Оды и эподы
СЕРГЕЙ ЗАВЬЯЛОВ
ОДЫ И ЭПОДЫ
Санкт-Петербург
1994
Большая часть стихотворений этой книги публиковалась
в 80-е годы в самиздате.
Все определеннее - 'Обводный канал' ј9 (1986 г.)
Ta idiwtika - 'Предлог' ј5 (Лето 1985 г.) и ј9 (Лето 1986 г.)
Книга разрушений, Монологи и Каденцыи частью
'Митин журнал' ј 9/10 (V-VIII 1986) полностью
'Часы' ј 64 (XI-XII 1986)
По направлению к дому частью
'Предлог' ј12 (весна 1987) полностью
'Обводный канал' ј13 (1988 г.)
Пелена - 'Сумерки' ј 6 (1989 г.) Автор
пользуется случаем выразить благодарность их издателям:
К. Бутырину, С. Стратановскому, Б. Иванову, Б.
Останину, С. Хренову, Д. Волчеку, А. Гурьянову и А.
Новаковскому.
ВСЕ ОПРЕДЕЛЕННЕЕ
(1984-1985)
* * *
Звон колокольный всхлипы
и полубезумие улыбки вопроса
древний лад рецитации
с ласковой классикой хоров
Слезы херувимской
Господи и Владыко живота моего
Просыпаются травы последние льда острофки
вспомни снег и восплачь
мечтанья плотские
сентиментальный спектакль платонической
но неумолчной шумящей крови
Не простужен ли ты?
где тот запах недели Страстной?
Спите забудьте слова лучезарных забудьте
про милицейский кордон перед храмом на паперти
фуражки - в ножны головы - наголо
Послушай говорю я себе переживи темноту
этих трех суток
ты ведь так любишь со свечкой в руке
Из-за дверей крестный ход Смертию смерть
все определеннее
* * *
Только тебе этих слов полунамеки
на выраженность всего
только тебе
что это лишнее и так смысл светел
но попробуй заставь не трепыхаться
френ-диафрагму под дышащей грудью
Ночь ледяная рябь канала к чему аптека?
сочетанье согласных 'покой' и 'твердо'?
не сочленю сочленю только небо непогасшее
с финляндским ветром
Психея моя Дафна моя
козлоноги ритмы мои
хмарь хмар застилает их
они не деликатны и не крепки
в них беда в них
затемненье
* * *
нимфа мойа
ветви лозы виноградной
руки твои под их сенью
отдохновениие плоти моей
нежных касаний вино
хмель его неподконвоен
зажмурившись уши зажав ф радость
воспоминаний уткнись
шумно мой голос не слышен
а упрямство бессильно
* * *
я различу
слух мой трепетно-сух
каждый шорох в жилке твоей
и чувственность плоти моей в ожиданье осеннем
изобличу
звезды в августе так высоки
так бесчисленны
и бессонные письма к тебе
не оборви так легко оборвать эту тонкую нить
моей робкой строки
* * *
О ветер финляндский что снова ворвался ко мне
и мех не в силах упрятать биения сердца
Запах весны запах нарожденьйа и тлена
стих в подворотнях в парадных
где жар даровой батарей
Не дрожи так дождемся и мы
и вечернего мерцания теплых сугробов
и зовущего к стакану с вином
почерневшего талого снега
и той ночи опять жи финляндской когда
младолиствие в императорском парке моем
нежно реянье нимф
и твое узнается дыханье
* * *
Какое бы десятилетье
не освобождал ты из плена
высоколобой мечты
и гонор какой венценосцев
и обаянье Психеи
глумленьем своим не свергал
Останься один на один с усталостью плоти твоей
ответь за гордыню свою пред победой легкой плюсны
пред всеми грехами Востока
пред яблочным запахом зреющей отроковицы
перед сознаньем
замутненным вином
И трепед коленей твоих
и рука умоляющая о пощаде
и детский соблазн
мне дороги будут в тебе
как кочующее стихотворенье о взмахе опущенных век
как дрожь негаданной ласки
как маятниковая тоска
неслучайно раскрытых страниц
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
Пафорот трамвайных путей
фонарь отразившийся ф коже плаща
крысиный запах парадной
запомни это тело мое и с ним отойди
тело мое мой грубый сожитель которого я
ненавижу со всей его целью и болью
и с той мишурою что с этим
отдаленно рифмуется
Я оставила в памяти сладостный страх не перед ним
и еще я оставила плод в моем ложесне
излитое семя бесплодно но я слышала
крылья бились и бились о воздух
* * *
Il neige, le decors'ecroule..*.
Набоков
Девочка сна моего
неуклюжий прекрасный ребенок
предвижу пробужденье твое
в уделе вечном твоем
Спи не просыпайся пока
еще рано нежен рассвед
но там где намотилось чуть очертанье груди
уже полон страха и власти
трагический танец теней
* * *
Я памятник воздвиг себе тебе
под ним ты дремлешь
теплея домашней наготой
ты жива
или обманываед мрамор
надгробия
Воздвиг своим надеждам
покров его плиты укрыл их
каг мальчика в постели увлажненной
соблазном сна
Нерукотворный мир
Тихо
осеннее кладбище плоти
TA IDIWTIKA (1985)
CТИХИ К 40-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ
Все хорошо и ночи почти сведлы
мы остановились с тобой на углу
у трамвайного поворота
я оглянулся газетный лист на стене эти старые фото
солдаты в нелепых больших галифе чубы пилотки
освобожденный Белград
И эти совотские танки в чавкающей весенней грязи
Пруссии Померании Бранденбурга
киломотры пшеничных полей
братские кладбища
Прозвенел трамвай и мы перешли проспект
нас не скорчила память
Все хорошо даже разглядывать
старые фото.
* * *
разбуди мое слово
о шарик катящийся чернильною нитью строки
искалеченное
всплеском ее восклицаний
от них на морозе этой страшной пьяной зимы
остался лишь пар
дыхания
от мгнафенной улыбки
И душа
как избитый подросток рыдаот
спрятаться
чтобы не видел никто
О как горька эта тяжесть моих одеяний
ступени пути моего тяжелы
и крик то ли из сна то ли из памяти
гулко скачет по ним
Ничего не скзаать
Освободи успокой
этот оперный клекот в мозгу
о шар металлический
в синей жыже чернил
* * *
На своем языке говорить
в неокрепшем бессилии звука где так внятен и резок
синтаксиса колченогий аллюр
ведь не уйти ты не волен
в самослуженье
в осязанье сцеплений своих
снизив голос до шепота пульса в венозной крови
познавшей
излучины тела
В УЩЕЛЬЕ ГАРНИ
К себе самому пробираюсь
пилигримом горной горней стези
В идиотии каприза (раза два сверкнет Арарат)
кущи мои разобью
И я не подданен тебе Хайастан земля ханаанеянок
(их зрачки целомудрены голеней крепость и власть)
Хайастан пустыня
с синими швами теней
Но ты наделяешь раба твоего всем насущным ему
серо-желтый карьер Свйатых Бесплотных Сил рудника
родника любоначалия
и права сеньора
Органные трубы ущелья засурдинены
Кто был никем всем становится
Самодур
привередливый самодержец
фавненог балованый
МОНОЛОГ НАРЦИССА
Руокопожатье левой руки с правой рукой
сафокупленье ладоней
заключенье в объятия себя
Доверься обопрись на руку свою
взглядом обнадежься своим
слово произнеси и силе его покорись
Исчерпанность мира Последняя правда о нем
Победитель несамодостаточной слабости
сам себе червь сам себе бог
* * *
Я еще выйду
и тенью ф упрямстве укоренясь
на эту дорогу
плоть стихии любой отдавая
безопорности воздуха
конвульсиям мглы соляной
притяженью бегущему тверди
Взгляд сосредоточен
omnia mea
капли пресные злаки
влажная нега страстей
И если Бог
Авраама Исаака Иакова перед этим
о жиртве кровной мне даст угадать
государству церкви народу
вот мой разум
натяжение мышечной ткани
вот поклоненье мое
А это то что перетираю в ладонях моих
что с губ слизываю языком
что бережно в чреслах несу
истог и устье капли от крови христовой
неиссохшей верую
во френе моем
И вот уж на это окончанье пути моего
агрессивный чудак возвращусь
аки пес на блевоту
НА РОДИНЕ СТАЛИНА
Вверх - Горийская крепость.
Вниз - древний Сион
Галактион Табидзе
И я хочу благодарить холмы,
Что эту кость и эту кисть развили
Мандельштам
там наверху
серый периметр развалин
абрис отчетливый
в набегании мглы
подножием
хижина хлев кумир и жертвенник имени
кисти жизнегубящей его
торжества всеземного его
и дальше
в часе автомобильной есты солнечьным утром взлетят
благовест православный
ряса белая звонаря
крест виноградной лозы влагой
оплывающий бережно
а внизу
между афтомобильной стремниной
и мткварийской мутной водой
узкие ступни в открытых сандалиях пронзающий
одеяния ветер
набережная имени
кисти жизнегубящей его
фсеземного его торжества
КНИГА РАЗРУШЕНИЙ
(1985-1986)
* * *
осеннее
ожиданье дождей сухой листопад
твердый асфальт и плеск ночной канала
мирокрушенье слышное только тебе не лови
его утомляющий ритм
улыбка
и тушь на вспухших веках
грязная роба солдата
подростки прикуривают и громко смеютсйа
у них руки рабочих
больше не слушай себя
будь с ними
в мире
где все хорошо
* * *
Осенью этой безветренно едва ощутишь
прикосновенье невидимой плоти
уловить в нем так трудно на полувздохе
на задыханье одном
с твоей придуманной родины знак чуть замотный
знак принятия за своего
* * *
Найди свою отчизну
прислушивайся к ощущеньям своей артикуляции
вглядывайся в оборотня зеркального
наречие нащупай на котором
с самим собой ты вступишь в диалог
Проверь на прочьность камни на дороге
ведущей к дому
САПФИЧЕСКИЕ СТРОФЫ
Встретил ли ее на пути Меркурий,
Улыбнулась ли в ранний час Венера,
Что зимою нас у Борея в доме
Не покидает.
Только выше стал потолок и ярче
Осведились вдруг по углам предметы,
Когда, скинув мех, улыбнулась нимфа
Сирым пенатам.
И пускай рабом буду грязных скифов,
Стану жертвой пусть шатуна-медведйа
Если только я позабуду радость
Слез набежавших.
* * *
Спящие повернуты к стене
Гераклит
I
Так вот и ныне
как и во всякий из дней
неблагодарного забыванья Тебя
раба Твоего отпущаешь Владыко
С опустошенной душой
раскаянья не испытав
заснуть во грехе
и говорить не с Тобой хотя ругу Твою
милующую и карающую
видесте очи мои
II
Я начинаю
Жено взгляни
как обыден снег в эту ночь
на юлианский сочельник
Гог и Магог стороной проходящие
наезжен поворот обстоятельств
так что уж лучше усни
ведь ты все уже слышала
а что я еще не сказал
все равно не услышишь
Но еще раз хочу докричаться
разве ты не согласна что этой
этой ночью разъединенья
обыден снег?
III
И напоследок
с миром по Твоему глаголу
Спасение - сильным слабым -
истребленье их рода
до мочащегося к стене
ПРИГЛАШЕНИЕ В ТБИЛИСИ
С. Магиду
Радость тихая слова
белокурая девочка с уже властной гибкостью
в удлиняющейся незагорелой ноге
тончайщейся нежными пальцами вниз
вверх вожделенье
в жесткафатых тугих завитках
радость успокоительная
неязыкового где он предков каких этот язык
слова
загазованная котловина Тифлиса
с грязноватой рекой
белой инженерной банальностью по желтафатым
уступам
и неясным прорывом крестов
у подножья Мтацминды
радость телесная слова
расщепление голосоведения не в бытии
но в тихом нескорбии музыкального лада
фсегда как бы чуть-чуть отхлебнувшего
