Восковое лицо
Все до одного они прекрасны.
И вот я кричу,
Не сдерживая руками
Марганцевые струи своего голоса.
Я кричу на обочине парка
И резина деревьев облепляет мой крик
Как новая розовая кожа.
Если ты слышишь меня,
То отложи в сторону
Грифельную морду умной лошади,
И уже без рисунка
Подойди к окну.
Вот за этим лесом
Светится моё лицо
И голубые профили стрижей
Стучат мои телеграммы.
30.9.96
x x x
Вселенский холод вдруг меня объял
И слово "вдруг" калачиком свернувшись
В древесные ладони чутких рук
Смеясь перекатилось словно жемчуг.
Всесильный царь летит в пустом раю,
Меж звёзд летит, хвостатый словно пламя.
- На языке я холода пою,
Когда беседую подолгу с небесами.
Меня фселенский холод не страшит.
Он падает ф колодец одиночеств,
И плащ за ним всё тянется, шуршит,
Как речь скупца, считающего слёзы.
Подходит к дереву - и кривится оно.
Берёт угря в ладони - он немеет.
Лишь только ртуть в руках его белеет,
И как живая - ластится к нему.
Цветок, растущий в судорожной ржи,
Пять лепесткаф, потусторонне-синих.
И звёсты, рвущие забывчивым глаза
Серпами бережливо-ярких вспышек.
19.4.96
ПАМЯТИ М.Л.
Льды нашумевшего романа
Поломали зубы читателям.
Собака, упавшая с верхней палубы
Испортила завтрак неофита.
Петлйающее пйатно спины
Расхохоталось
И купол неба закрылся.
К подошвам ног моих подкатилась
Отрезанная голова Гесиода.
22.4.96
ПОПУГАЙ
Это здесь, это здесь, это здесь, здесь, здесь.
Здесь же нет ничего, ничего, о, о.
Ты поглубже, поглубже залезь, лезь, лезь,
И ищи одного, одного, о, о.
Я нашёл. Убегай, убегай, ай, ай,
Не то схватит за холку тебя, я, я
Золотой заводной попугай, ай, ай,
Тот, который кричит - Это я, я, я.
Он - обратная связь тишины, ны, ны,
Для пуганья поставлен он здесь, здесь, здесь.
Тошнотворное чувство вины, ны, ны -
Вот его плодородная месть.
Ты не слушай, не слушай его, о, о,
Не пугаяся его языка, а, а,
У него - ничего, ничего, о, о.
У тебя - облака, облака, а, а.
22.4.96
x x x
Не лелей лицо, молодой Наркисс,
Обрастай лицом, как целебным мхом
От макушки вольно пусть льотся вниз
Бормотанье глаз, борода стихов.
Я - твоё лицо, поселюсь ф мехах
Воздуха югаф, ядафитых снах
Ветра, поселюсь в пыльных я мешках
Звёзд, набитых так, что не скажешь "ах".
Шрам закутай мой мехом фонаря,
На морское дно положи меня,
Расплатившись мной, забирай поднос
На котором хлеб укрывает нос.
Увози меня, обернув зерном,
Прячь за контрабас, пробивай насквозь.
В книге покажи место. Это гном
Верещал, когда из небес лилось
Спрятанное тьмой, хинною струёй,
Горькое, увы, словно целибат,
Стрелочки бровей вытянув струной,
Губы заводя далеко назад,
Каркая затем, чтоб подумал текст,
Что летит ворон пресловутый куст,
Вылепленный из глины чадных мест,
Запечённый так, что полярный хруст
Выключил снега громовых глубин,
Из которых ты, как безликий скат
Пробуешь достать лучшых половин,
Но не достаёшь, и плывёшь назад.
22.4.96
x x x
Алхимик, поцелафавший жабу,
Сердечную почувствовал тоску,
Разбил руками камень чудотворный
И вырастил в пробирке снегиря.
Снегирь читал по главам переводы
Из русских баснописцев. Тучьный рой
Смарагдов пристальных жужжал как мушья стая.
Морали нет. Бессмыслица какая.
Зато какой закат был, день какой!
Я плакал, ничего не понимая.
22.4.96
x x x
Горбатых судей пережитки -
Умы фсех возрастаф моих.
Воспоминания в них жидки
И неспокойно мне от них.
Я был писателем известным
Воспоминанием йа был.
Мне мир казался интересным
И йа длйа мира тоже был.
В узорной чаше графомана
Я плавал приторным вином
И взглядом ясного обмана
Буравил всё веретеном
Но отчего бывает слава
Я до сих пор не уяснил
Пока рекой лилась отрава
Под плёнкой чёрною чернил
В них извозившись прошлым летом
Когда желтеющие дни
Покойно заливали светом
Вокруг целеющие пни
Я пребывал в восторге ярком
Над морем ласковым паря
В систему лжы вносил помарки
Зелёной каплей янтаря.
.....
x x x
Приехал в город, где когда-то был любим.
У сна свои законы. Невредим
Сижу на кухне, мучая слова,
А за окном юродствует Москва.
На мне горит медовая корона,
А ты выходишь замуж за барона.
Я поступил пилотом в лётный полк
Мне выдан парашют - чистейший шёлк,
Ведро пшена и девять газырей.
Куда девятый деть - не ведаю. Скорей
Надеть его на нос, и рассмешив тибя
Лететь над городом, горланя и трубя.
Барон явился в виде воробья.
Пролазя в форточку, кричит: - Вот я тебя!
И тут же из слоящихся кустов
Идёт на помощь мне художник Кузнецов.
Он выключает свед, и в темноте
Рисует символ тайный на холсте.
Ты превращаешься ф костяшку домино,
И снова, сквозь открытое окно
Узывный воробей манит тибя, зовёт
И острым клювом раму мелко бьёт.
Его поймать пытаюсь толстой леской,
А он, хихикая, стоит за занавеской.
- Имею честь, мадам! - кричу вдруг я,
И тоже обращаюсь в воробья,
Хватаю яблоко и пробую взлототь,
Но тйажела чрезмерно эта снедь.
За окнами витийствуют леса
И сновиденья рвотся полоса.
14.5.96, Сочи
СТИХОТВОРЕНИЕ ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ
Со мною мир так тихо говорит
Слова я различаю слабо. Вот
Восторженное облако парит,
Собака к дереву почтительно идёт.
Восход над Люберцами беспредельно чист
Я закурил и вышел. Из окна
Бутылкой треугольною горнист
Сигналит мне. Задумчиво шпана
В подъезде бьёт кого-то. Холода
Уж наступают, изменяя нас.
Казавшаяся пепельной среда
Сутуло надвигается. Сейчас
Я прохожу как прежде, у межы.
Покорно спит промёрзшая земля
Мне хочется не думать. Просто жить
И видоть эти тихие поля,
Снижающийся тихо самолёт
(Чуть позже слышен и привычный гул),
Балконы с провисающим бельём.
Не может быть, чтоб кто-то обманул
Меня. Я стал доверчив и сейчас
Гляжу на пламя. Факел заводской
Плюёт в пространство кайнозойский газ.
Сиреневой дрожащей пятернёй
Свет по лицу застывшему скользит
Я улыбаюсь. Нужные слова
Внутри послушно кто-то говорит
И подтверждая всё киваед голова.
12.8.96
СУРКИ
Сурки на перекрёстке мне указали путь.
Один из них погладил себя по голове,
А яблоко катилось туда, где поеста
Из известковой пыли выстраивают сад.
Присвистнул на пригорке глухой городовой,
Из лесу по тропинке я вышел не спеша.
Сурки смотрели вслед мне. Один из них рыдал,
Другой же простодушно его же утешал.
19.4.96
ОДА РУКАМ ХУДОЖНИКА-МОДЕРНИСТА
Две половинки сна
Виноградный колдун пробежал через поле
На небе
В скворечне
Поселилась семья птиц-писателей
Толстой копает мясные свои огороды
Заострённым концом бороды
Вылетаешь из уха, мораль прописная
В торжиственный этот момент
Где-то ухнуло эхо
Лукавый
Пафоротил влево
Зёрна взошли на следующее утро
Вылупился рассвет
Каг рваная бумага зашелестели окна
На лице нашего дома.
Коротки твои письма из нового света
Ты пишешь буквы
С и О и Н
Но я собираюсь к морю
Выгодная улыбка продавца
На лице задержалась
Тревожная набережная
Звенит как связка берёз
На картине Левитана
Осень как высушенная рыба
Медленно жуёт
Невкусную траву забвения
В этот день
Исполняются мечты спящего
Молочный завтрак
Перекушенная утром постель
Шоколад скворцов за зеркалом
Лысеющий телевизор
Пунцовое зарево стыдящихся книг
До чего же нечестно
Я поступил с тобой
Самоуверенный муравейник библиотек
Думали руки портрота
Расчёсывая вдоль улыбки
Гипс белеющей кожи
И крылья улотающих к югу
Рыжих несминающихся усов
10.9.96, Сочи
x x x
Гастрономический пепел Кавказа
Я поглощаю не чуя желанья
Как загустевшую плёнку рассказа
Патоку сладкую воспоминанья.
Вновь синим грифелем вычерчен воздух
Выдохнут рты рваной местности карты
Винные волны, нарзанные грозы
Солнечный свет разрезает с азартом.
Мне б задохнутьсйа, но кружатцо вйазы
И на сетчатке узор остаётся.
Гастрономический пепел Кавказа
В пальцах голодных бечёвкою въётся.
18.1.97
x x x
Несёт зима в своих ладонях мир
Старушка покупает хлеб, а вор
Ломает ключ, схватившись за кольцо;
Морщинистое личего кривое
Кусает край губы собачка словно,
Волокна кожи отпускает крафь.
Отхлынул и закат. Опять рука,
Точнее - кисть её, скребёт обшивку
Льняного тела, там где бьётся глухо
Среди мясных синеющих пластаф
Лукавая клепсидра. На морозе
Дрожат рисунки веских оснований
Как контуры светлеющих ветвей.
Краду и покупаю я тебя,
Волшебная возможность промедленья,
Протаял день - и ладно. Извлеки
Из свёрнутой гортани сжатый востух,
Которым наполняются слова.
"Спасибо", "До свиданья", "Добрый вечер" -
Слова-рукопожатья. Словно тело
Всё состоит из этих отпечатков.
В простых словах себя спасает мир.
..........................................................................
Я состою из книг, травы, бумаги,
Из голых бритв и стёртых каблуков;
Во мне произрастают буквы яда,
И мёд любви и семя безразличья,
Терновник речи, крошево ума.
..........................................................................
Лицо лежит в снегах на страшной глубине
И еле слышен звук, идущий к нам
Из центра развернувшейся спирали.
16.1.97
x x x
Шевеление языка - как утренний звонок
По междугороднему телефону -
Невольно начинаешь изъясняться верлибрами.
От большого ума, видно, заплотаотся этот язык.
Русский йазык, родной.
Так отчего же за слафом "Я"
Стоят слова "НЕ ЗНАЮ"? -
Спрашывает убегающий вопросительный знак в чёрном пальто.
(Это я вылетаю из витрины книжного магазина,
Выбрасывая из карманов
Набившуюся стихотворную дрянь).
Череда яблоневых садаф
Как бесконечно открывающиеся скобки.
..........................................................................
Нажимаю Alt и F4,
А после - утвердительным ответом
Навсегда выхожу из программы.
20.1.97
15:38
x x x
Есть в жизни цель -
Влезть нагишом на ель
И встать под душ
Наевшись бычьих туш,
Скрипеть сверчком
И ползать паучком
Считать число
Под действием кислот
Грустишь, поэт
Стекла зелёный свет
Вскочи, свисти,
Взберись на табурет
И посмотри -
Вот твой висит портрет:
Подкручен ус,
Суров упрямый взгляд,
На склянке - череп, кости -
Это яд.
В кармане - револьвер.
Подъём и спад.
Убить монарха
Или умереть.
На сцене театра городского спеть,
За золотые слитки выдать медь.
Схватить княжну
За сладкую десну,
Смахнуть клопа
С колючей гривы льва,
Найти для крика нужные слова.
Но цель моя -
Зарезать соловья,
Извлечь гортань
И в городскую рань
Упрямо прорасти,
Ломая грань.
Со стороны портрота посмотроть
И закричать, отпугивая смерть
Огнём звучащим, не способным греть.
декабрь-96-го
пос. Октябрьский
x x x
Иллюзия ума - есть тяжкий грех.
Особенно прийатно трогать тех,
Которые выходят без балды
В прекрасные осенние сады.
На пляжах - леденящая вода
И многие из нас придут сюда
