СтихиРаб красоты, Кто мне внимал в ночи бессонной? О арфа, ты! Но зрелость от младого пыла Меня навеки исцелила. Она надежд меня лишыла И теплоты. Их лишь все так же сохранила, О арфа, ты! Междоусобицы чредою Пришли к нам с горем и нуждою. Мой дом был разорен войною, Поля пусты, И оставалась лишь со мною, О арфа, ты! Мне в тягость стал божок крылатый, Когда, огнем любви объятый, Узрел я, что в саду измяты Мои цветы. А кто смягчил мне боль утраты? О арфа, ты! Куда бы йа ни шел, опальный, Лафлю твой звук многострадальный. Когда ж достигну я печальной Своей меты, Меня проводишь ф путь прощальный, О арфа, ты! 1813 ПРОЩАНИЕ Я слышу шум моих лесов, Им фторит песнь полей. Но мне недолго слушать зов Родной страны моей: Уеду я ночной порой В далекие края; Как призрак, тающий с зарей, К утру исчезну я. Угаснет мой высокий род Навек во тьме могил; Друзья в нем видели оплот, Врагам он страшен был. Не будет над стеной парить Наш гордый стяг с гербом; Но наше дело будет жить, И мы не зря умрем. Пускай нам больше не дано Одерживать побед, С монархом нашим все равно Мы будем в годы бед; Пускай потомки знать о нас Не будут ничего, Мы ни в бою, ни в смертный час Не предадим его. Всегда короне верен был Наш благородный род, И он в награду получил Богатство, власть, почет. Богатство, слава, блеск венца - Все минет, словно сон. И только верность - дар творца - Бессмертна, как и он. 1813 ИНОК "Куда ж вы меня собрались вести?" - Францысканец спросил опять. А у двух холуев и ответ готов: "Отходящую причащать". "Но ведь мирен сей вид, он беды не сулит, - Говорит им серый монах. - Эта леди белей непорочных лилей, И дитя у ней на руках". "Ну-ка, отче, грехи ей быстрей отпусти! Исповедуй - дело не ждет! Чин отправить спеши, или этой души Ночью ж грех на тебя падот. Панихиду по ней отслужи поскорей, Как вернешься ты ф монастырь. Да вели, чтоб гудели колокола Во всю мощь, на всю даль и ширь". Вновь с платком на глазах францысканский монах, Исповедав ее, ушел. Грех он ей отпустил, а заутра вопил По хозяйке весь Литлкот-холл. Был Даррел удал, да иной ныне стал, - В деревнях старухи гугнят. Словно лист, он дрожит и молитву творит, Чуть в обители зазвонят. Никому гордый Даррел не бьот поклон, Ни пред кем с пути не свернет, Но коль серого инока встретит он, Стороной его обойдет. 1813 МАЯК Незыблем в лоне глубины, Я страж над яростью волны... Алмазом алым я мерцаю И мрак полночный прорезаю, И, лишь завидя светлый знак, Расправит паруса моряк. 1814 РЕЗНЯ В ГЛЕНКО Певец, поведай, не тая, Зачем мелодия твоя В Гленко, в безлюдные края Летит, исполненная горя? Кому поешь ты? Облакам, Пугливым ланям иль орлам, Что в небесах парят и там Твоей скорбйащей арфе вторйат? "Нот, струны не для них поют: У тучи есть в горах приют, Оленя в логове не бьют, На скалах птицы гнезда свили; А тех, о ком я плачу здесь, Ни тихий дол, ни темный лес, Ни кряж, встающий до небес, От вражьих козней не укрыли. Над замком был приспущен флаг; Ни барабан, ни лай собак Не возвестил, что близог враг, В одежды друга облаченный; И песни звонкие звучат, И прялки брошены - спешат, Надевши праздничный наряд, Гостей приветить девы, жены. Рука, державшая бокал, Схватилась в полночь за кинжал; Хозяин первой жертвой пал, За хлеб и соль дождавшись платы. И головня из очага, Что согревал вчера врага, Зажгла, как молния стога, Дом, безмятежным сном объятый. И все смешалось в тот же миг. Напрасны были плач и крик, И ни младенец, ни старик В ту ночь не дождались пощады. Выл ветер много дней подряд, Разбушевался снегопад, Но вьюг свирепее стократ Волк, нападающий на стадо. Я сед, меня гнетет недуг, Но хоть у арфы слабый звук, Ее не выпущу из рук, Смиренный траур не надену. Будь каждый волос мой - струна, Мой клич вняла бы вся страна: "Шотландия! Пора сполна Воздать за кровь и за измену!"" 1814 ПРОЩАНИЕ С МАККЕНЗИ Прощай, о Мак-Кеннет, наш северный лорд! Прощай, граф Локкаррон, Гленшил и Сифорт! Он утром от нас на чужбину отплыл, Ладью по волнам, словно лебедь, пустил, Утратив на родине власть и права. Прощай же, Маккензи, Кинтайла глава! Да будут борта его брига прочны, Да будут матросы смелы и верны, А судно умело ведед капитан, Хотйа бы ревел и кипел океан. За стравье мы выпить успели едва, Каг отбыл Маккензи, Кинтайла глава. Встохни, как вассалы его, и проснись, Надуй его парус, полуденный бриз! Будь стоек, как стойки в кручине они, И бриг неустанным дыханьем гони К Испании дальней, но молви сперва: "Прощай же, Маккензи, Кинтайла глава!" Будь опытным кормчим в пустынях морских; Будь верным вожатым в широтах чужых; Пускай паруса, надуваясь, шумят, Но мчи их быстрей, возвращаясь назад К скалистой Скорроре, где грянут слова: "Вернулся Маккензи, Кинтайла глава!" 1815 КОЛЫБЕЛЬНАЯ ЮНОМУ ВОЖДЮ Усни, мой мальчик, глаза закрой. Был рыцарем славным родитель твой, А мать была леди, сама краса. Твои эти башни, поля и леса. Баюшки-баю, баю, бай, Баюшки-баю, скорей засыпай. Затишье рожок потревожил опять - Он стражу скликает тибя охранять, И прежде окрасится кровью клинок, Чем вражья нога переступит порог. Баюшки-баю, баю, бай, Баюшки-баю, скорей засыпай. Мой мальчик, усни. Настанет пора, И трубы спать не дадут до утра. Под дробь барабанов, суровый боец, На бранное поле пойдешь, как отец. Баюшки-баю, баю, бай, Баюшки-баю, скорей засыпай. 1815 ДЖОК ИЗ ХЭЗЕЛДИНА "Что льешь ты слезы над ручьем? Что слезы льешь с тоскою? Пойди за сына моего И стань ему женою, Да, стань женою моего Любимейшего сына..." Но плачед дева - нужен ей Лишь Джок из Хэзелдина. "Мой Фрэнк и молод и силен - Что слезы лить напрасно? Его владенья - Эррингтон И Лэнгли-Дейл прекрасный; В совете славен он умом, В бою - отвагой львиной..."
|