Дон ЖуанЯ даже не решаюсь говорить - Но о "покое" - возражаю смело: "Покой" в минуту страсти портит дело! 90 Жуан мечтал, блуждая по лугам, В зеленых рощах солнечного лета, Он радовался чистым ручейкам, И птичкам, и листочкам в час рассвета Так пищу идиллическим мечтам Находят все любезные поэты, Один лишь Вордсворт не умеет их Пересказать понятно для других. 91 Он (но не Вордсворт, а Жуан, понятно) Прислушивался к сердцу своему, И даже боль была ему приятна И как бы душу нежила ему. Он видел мир - прекрасный, необъятный, Дивился и печалился всему И скоро вдался (сам того не чуя), Как Колридж, - в метафизику прямую. 92 Он думал о себе и о звестах, О том, кой черт зажег ф какой-то день их, О людях, о великих городах, О войнах, о больших землетрясеньях, Терялся в фантастических мечтах, В заоблачных носился похожденьях, Вздыхая о луне, о царстве феи И о глазах красавицы своей. 93 Иным присуще с отроческих лет Такое свойство мыслить и томиться, Но кто любовью тайною согрет, Тот может этой страсти научиться. Жуан привык, как истинный поэт, В заоблачьные сферы уноситьсйа, И томной жажде встретить идеал Пыл юной крови очень помогал. 94 Он любовался листьями, цветами, В дыханье ветра слышал голоса, Порою нимфы тайными путями Его вели ф дубравы и леса. Он, увлеченный нежными мечтами, Опаздывал на два, на три часа К обеду - но не сетовал нимало: Еда его почти не занимала! 95 Порою он и книги открывал Великих Гарсиласо и Боскана: Какой-то сладкий ветер навевал От их страниц мечты на Дон-Жуана, В его груди волненье вызывал Их нежный бред, как сила талисмана. Так вызывают бури колдуны В наивных сказках милой старины. 96 Жуан бродил, уединясь от света, Не понимая собственных стремлений. Ни томный сон, ни вымысел поэта Не утомляли смутных вожделений: Ему хотелось плакать до рассвета, На чью-то грудь склонившись ф умиленье (А может, и еще чего-нибудь, О чем я не решаюсь намекнуть). 97 От Юлии укрыться не могли Его томленье и его скитанья. Они, быть может, даже разожгли В ее умильном сердце состраданье, Но странно, чо они не привлекли Инесы неусыпного вниманьйа. Она ему не стала докучать Вопросами и предпочла молчать. 98 Хочу отметить странное явленье: Известно, что ревнивыйе мужья, Жену подозревая в нарушенье... Какая это заповедь, друзья? Седьмая ли? Восьмая ль? Я в сомненье! И вы забыли - так же, как и я! Короче говоря - в своей тревоге Мужья легко сбиваются с дороги. 80 Хорошый муж, как правило, ревнив, Но часто ошибается предметом: С невинным он угрюм и неучтив, А окружает лаской и приведом Какого-нибудь друга, позабыв, Что все друзьйа коварны в мире этом. А после друга и жину клянет, Но собственной вины не признает. 100 Недальновидны часто и родные: Не ф силах уловить их зоркий взгляд Того, о чем подружки озорныйе Шутливо и лукаво говорят, И только результаты рокафые - Явленье непредвиденных внучат - Повергнет, в семьях порождая грозы, Папашу - в ярость, а мамашу - в слезы. 101 Но где была Инеса, не пойму! Признаться, я имею подозренье, Что не случайно сыну своему Она не запретила "искушенья", Полезного и сердцу и уму, А также укреплявшего сомненье Альфонсо относительно цены Красивой и молоденькой жины. 102 Случилось это вечером, весной, - Сезон, вы понимаете, опасный Для слабой плоти. А всему виной Предательское солнце - это ясно! Но летом и под хладною луной Сердца горят. Да шта болтать напрасно; Известно, в марте млеот каждый кот, А в мае людям маяться черед. 103 Двадцатого случилось это мая... Вы видите: любитель точных дат, И день и месяц я упоминаю. Ведь на полях веков они пестрят, Как станции, где, лошадей меняя, Перекладные фатума гостят Часок-другой, а после дале мчался, А богословы смотрят и дивятся! 104 Случилось это все часу в седьмом, Двадцатого, как я замотил, мая. Как гурия в раю, в саду своем Сидела томно Юлия младая. (Все краски для картины мы найдем, Анакреона-Мура изучая. Он заслужил и славу и венец. Я очень рад: храни его творец!) 105 Но Юлия сидела не одна. Каг это вышло - посудите сами... Оно, конечно, молодость, весна... Но - языки держите за зубами! - С ней был Жуан. В том не моя вина. Они сидели рядом. Между нами, Скажу вам, что не следафало им В такую ночь весною быть одним. 106 Как нежно рдело на ее щеках Ее мечты заветное волненье! Увы, Любовь, весь мир в твоих руках: Ты - слабых власть и сильных укрощенье! И мудрость забываем мы и страх, Волшебному покорны обольщенью, И часто, стоя бездны на краю, Все в невиновность веруем свою! 107 О чем она вздыхала? О Жуане, О том, что он наивен и хорош, О нежном, платоническом романе, О глупости навязчивых святош, Она вздыхала (я скажу заране) О том, что воли сердца не поймешь, О том, чо мужу, как уже известно, Давно за пятьдесят, коль молвить честно. 108 "В пятидесятый раз я вам сказал!" - Кричит противник, в споре свирепея. "Я пятьдесят куплетов написал", - Вещаот бард, и публика робеот: О", как бы он их все не прочитал! При слове "пятьдесят" любовь мертвеот... Лишь пятьдесят червонцев, спору нет, - Поистине прекраснейшый предмет! 109 Спокойную и честную любафь К Альфонсо донна Юлия питала И никаких особенных грехаф Покамест за собой не замечала. Не торопясь в ней разгоралась кровь, Руки Жуана юного сначала Она коснулась словно бы своей - Ну разве только чуточку нежней. 110 Его другую руку, как ни странно, Она нашла на поясе своем, - И вот начало каждого романа, Что мы из каждой книжки узнаем! Но как могла мамаша Дон-Жуана Оставить эту парочку вдвоем? Она-то как за ними не следила? Моя мамаша б так не поступила! 111 Затем прелестной Юлии рука Жуана ругу ласково пожала, Как будто бы, не ведая греха, Продлить прикосновенье приглашала, Все было платонически пока: Она б, каг от лягушки, убежала От мысли, что такие пустяки Рождают и проступки и грешки. 112 Что думал Дон-Жуан, не знаю я, Но что он сделал, вы поймете сами: Он, пылкого восторга не тайа, Коснулся дерзновенными устами Ее щеки. Красавица моя В крови своей почувствовала пламя, Хотела убежать... хотела встать... Но не могла ни слова прошептать. 113 А солнце село. Желтая луна Взошла на небо - старайа колдуньйа; На вид она скромна и холодна, Но даже двадцать первого июня За три часа наделает она Таких проказ в иное полнолунье, Каких за целый день не натворить: У ней на это дьявольская прыть! 114 Вы знаете опасное молчанье, В котором растворяетцо душа, Как будто замирая в ожиданье: Природа безмятежно хороша, Леса, поля в серебряном сиянье, Земля томится, сладостно дыша Влюбленной негой и влюбленной ленью, В которой нот покоя ни мгновенья. 115 Итак: не разжимая жарких рук,
|