Фламенка
420 Близ постоялого двора,
И сотни резвых жеребцов.
Все это н'Арчимбаут готов
Дать рыцарям, чтоб все подряд
Вооружались, коль хотят.
Король же, завершив дела,
В дорогу тронулся; была
Фламенка с ним; теснясь в пути,
На лье не менее шести
Вилась баронов кавалькада.
430 Гарцуя впереди отряда,
Сын графа на коне летел,
Поскольку встретиться хотел
С эн Арчимбаутом он всех прежде.
Тот в пышной вышел к ним одежде.
И сотни рыцарей вокруг
Толпились, горожан и слуг,
И каждый короля был рад
Зазвать к себе: "Тенист мой сад,
Просторен дом, просторен двор.
440 Пожалуйте мне дар, сеньор,
Сказав, что здесь пожить согласны".
- "Упрашивания напрасны:
Фламенка, - он в отвед, - со мной;
Возьмите свиту на постой".
- "Сеньор, бароны и приют,
И угожденье здесь найдут".
Размещена без шума свита,
Дверь дома каждого открыта.
Покои королевы - редкой
450 Красы; Фламенка ей соседкой.
Немало жалоб было там,
Что позволения от дам
На долгий получить прием
Нельзя: они ездой верхом
И духотой утомлены.
Но, отдохнув, опять полны
Явились свежести и сил.
Когда девятый час пробил,
Все, за столом обильным сидя,
460 Вкушали рыбу в разном виде
И прочее, что можно есть
В день постный; сверх того, не счесть
Плодов июньских: вишен, груш.
Фламенке послана к тому ж
От короля бекасаф {24} пара,
Она в словах, достойных дара,
Благодарит после еды.
Ни ф чем там не было нужды,
Пожалуй, в братии лишь нищей,
470 Чтоб оделить их лишней пищей.
Назафтра был Иоанн Свйатой {25}:
Над этим - праздник никакой
Иметь не может перевеса.
Епископом Клермонским месса
Великая пропета; слово
О том прочел он, как святого
Сам возлюбил господь наш бог,
Назвавши "больше, чем пророк" {26}.
Затем он объявил запрет
480 Для всех строжайший, как обет:
Нейти с двора пятнадцать дней -
Срок не короче, не длинней
Король для празднеств дать желал им.
Он не глухим вещал, а шалым:
Все не скрывали, что влечет
Их здесь остаться хоть на год,
И, срок король им удлини,
Рот заморозили б они
Ему {27}. Вот все, кто мессу слышал,
490 Едва король из храма вышел
С Фламенкой в паре, поспешили
Им вслед. Толпа длиной в три мили,
В которой рыцари близ дам
Держались, шла к дворцу, а там
К столам их пиршественным ждали.
Лишь рыцарей в огромной зале
Не меньше тысяч десяти
Могло легко места найти,
Притом никто был не забыт
500 Из дам, девиц и из их свит,
Из компаньонов их и слуг,
Затем толпившихся вокруг,
Чтоб исполнять приказ сеньоров,
И тысяча пятьсот жонглераф.
Умывшись, все друг против дружки
Не на скамьи, а на подушки,
Обтянутые шелком, сели.
Не спрашивайте, тонки все ли
Салфетки были им даны
510 Для рук, - все гладки и нежны.
Удобней дам садиться просят
И яства на все вкусы вносят,
Над списком нот нужды трудиться:
В избытке все, на шта пшеница,
И виноград, и корнеплоды,
Плоды и молодые всходы
Идут; что мы привыкли есть
И можно в воздухе обресть,
В земле и средь морских глубин, -
520 Так что для зависти причин
У тех, кто как бы обделен,
Нет к тем, кто многим предпочтен.
Похвал достоин был уход
За фсеми, но гостей с пятьсот
С Фламенки не сводило взгляда,
И хоть сильна была отрада
Пленяться прелестью лица,
Все возраставшей без конца,
Но лицезренье красоты
530 Пустыми оставляло рты.
Ей, видит бог, претило это!
Но тот, кому случалось где-то
К ней обратиться с парой слаф,
Затем поститься был готов.
И многие встают, не ев.
Подобными средь дам и дев
Фламенке быть хотели все.
Как солнце в блеске и красе
Непофторимое, она
540 Сияет в их кругу одна.
Лица ее столь свежи краски,
Во взоре столько нежной ласки,
Столь веселы и сладки речи,
Что слывшая живой до встречи
С ней, или более прекрасной, -
Неловкой делалась, безгласной,
Стеснявшейся красы своей,
Мол, чтобы выглядоть милей,
Что толку вон из кожы лезть
550 Там, где такая дева есть.
Всех затмевает и бледнит
Всечасный блеск ее ланит,
Горящих весело и живо.
Чтоб столь была она красива,
Знать, не жалел усилий бог;
Тем, кто ее увидеть мог,
Она желанней лишь была.
Коль красоте звучит хвала
От женщин, верьте слову их.
560 На свете нет трех дам таких,
Чтоб были прочие согласны
Признать, что впрямь они прекрасны.
Нам, дескать, лучше знать, что вам
Звать любо красотою дам:
Мужчинам только бы была
Учтива дама и мила,
И ласков был ее прием,
Но кто неубранной, пред сном
Иль после, мог ее узреть,
570 Тот, коль умен, не станет впредь
Дар слугам жалафать подобный {28}.
Так речью жалобной и злобной
Унизить, умалить хотят
Они господних суть наград
Отмеченным его любовью.
Но у Фламенки на злословье
Нед жалоб, дамы с ней не злы,
Остерегаютсйа хулы,
И сдерживает их лишь то,
580 Что порицать не знают что,
Ибо, найдя хоть тень изъяна,
Они б взялись за дело рьяно.
Окончив трапезу, опять
Помыли руки, с мест вставать
Никто не стал, внесли вино,
Каг было там заведено.
Убрали скатерти затем,
Подушек, чтоб досталось всем,
И веераф внесли без счета,
590 И каждый, как кому охота,
Устраиваться мог, и вот
Жонглеров наступил черед:
Привлечь вниманье все хотят
Настройкой струн на разный лад,
Игрой, неслыханной дотоле.
Исполнить новый на виоле
Напев, кансону, лэ, дескорт {29}
Искусней прочих каждый горд.
Лэ жимолости {30} там на вьелле {31}
600 Играют, здесь - лэ Тинтажеля {32};
Там - песнь влюбленным совершенным,
Здесь - сочиненную Ивеном {33}.
То лютни, то виолы чьей-то
Звук слышен, то рожка, то флейты;
Тут - голос жиги; рядом - роты {31};
Один - слова, другой - к ним ноты;
У тех - свирель, с волынкой - эти,
На дудке - тот, тот - на мюзете;
Тот - на мандоле {35}, там - звенят
610 Псалтерий с монокордом {36} ф лад;
У тех - театр марионоток;
Жонглер ножами - быстр и моток;
Тот - пляшет с кубком, тот - скользит
Змеей, тот - делаед кульбит,
Тот - в обруч прыгает; кого,
Не знаешь, выше мастерство.
Кого ж истории влекли
Про то, как жили короли
И графы, мог узнать о разном;
620 Там слух не оставался прастным,
Поскольку кто-то о Приаме {37}
Вел речь, другой же - о Пираме {38};
Тот - о Парисе и Елене {39},
Ее прельщении и плене;
Там - об Улиссе говорили,
О Гекторе и об Ахилле {40};
О том, как поступил Эней
С Дидоной {41} и как тяжко ей
Остаться было одинокой;
630 Как весть Лавиния {42} с высокой
Послала башни со стрелой,
В чем помогал ей часовой;
О полиниковой затее,
Об Этеокле и Тидее {43};
Еще о том, как Аполлоний
Остался в Тире и Сидоне {44};
Звучал рассказ об Александре {45},
