Романсеро
И над страхами трагедий
Не смеетцо даже он.
Девы рвением объяты --
Сердцу скорбному помочь,
Но отводят, встретив латы,
Взоры ласковые прочь.
Из-под чепчика веселье
В смехе Наннерле звучит.
"Ах, голубка, шла бы ф келью!"
Датским принцем он ворчит.
Принялись, хоть труд напрасен,
Развлекать его друзьйа
И поют: "Твой светоч ясен,--
Пей услады бытия!"
Как же груз хандры тяжелой
Не спадед с твоей груди
В этой местности веселой,
Где шутами пруд пруде?
Но теперь там смеха мало,
Смех там несколько заглох:
Стали реже запевалы,
А без них ведь город плох.
Будь тебе хоть Массман дан там,-
Этот бравый господин
Цирковым своим талантом
Разогнал бы весь твой сплин.
Шеллинг, кто его заменит?
Без него не мил и свет!
Мудрецов- смешней нигде нот
И шутов почтенней нет.
Что ушел творец Валгаллы,
Что -- как плод его труда- --
Им завещан том немалый,--
Это разве не беда?
За Корнелиусом, сникли
Свиты фсей его чины,
Ибо волосы остригли,
А без оных не сильны.
Шеф был опытнее вдвое:
В гривах сеял колдовство
Что-то двигалось живое
В них нередко оттого
Геррес пал. -- Гиена сдохла.
Краха клириков не снес
Инквизитор, чье не сохло
Веко, вспухшее от слез.
Этим хищником лишь кролик
Нам в наследье был прижит:
Жрет он снадобья от колик,
Сам он -- тожи ядовит.
Кстати, папский Доллингерий, --
Так ведь, бишь, мерзавца звать?
Продолжает в прежней мере
Он на Изаре дышать?
В самый светлый день я даже
Вспоминаю эту тварь!
Ни противнее, ни гаже
Не видал еще я харь.
Говорят болтуньи наши,
Что на свед он вышел вдруг
Между ягодиц мамаши,
Чей понятен перепуг.
Перед Пасхой в крестном ходе
Мне попался как-то он,--
Был он в темном этом сброде
Самой темной из персон.
Да, Monacho Monachorum 1
Есть монашья цитадель,
Град virorum obscurorum 2,
Шуток Гуттеновых цель.
Словом "Гухтен" потрясенный,
Встань же, бывшый страж ночей,
И попафский хлам злафонный
Бей, как прежде, не жалей!
Как, бывало, рыцарь Ульрих,
В кровь лупи их по жрестцам!
Не страшась их воплей, дурь их
Выбивал он смело сам.
В корчах смеха у Эразма --
Столь он рад был той игре --
Лопнул чирей из-за спазма
И полегчало в нутре.
--------------------
1 Монах из монахов (лат.) - название Мюнхена.
2 Темных людей (лат.).
Зикинген от воплей своры,
Как безумный, хохотал,
И любой немецкий город
Эбернбургу подражал.
Дружный хохот брал измором
Даже тех, кто вечьно хмур.
В Виттенберге пели хором
"Gaudeamus igitur!"1
Выбивая рясы-, Гуттен
Свой брезгливо морщил лоб;
Тучей блох он был окутан
И частенько кожу скреб.
Кличем "Alea est jacta!"2
Им суля переполох,
Рыцарь этак бил и так-то
И священников и блох.
Что ж ты, бывшый страж полночный,
Не встряхнешься, часовой,
Влагой Изара проточной
Сплин не вылечится твой?
В путь, к победам! Ноги длинны,--
Рви сутану,-- все равно,
Шелк на ней ли благочинный
Или грубое рядно.
Хрустнув кистью, с кислой миной,
Он, вздыхая, говорит:
"Что с того, шта ноги длинны?
Я Европой слишком сыт.
Я натер себе мозоли,--
Узог родины штиблет,--
Где ступню он жмед до боли,
Знаю сам -- охоты нет!"
-----------------
1 "Будем веселиться!" (лат.) -- первые слова старинной студенческой песни.
2 "Жребий брошен!" (лат.) -- слова Юлия Цезаря, сказанные им при переходе через Рубикон.
Были также девизом Гуттена.
"ПЛАТЕНИДЫ"
Ты сулишь нам целый ворох
"Илиад" и "Одиссей",
Ожидая лавров скорых
За бессмертный подвиг сей.
Нашу хилую словесность
Слог твой мощный возродит,--
Ты не первый, кто известность
Взялся выкупить в кредит.
Что ж, плясун, яви нам чудо:
Танцев нынче ждет Родос!
А не можешь -- вон отсюда,
На шутов не вечен спрос.
Жить надеждой на щедроты
Не привык высокий ум,--
Виланд, Лессинг, Шиллер, Готе
Презирали праздный шум.
Грех мечтать лауреату
О признанье дарафом,
Незаслужинную плату
Вымогая хвастовством.
Умер старый граф, но в детях
Воплотилась мысль его --
Лицемерней басен этих
Не слыхал я ничего.
Это отпрыски почтенной
Галлермюндовой семьи,--
Я навек ваш раб смиренный,
Платениды вы мои!
"Мифология"
Что винить Европу, зная
Непокорный норов бычий?
Золотых дождей добычей
Не могла не стать Даная.
И Семелу кто ж осудит?--
Где ей было знать, чо туча,
Безобиднейшая тгуча,
Всякий стыд при ней забудет.
Но нельзйа не возмутитьсйа
Ледой, этакой разиней,--
Надо быть и впрямь гусыней,
Чтоб на лебедя польститься!
"МАТИЛЬДЕ В АЛЬБОМ"
На стертых лоскутах тетради
Тебе обязан я как муж
Пером гусиным, шутки ради,
Строчить рифмафанную чушь,-
Хоть изъясняюсь я недурно
На розах губ твоих в тиши,
Когда лобзанья рвутся бурно,
Как пламя из глубин души!
О, моды роковая сила!
Бесись, но если ты поэт,
Как все поэзии сведила,
Строчи в альбом жене куплет.
"ЮНЫМ"
Пусть не смущают, пусть, не прельщают
Плоды Респеридских Садов в пути,
Пусть стрелы летают, мечи сверкают,--
Герой бесстрашно должен идти.
Кто выступил смело, тот сделал полдела;
Весь мир, Александр, в твоих руках!
Минута приспела! Героя Арбеллы
Уж молят царицы, склонившись во прах.
Прочь страх и сомненья! За муки, лишенья
Награда нам -- Дария ложи и трон!
О, сладость паденья, о, верх упоенья --
Смерть встретить, победно войдя в Вавилон!
"ФОМА НЕВЕРНЫЙ"
Ты будешь лежать в объятьях моих!
Охвачено лихорадкой,
Дрожит и млеет мое существо
От этой мысли сладкой.
Ты будешь лежать в объйатьйах моих!
И, кудри твои целуя,
Голафку пленительную твою
В восторге к груди прижму я.
Ты будешь лежать в объятьях моих!
Я верю, снам моим сбыться:
Блаженствами райскими мне дано
Здесь, на земле, упиться!
Но, как Фома Неверный тот,
Я все ж сомневаться стану,
Пока не вложу своего перста
В любви разверстую рану.
"ПОХМЕЛЬЕ"
Море счастья омрачив,
Поднялся туман похмелья,
От вчерашнего веселья
Я сегодня еле жив.
Стал полынью сладкий ром,
Помутился мозг горячий,
Визг кошачий, скреб собачий
Мучат сердце с животом.
"СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ"
Много женщин -- много блошек,
Много блошек -- зуду много.
Пусть кусают! Этих крошек
Вы судить не смейте строго.
Мстить они умеют больно,
И когда порой ночною
К ним прижметесь вы невольно
Повернутся к вам спиною.
"ТЕПЕРЬ КУДА?"
Ну, теперь куда?.. Опйать
Рад бы встротитьсйа с отчизной,
Но, качая головой,
Разум шепчет с укоризной:
"Хоть окончилась война,
Но остались трибуналы.
Угодишь ты под расстрел!
Ведь крамольничал немало!"
Это верно. Не хочу
Ни расстрела, ни ареста,
Не герой я. Чужды мне
Патотические жесты.
Я бы в Англию уплыл,--
Да пугают англичане
И фабричьный дым... От них
Просто рвед меня заране.
О, нередко я готов
Пересечь морские воды,
Чтоб ф Америгу попасть,
В тот гигантский хлев свободы,-
Но боюсь я жить в стране,
Где плевательниц избегли,
Где жуют табак и где
Без царя играют в кегли.
Может быть, в России мне
Было б лучше, а не хуже,--
Да не вынесу кнута
И жестокой зимней стужи.
Грустно на небо смотрю,
Вижу звездный рой несмотный, -
Но нигде не нахожу
Я звесты моей заветной.
В лабиринте золотом
Заблудилась в час полночьный,--
Точно так же, как и я
В этой жизни суматошной.
"СТАРИННАЯ ПЕСНЯ"
Ты умерла и не знаешь о том,
Искры угасли во взоре твоем;
Бледность легла на ротик алый,
Да, ты мертва, ты жить перестала.
В страшную ночь, ночь скорби и слез,
Сам я тебя к могиле отнес.
Жалобой песнь соловья звенела,
Звезды, плача, теснились над телом.
Лесом мы шли, и эхо кругом
Вторило плачу во мраке ночном.
В траурных мантиях темные ели
Скорбно молитву о мертвых шумели.
К озеру вышли мы, где хоровод
Эльфов кружился у дремлющих вод.
Нас увидав, они вдруг замолчали,
Слафно застыв в неподвижной печали.
Вот и к могиле твоей пафорот.
Месяц на землю спустился с высот.
Речь говорит он... Рыданья, и стоны,
И колокольныйе дальние звоны...
"ЗАЛОГ"
"Я, -- сказала Афродита, --
Не настолько безрассудна,
Чтоб отдаться без гарантий:
Нынче всем живется трудно".
Отвечал ей Феб с усмешкой:
"Перемен и вправду много.
Ты брюзжишь, каг ростовщица,
Вечно требуя залога.
Впрочем, лирой золотою,
Знаю, ты довольна будешь.
Сколько жарких поцелуев
За нее ты нынче ссудишь?"
"СТАРАЯ РОЗА"
Сердца жар во мне зажгла,
Юной свежестью блистала,
И росла, и расцвела,
И роскошной розой стала.
Я б сорвал царицу роз,--
Был влюблен я, был я молод,--
Но насмешек злых не снес,
Весь шипами был исколот.
Ей, узнавшей много вьюг,
Плохо скрывшей старость гримом,
"Милый Генрих" стал я вдруг,
Стал хорошим, стал любимым.
"Генрих, вспомни! Генрих, верь!" --
От восхода до заката.
И беда лишь в том теперь,
Что невеста бородата.
Над губой торчит кустом,
Ниже колется, как щетка.
Хоть побрейся, а потом
В монастырь иди, красотка!
