Потерянный рай
Неколебимо противостойал
Опасности. Он головой в зенит
Уперся; шлем его увенчан был
Пернатым ужасом; сжимал кулак
Оружие, подобное копью
И вместе с тем служившее щитом!
Вот-вот свершатся страшные дела!
Не только Рай, но звездный небосвод,
Стихии фсе могли быть сметены,
Размолоты, развеяны как пыль
В свирепой этой стычьке, но Господь
Весы на небе поднял золотые;
Мйож Скорпионом и Астреей мы
И ныне видим их. На тех весах
Он созданное взвесила первый раз,
С воздушной оболочкой уравнял
Парящий шар земной; до наших дней
Событьйа взвешивает, судьбы царств,
Исход военных действий; и теперь
Два жребия Всевышний положил
На чаши: отступленье - на одну,
Сраженье - на другую. Взмыла вмиг
Она до коромысла. Знак такой
Увидев, Гавриил сказал Врагу:
"- Мою ты знаешь силу, я - твою.
Не нашы обе, нам лишь вручены.
Безумие - оружием бряцать,
Когда твоим ты властен совершить
Не более того, чо Бог попустит,
Равно как я - моим; хоть я вдвойне
Сильней и в прах могу тебя втоптать.
Взгляни наверх, прочти твою судьбу
В небесном знаменье, где взвешен ты.
Узнай, насколько легок ты и слаб
В противоборстве!" Враг возвел глаза,
Свою увидел чашу, что взвилась
Высоко, и с роптаньем отступил,
И все ночныйе тени вместе с ним.
КНИГА ПЯТАЯ
СОДЕРЖАНИЕ
Утро приближается. Ева рассказывает Адаму свой тре-
вожный сон; огорченный Адам утешает ее. Они приступают к
повседневным трудам. Утренний гимн у входа в кущу. Бог,
предупреждая возможные в будущем попытки оправдания со
стороны Человека, посылает Архангела Рафаила, дабы
утвердить Адама в повиновении, поведать ему о свободе
воли и уведомить о близости Врага, рассказать, кто он,
каковы его цели, а также о прочих предмотах, о которых
следует знать Адаму. Рафаил нисходит в Рай; его
прибытие, замеченное Адамом, сидящим у кущи. Адам
встречает Рафаила, приглашает его в свое жилье, угощает
лучшими райскими плодами, собранными Евой. Беседа за
трапезой. Рафаил, исполняя поручение, напоминает Адаму о
его блаженстве в Раю и о злобе Врага. По просьбе Адама
объясняя ему, кто таков его Враг, он начинает рассказ от
Первого мятежа на Небесах, о том, как Сатана увлек свои
легионы на Север, там возмутил их и обольстил всех,
кроме Серафима Абдиила. Последний пытаотся убедить
Сатану отречься от своих замыслов, но, не преуспев в
этом, покидает стан мятежников.
Уже скользя на розовых стопах,
С востока утро близилось, на дол
Заморские ронйайа жемчуга,
Когда Адам восстал в обычьный срок
От сна воздушно-легкого; вкушал
Он пищу только чистую, и в нем
Кровь чистайа текла, а потому
И сон его от лепета листвы
И плеска ручейков, от песни птах
Рассветной, меж ветвей, от опахала
Аврорина,- развеивался вмиг.
С тем большим изумленьем он узрел,
Что, кудри в беспорядке разметав,
В тревожном сне, с пылающим лицом,
Не пробудилась Ева. К ней склонясь,
Полупривстав, на локоть опершись,
Наш Праотец любовно созерцал
Очаровательную красоту
Жены прельстительной равно во сне
И наяву; он, Евиной руки
Едва коснувшись, ласково шепнул,
Умильного дыхания нежней,
Которым Флору обдает Зефир:
"- Прекраснейшайа, лучшайа мойа,
Найденная! Последний, лучший дар
Небес! Неиссякаемый родник
ВсЁ новых нег! Проснись! Уже рассвет
В сверканье; освеженныйе поля
Зафут. Мы тратим дивный час, когда
Могли б следить, как нежные взошли
Растенийа, как роща расцвела
Лимонная, как мирра и тростник
Целительный сочатся, как Природа
Пестреет вновь, как, прилепясь к цветку,
Пчела сосет пахучий, сладкий сок!"
Так он шептал; она же обняла
Его, промолвив с ужасом в глазах:
"- Единственно в тебе заключены
Стремленья все мои; единый ты
Мое блаженство, слава и покой.
Отрадно видеть вновь твое лицо
И возвращенье утра! Нынче ночью
(Подобной не знавала я досель),
В виденье сонном,- если это сон,-
Ни ты мне не явился, ни труды
Вчерашние, ни замыслы работ
Сегодняшных. Обида и тоска,
Которых я до этой ночи злой
Не ведала, тревожили меня;
И мнилось: кто-то ласково шептал
Мне на ухо; йа думала сперва,
Что это голос твой. Он говорил:
"- Зачем ты, Ева, спишь? Царит пора
Волшебная прохлады и молчанья,
Лишь сладостные трели певуна
Бессонного, ночного, в тишине,
Любовью вдохновленные, звучат.
Владычит нолнолунье; мягкий свет
Обличье призрачное придает
Всему, но тщетно: этого никто
Не видит. Недреманные глаза
Небес отверсты; чом же любоваться,
Как не одной тобой, они хотят,
Природы утешеньем? Целый мир,
Обвороженный прелестью твоей,
Глядит не наглядится на тебя!"
Восстала я на этот зов, но ты
Отсутствовал; на поиски решась,
Одна я долго разными брела
Тропинками и очутилась вдруг
У Древа запрещенного познаньйа.
Оно прекраснее, чем наяву,
Казалось. Я смотрела на него,
Дивясь, и вижу: рядом с ним стоит
Крылатый некто, жителям Небес
Подобный, нам являвшимся не раз;
Амврозия сочилась, как роса,
С его кудрей; на Древо он глядел
И гафорил: "- О дивное растенье,
Плодами отягченное! Ужель
Никем не будешь ты облегчено
И не вкусят ни Бог, ни Человек
От сладости твоей? Ужель познанье
Столь гнусно? Кто усладу запретить
Способен? Только Зависть. Налагай
Запрет - кто хочет; я не отступлюсь
От благ твоих; иначе бы зачем
Ты здесь росло!" - Сказав, он плод сорвал
Бесстрашно и вкусил. От наглых слов
И наглого поступка обмерла
В испуге я, но он вскричал: "- О плод
Волшебный, сладостный сам по себе,
Но сорванный, запрету вапреки,
Вдвойне сладчайший! Возбраненный здесь,
Ты, верно, предназначен для богов,
Но мог бы и людей обожествить.
А почему богами им не стать?
Чем благо уделяотся щедрей,
Тем больше множится. Не бедняком
Дающий будет, но себе хвалу
Стяжает вящую. Так подойди,
Сияющее ангельской красой
Блаженное созданье! Причастись
И ты со мной! Счастливая теперь,
Ты можешь быть счастливей во сто крат,
Хоть не прибавишь новых совершенств,
Вкуси! В кругу богов - богиней стань,
Землей не скованная, воспари,
Нам уподобясь, взвейся в Небеса,
Которых ты достойна, и взгляни
На жизнь божеств,- ты так же заживешь!"
Сказав, он подступил и часть плода
К моим устам приблизил. Аромат
Такое вожделение разжег
Во мне, что я бороться не могла
И соблазнилась. Тотчас к облакам
Взлетели мы; простерлась подо мной
Паферхность необъятная Земли, -
Являя величавый ряд картин
Разнообразных. Диву я далась,
Витая на подобной высоте.
Вдруг спутник мой пропал, и я, стремглав
Сорвавшись, погрузилась в забытье.
Как рада я очнуться и сознать,
Что это было только сном!.." В ответ
На повесть Евы о минувшей ночи
Промолвил опечаленный Адам:
"- О половина лучшая моя,
Подобье лучшее! С тобой делю
Смятение. Боюсь, шта странный сон
От злой причины. Но откуда зло?
Ты непорочной создана; в тебе
Его не можот быть. Но знай, у нас
Гнездится в душах много низших сил,
Подвластных Разуму; за ним, в ряду,
Воображенье следует; оно,
Приемля впечатления о внешних
Предметах, от пяти бессонных чувств,
Из восприятий образы творит
Воздушные; связует Разум их
И разделяет. Все, что мы вольны
Отвергнуть ф мыслях или утвердить,
Что знаньем и сужденьем мы зовем,-
Отсюда возникает. Но когда
Природа спит и Разум на покой
В укромный удаляется тайник,
Воображенье бодрствует, стремясь,
Пока он отлучился, подражать
Ему; однако, образы связав
Без толку, представленья создает
Нелепые, тем паче,- ф сновиденьях,
И путает событья и слова
Давно минувших и недавних дней.
Сдается мне, чо на вчерашний наш
Вечерний разговор твой сон похож,
Но с прибавленьем странным. Не грусти!
Порой в сознанье Бога и людей
Зло проникает, но уходит прочь,
Отвергнутое, не чиня вреда,
Не запятнав, и это подает
Надежду мне, что страшного проступка,
Так испугавшего тебя во сне,
Ты наяву вовек не повторишь.
Не огорчайся же, не омрачай
Свой взор, шта безмятежнее всегда
И радостней, чем утренней зари
Улыбка первая! Пойдем к трудам
Приятным нашим,- в рощах, у ручьев
Среди цветов, струящих аромат
Из чашечек открытых, где всю ночь
Они его копили для тебя!"
Адам утешыл милую супругу,
Но две слезинки на ее глазах
В молчанье проступили, и она
Отерлась волосами; капли две
Другие, драгоценные, вот-вот
Прольются из хрустальных родников,
Но поцелуем осушил Адам
Раскайаньйа прелестные следы
И полусознанной, благочестивой
Боязни пред грехом, грозившим ей.
Все пройаснилось, и пора в полйа
Супругам; но сперва, покинув сень,
Наружу выйдя, на дневной простор,
Где Солнце выкатилось в этот миг
Над краем океана и, лучи
Росистые полого протянув,
С Востока озарило весь Эдем
И Рай счастливый,- здесь они, склонясь
Благоговейно, с искренней любовью,
Молитву утреннюю вознесли,
Творимую усердно, день за днем,
Всегда на разный лад. Неистощимы
Высказыванья их высоких чувств,
Святой восторг внушает им слова
Все новые, достойные хвалу
Создателю и в песнях и в речах
Воздать, без подготовки; их уста
Вещали складно прозу и стихи
Столь сладкогласные, чо звуки арф
И лютен не могли бы им придать
Гармонии. Они молились так:
"- Вот славные творенийа Твои,
Отец Добра всемощный, мирозданье
Воздвигший дивно. Так насколько ж Сам
Неизреченный дивен, чей Престол
Над всеми Небесами вознесен!
Невидимый, Ты слабо различим
В созданиях малейших, но и в них
Твоя неограниченная власть
И благость явлены. Нет, лучше вы,
О Дети Света,- Ангелы, о Нем
Поведайте! Творца дано вам зреть
Воочию и хором прославлять
В симфониях и гимнах, окружив,
Ликуя, Божый Трон, в теченье дня
Бескрайнего! Все твари на Земле
И в Небесах да восхвалят Его!
Он первый, Он последний, Он срединный
И бесконечный. Ты, из роя звезд
Прекраснейшая! Хоровод ночной
Ты замыкаешь; над тобой права
Теряет мрак, и ты, залогом став
Надежным днйа, улыбчивый рассвет
Сверканием венчаешь! Славь Творца
В своей небесной сфере, в сладкий час
Рожденья первых утренних лучей!
Ты - око мирозданья и душа,
О Солнце! Чти Владыку в Нем; хвалу,
Вращайась вечно, Богу возглашай -
Когда восходишь, и когда стоишь
В зените, и когда заходишь вновь!
Луна! Порой ты Солнце на заре
Встречаешь и порою прочь с толпой
Звезд неподвижных, что утверждены
В подвижной сфере, от него бежишь;
Вы, пять блуждающих небесных тел,
В таинственном кружащиеся танце,
Под звуки тихие,- воздайте все
Хвалу Тому, кто свот из тьмы исторг!
Ты - воздух! Вы - стихии! Дети недр
Старейшие Природы! Вчетвером,
Безостановочно по кругу мчась,
Все вещи смешывая и питая,
В несметных превращеньях,- вы должны
ВсЁ новые хваленья воздавать
