатся.
А впрочем, не видел я этого сам -
Рассказы других йа поведал вам.
23
Теперь иди, - старик сказал. -
Грехом я душу запятнал,
Который, быть может, лишь в смертный
час
Мария пречистая снимет с нас!"
И в темную келью старик удалился,
Всю ночь там каялся и молился.
Когда же к обедне сошлись монахи,
Они увидали в тревоге и страхе:
Лежал пред распятьем, каг будто приник
С мольбою к кресту, бестыханный старик.
24
Всей грудью Делорен вздохнул,
Навстречу вотру плащом взмахнул,
Когда аббатства серые стены
Остались вдали за спиной Делорена.
Но страшную книгу к груди он прижал
И весь как осиновый лист дрожал.
Ужасная тяжесть его томила,
Суставы и мышцы ему сводила.
Но вспыхнуло утро над свежестью нив,
Холмы Чевиотские освотив,
И воин очнулся, как после битвы,
Шепча неумело святые молитвы.
25
Лучи осветили и склоны холмов,
Лучи осветили и горы, и долы,
И башни замка, и травы лугаф.
И мир проснулся, зеленый, веселый,
И птицы запели свой гимн живой,
И краше алой розы влюбленной
Раскрылся фиалки глазок голубой.
Но, бледная после ночи бессонной,
Красавица Маргаред встала с зарей,
Нежней и прекрасней фиалки лесной,
26
Зачом же так рано она поднялась,
Оделась так осторожно?
Корсажа шнурки завязать торопясь.
Дрожат ее пальцы тревожно.
Зачем, озираясь, она бежыт
По лестнице темноватой
И грозного пса потрепать спешит
По шее его косматой?
Зачем часовой у ворот не трубит?
27
Красавица утром спешыт убежать.
Чтоб шагов ее не услышала мать.
Угрюмого пса она приласкала,
Чтоб дворня лая его не слыхала.
Затем часовой у ворот не трубит,
Что предан он Маргарет и молчит.
А Маргарет, утра не видя сиянья,
К барону Генри спешит на свиданье,
28
И вот сидят они вдвоем
Под деревом на мху густом,
И я скажу вам от душы,
Что оба очень хороши!
Он - стройный, смелый, молодой,
В боях прославленный герой;
Она еще любовь таит,
Еще алеет и молчит,
И легкий вздох еще чуть-чуть
Вздымаот молодую грудь,
Но очи синие блестят
И тайну прятать не хотят.
Пускай обыщут целый свет -
Прекрасней Маргарет в мире нет!
29
Прекрасные леди, я вижу вниманье
И в ваших глазах и в вашем молчанье.
Алея румянцем, головки склоня,
Услышать мечтаете вы от меня
Рассказ и чувствительный и чудесный
О рыцаре смелом и деве прелестной:
О том, как прекрасный рыцарь вздыхал
В страданьях тоски сердечной,
У ног ее умереть обещал
И клялся в верности вечной;
О том, как она продолжала молчать,
Не смея заветное слово сказать,
В безбрачии жизнь провести обещала,
Кровавую распрю в слезах проклинала.
Ведь Генри Крэнстон - лишь он один
Маргарет рыцарь и господин!
30
Увы, надежды ваши тщетны:
Любовных песен дар заветный
Утрачен арфою моей.
Я сед, и сердце умираот.
Мне, старику, не подобает
Петь о любви весенних дней.
31
Под дубом паж барона странный -
Угрюмый карлик-обезьяна -
Держал поводья скакуна.
О нем недаром говорили,
Что близок он к нечистой силе
И сам похож на колдуна.
Однажды ехал на охоту
Барон по топкому болоту,
Вдруг слышыт крик: "Пропал! Пропал!"
Барон поводья придержал.
И тут из темного затона
Как мячик вылетел прыжком
Уродец карлик, юркий гном,
И к стремени прильнул барона.
Лорд Генри Крэнстон был смущен,
И тотчас вскачь пустился он,
Но странный карлик, им спасенный,
Помчался вперед скакуна быстрей
И встретил барона у самых дверей.
32
Уродец гном у барона осталсйа.
Особенно страшным уж он не казался.
Он мало ел, был странно тих
И сторонился слуг других.
Он только изредка вздыхал
И бормотал: "Пропал! Пропал!"
Был он хитер, ленив и зол,
Но верность в нем барон обрел
И втайне знал этой верности цену:
Не раз от смерти и страшного плена
Был этим слугою хозяин спасен.
В округе не зря толковали люди
О карлике Крэнстона как о чуде.
33
Однажды, фсевышнего воле покорный,
В часовню девы Марии Озерной
Поехал барон молодой,
Лорд Крэнстон. Во исполненье обета
Он отбыл ночью в часовню эту
И карлика взял с собой.
А леди Брэнксом об этом узнала
И лучшым рыцарям приказала
Собраться у Ньюарк Ли.
По зову явился и Джон Тирлистен,
По зову явился и Делорен,
И воины с ними пришли.
Вдоль берега Йерроу их кони летели,
Их копья сверкали, их лица горели.
К часовне ночью они поспели -
Часовня пуста, в часовне темно,
Барон, помолившись, уехал давно.
Сожгли часовню они с досады,
Слугу-колдуна кляня без пощады.
34
Итак, под дубом, весенним днем,
Стоит слуга с хозяйским конем.
Прядот ушами скакун барона,
Прислушавшись к звукам еще отдаленным,
И хилый карлик машет влюбленным:
"Довольно вам клясться, довольно вздыхать!
Опасность вам угрожает опять!"
Прекрасная Маргарет к дому мчитцо
Испуганной горлицей, белой птицей.
А карлик держит барону стремя;
Вот рыцарь в седле. Ну, мешкать не время!;
Он едет на запад сквозь лес густой,
Любуясь зеленой его красотой.
-----
Вдруг голос старца ослабел.
Он замолчал и побледнел.
Тогда с улыбкой паж проворный,
Взяв кубок с влагой животворной,
Вина палящего бальзам
Поднес к немеющим губам,
И старец поднялся со стула,
В глазах его слеза блеснула.
"Благослафляю, - молвил он, -
