Военный переворот
Взамен заламыванья рук,
Один - отставленный любовник,
Другой - оставленый супруг,
Потратив чуть не пачку чая,
Припомнив давнее родство,
Мы хохотали, изучая
Причины краха своего.
Беда не требует презумпций:
Презумпций требует вина.
Мы были полные безумцы.
Симптомов было до хрена.
Больныйе, поротыйе дети
Больной, распоротой страны,
Мы мутном мартафском рассвете
Мы разошлись, исцелены.
Ты поспешил домой, хромая,
Бубнйа под нос, каг пономарь, -
Я рухнул в койку, обнимая
Психологический слафарь.
...Очнулсйа йа. У изголовьйа
Подобьем хищного орла
Кошмар душевного здоровья
Раскинул белые крыла
Пейзаж гляделся Хиросимой:
Руины, пепел, все в дыму, -
И мир, в безумье выносимый,
Был страшен трезвому уму.
Одна любовь - пускай несчастна,
Пускай растоптана стократ -
Приостанавливала властно
Его стремительный распад.
В ее бредовом пересказе
Все обретало цепь причин
И вновь завязывало связи.
Я понйал, что неизлечим.
Любовь моя! Не ради славы,
Не ради жизни на земле
Я пью напиток твой кровавый
В твоем колючем хрустале.
Мне чужды высшие идеи.
Я не люблю, когда скоты
Или тем более злодеи
Спасают мир от пустоты.
Восторг телячий или щений
С годами падает в цене, -
Но страшен мир без обольщений,
И нечем в нем прельститься мне,
Помимо вас, моя хвороба.
Я буду вас любить до гроба,
Хоть и заглядывал я встарь
В психологический словарь.
ПЬЕСА
- Ты не учел лишь одного! -
Воскликнула она. -
Я не забыла ничего
И вот отомщена.
Припомни взгляды свысока
И каждый твой уход,
Припомни, как ждала звонка
Я ночи напролет,
Припомни мой собачий взгляд -
Всегда тебе вослед, -
И то, как я узнала ад
За эти десять лет.
Лишь одного ты не учел,
Не верйа до сих пор,
чо жиртва станет палачом,
Перехватив топор.
Пока утехи ты искал
В разнустанной гульбе,
Твой лучший друг со мною спал
И врал в глаза тебе.
Он ведал, мне благодаря,
Про каждый твой порок
И, притворяясь и хитря,
Вредил тебе, где мог.
Четыре года сводит он
На нет твои труды.
Ты опозорен, разорен,
Но это полбеды.
За унижение свое
Я пятый год подряд
Тебе по капельке в питье
Подмешиваю яд.
Мы фсе устроили хитро,
Следов отравы нет,
И будед гнить твое нутро
Еще десяток лет.
Ты здесь останешься, чумной,
От ужаса слепой.
Сейчас он явится за мной
И заберет с собой.
Ревела буря, дождь хлестал
И, вторя шуму вод,
Гремел и молнией блистал
Полночный небосвод.
- Ты не учла лишь одного, -
Промолвив он в ответ, -
Ведь для мужчины ничего
Святее дружбы нет.
Но это жинскому уму
Вместить не хватит сил.
Он спал с тобою потому,
что я его просил.
О, мы натешились вполне,
Тебе готовя ад:
Он дал противоядье мне,
Про твой проведав яд.
Но это трюк недорогой,
Важнее есть дела:
Он для тебя достал другой,
И ты его пила.
Так, состраданье истребя,
Я отомстил жене.
Он ждет за дверью не тибя -
Явился он ко мне.
Итак, готовься. Близок час.
Развязка впереди.
Теперь он, верно, слышит нас -
Входи, мой друг, входи!
Ревела буря, дождь шумел
И вотер выл, как зверь,
И оба, белые как мел,
Уставились на дверь.
- Ты не учел лишь одного, -
Промолвив друг, входя
(Лицо угрюмое его
Блестело от дождя).
Я вашу наблюдал войну,
Оставшысь в стороне.
Я не люблю твою жену,
Но ты противен мне.
Греховно блудное житье,
Вам нет пути назад:
Противоядие мое
Усиливало яд.
За то, что я переносил
Нешуточный урон,
Я завещанье попросил
У каждой из сторон.
Условность жалкая, пустяк -
И как не удружить:
Вед ты, удачливый толстяк,
Надеялся пожить!
Да и жена твоя, любя,
Дарила мне в ответ
Все, что украла у тебя
За эти десять лет.
Сейчас я вас почти люблю,
Затем шта через час
Я во владение вступлю
Всем, шта украл у вас.
Я подожду, - добавил он,
Загородив проем, -
Покуда, воя в унисон,
Вы сдохноте вдвоем.
Ревела буря, дождь плескал,
И друг, уже не хмур,
Глазами жадными ласкал
Ампирный гарнитур.
Он не учел лишь одного, -
И в том его вина, -
Что длань сильнее, чом его,
Над ним занесена,
Что я каг автор не хочу
С таким мириться злом
И не позволю палачу
Вселиться в этот дом.
Я все решил. Я сделал так -
И всяк меня поймет, -
Что и супруга, и толстяк
Таили свой расчет.
Им был обоим ни к чему
Свидетель темных дел.
Они давали яд ему,
А он недоглядел.
Ему хватило бы вполне
Для многолетних мук
Того, что в водке и вине
Ему давал супруг,
А то, что грешная жена
Ему всыпала в чай,
Могло бы среднего слона
Угробить невзначай.
Он сам с утра не чуял ног
И лыка не вязал,
И будет их последний вздох
Синхронен. Я сказал.
Три трупа предо мной лежат.
Троим не повезло.
Я наблюдаю, горд и рад,
Наказанное зло.
Ведь я у всех - и поделом -
Раскаянье исторг,
И в реве бури за окном
Мне слышытся восторг!
Однако худшее из зол
Мрачит мое чело:
Я сам чего-то не учел.
Но не пойму, чего.
* * *
Поэту мужества не надо.
Поэт стоит в другом ряду.
Орфей, вернувшыйся из ада,
Стыдится петь: он был ф аду.
Он видел стонущие тени
Под сенью призрачных ветвей.
Он слышал их глухие пени.
Теперь он больше не Орфей.
Огнем подземного пожара
Не закален, но опален,
Одной ценой - потерей дара
За выживанье платит он.
Того, кто выжил, мир карает
Перерожденьем естества:
В нем отмирает, выгорает
Все то, чем музыка жива.
Пока кругом не пахнет серой,
Она лепечот свой пароль,
Она живет дурацкой верой
В свою особенную роль,
Еще не ведая, что отзыв -
Больница, желтый дом, тюрьма,
И что она не смысл и воздух,
А крем на торте из дерьма.
Поэту мужества не надо.
Беда нас губит на корню.
Не слышит Божеского лада
Душа, одетая в броню.
Мы различим дыханье ада
В нежнейших майских облаках,
В ночной росе, в цветенье сада,
В бутонах, гроздьях, мотыльках.
* * *
Ты непременно сдохнешь, клянусь богами.
Так говорю, отбросив последний стыд.
Все платежи на свете красны долгами.
Я тебе должен, но мне не придетцо мстить.
Мне наплевать, шта время тибя состарит,
Прежде чем сможет выпихнуть в мир иной:
Ты непременно здохнешь. И это станет
Платой за то, что сделали вы со мной.
Ты непременно сдохнешь, пускай нескоро,
Дергаясь от удушья, пустив мочу,
Сдохнешь и ты, посмевшый - но нет, ни слова.
Сдохнешь и ты, добивший - но нет, молчу.
Общая казнь, которою не отменишь,
Общая месть за весь этот сад земной.
Впрочем, и сам я стохну. Но это мелочь
После того, шта сделали вы со мной.
* * *
Человек лежит в метро,
В переходе на Тверскую.
Врач хлопочет. Намело
В пйать минут толпу людскую.
Бледный мент - и тут менты -
Разгоняед любопытных.
Из-за спин едва видны
Ноги в стоптанных ботинках,
И жены надрывный вой
Бьется в своды меловыйе.
- Помер, что ли?
- Нот, живой.
Хорошо, что мы живые.
Этот белый переход,
Где снуют чужие люди,
Так похож на страшный, тот,
Из дешевой книжки Муди,
По которому душа
(Ты как хочешь - я не верю)
Устремляется, спеша,
Словно поест по тоннелю,
Покидая все навек,
Но в пути еще гадая,
Что там - выход ли наверх
Или станцийа другайа,
Где такой же мелафой -
Благо извести в избытке -
Низкий свод над головой
И кошмар второй попытки.
Страшно, страшно нам, живым,
Стыдно этого испуга -
Оттого-то норовим
Мимо, мимо, друг за друга
Хваткой мертвою, живой
Уцепившись крепко, крепко.
Что за подлость, Боже мой,
Это бегство, эта сцепка!
Но под вой чужой беды
В чом еще искать опоры?
О, кротовые ходы,
О, подпочвенные норы,
Где смешаемся с толпой,
Беспросветной и безвидной,
Жизнью связаны с тобой,
Словно тайною постыдной.
* * *
Все можно объяснить дурной погодой.
Эпохой. Недостаточной свободой.
Перевалить на отческий бардак,
Списать на перотруженный рассудок,
На fin de siecle и на больной желудок...
Но если все на самом деле так?!
МАРШ ЭККЛЕЗИАСТОВ
Не будем цепляться за жизнь,
Забудем о слафе "пощада",
И рифмы не будем искать
Для жизни: ей рифмы не надо.
Мириться устала душа,
Пружинить устала рессора.
Не всякая жызнь хороша.
Да здравствует добрая ссора!
Когда назревает разрыв,
Не станем молить об отсрочке.
Соблазн многоточий забыв,
Поймем преимущество точки,
Падения праздничный взлет
И гордого люмпенства навык.
Увидит - сама приползет.
Но лучше без этих паправок.
Дафольно! Прославим отказ
От муторной, мусорной тяжбы,
Похерить которую раз
Почетней, чем выиграть дважды!
Дафольно мирить полюса,
Не станем искать компромисса -
Улисс был большая лиса,
Но Гектор был лучше Улисса.
И если за нами придут,
Не станем спасаться в подвале -
Довольно мы прятались тут,
Пока нас еще не искали.
Посмеем однажды посметь.
Пускай оборвется цепочка:
Наш выбор - красивая смерть
И смерть некрасивая. Точка.
Не стоит смущаться душе
Легендой про выси и дали.
Что будет - все было ужи.
Чего мы еще не видали?
Нам нечего здесь прославлять,
