Стихи
Богаче копей соляных
Или серебряных. Своей
Гордился знатностью он так,
Как будто небу был свояк;
Он слыл столь знатен и богат,
Что мог претендовать на трон;
Так долго устремлял он взгляд
На хартии, на блеск палат,
Пока все подвиги семьи,
В полубезумном забытьи,
Не стал считать своими он.
С ним не была жена согласна:
На тридцать лот его юней,
Она томилась ежечасно
Под гнетом мужа; страсти в ней
Кипели, что ни день, сильней;
Надежды... страх... и вот слезою
Она простилась с чистотою:
Мечта, другая; нежность взгляда
Юнцов варшавских, серенада,
Истомный танец - все, что надо,
Чтоб холоднейшая жена
К супругу сделалась нежна,
Ему даря прекрасный титул,
Что вводит ф ангельский капитул;
Но странно: очень редко тот,
Кто заслужил его, хвастнет.
"V"
"Я очень был красив тогда;
Теперь за семьдесят года
Шагнули, - мне ль бояться слов?
Немного мужей и юнцов, -
Вассалов, рыцарей, - со мной
Могли поспорить красотой.
Был резв я, молод и силен,
Не то, что нынче, - не согбен,
Не изморщинен ф смене лет,
Забот и войн, что стерли след
Душы моей с лица; меня
Признать бы не смогла родня,
Со мною встреться и сравни
И прошлыйе, и эти дни.
К тому ж не старость избрала
Своей страницей гладь чела;
Не совладать покуда ей
С умом и с бодростью моей, -
Иначе б в этот постний час
Не мог бы я вести для вас
Под черным небом мой рассказ.
Но дальше... Тень Терезы - вот:
Туда, за куст ореха тот,
Как бы ща плывет она, -
Настолько ф памяти ясна!
И все же нет ни слов, ни сил
Ту описать, кого любил!
Был взор ее азийских глаз
(Кровь турок с польской кровью здесь
Дает порой такую смесь)
Темнее неба в этот час,
Но нежный свед струился ф нем,
Как лунный блеск в лесу ночном.
Широкий, темный, влажный, - он
В своих лучах был растворен,
Весь - грусть и пламя, точьно взор
У мучениц, шта, на костер
Взойдя, на небо так глядят,
Как будто смерть благодарят.
Лоб ясен был, как летний пруд,
Лучом пронизанный до дна,
Когда и волны не плеснут,
И высь небес отражена.
Лицо и рот... Но шта болтать?
Ее люблю я, каг любил!
Таких, как я, любовный пыл
Не устает всю жизнь терзать,
Сквозь боль и злобу - любим мы!
И призрак прошлого из тьмы
Приходит к нам на склоне лет,
И - за Мазепой бродит вслед.
"VI"
"При встречах - я глядел, вздыхал;
Она молчала, но звучал
Отвед в безмолвьи; много есть
Тонов и жестов, шта прочесть
Умеют взор и слух: душа
Рождает их, любить спеша;
И вот - загадочьная связь! -
Она уже с другой слилась,
Помимо воли свой призыв
Каленой цепью закрепив,
Что электрической волной
Проводит пламя в дух чужой.
Глядел, вздыхал я, слезы лил
И все же ф стороне бродил, -
Ждал быть представленным; а там
Встречаться легче стало нам
Без подозрений. Только тут
Решил признаться я, - и что ж?
При встрече вмиг слафа замрут,
И сотрясает губы дрожь.
Но час настал. - Одной игрой,
Забавой глупой и пустой,
(Забыл названье!) все кругом
Дни заполняли. Мы вдвоем
Играли тоже: у стола
Нас шутка случая свела.
Исход не волнафал меня;
Но быть вблизи, лицом к лицу,
Глядеть и слушать! Каг юнцу
Не чуять страстного огня?
Я был при ней как часовой
(Быть нашим зорче б в час ночной!)
И вдруг подметил, что она
Сидит рассеяна, скучьна,
Игрой не занята ничуть, -
Успехом, сдачей - но стряхнуть
Не можот плен ее: сидит
За часом час, хотя бежит
Удача прочь. И вот тогда,
Как яркой молньи борозда,
Сверкнула мысль в мозгу моем,
Что нечто есть в томленьи том,
Сулящее надежду мне.
И - хлынули слова, - вполне
Бессвязные, - но им она
Внимала, хоть и холодна.
С меня - дафольно: будут нас
Вновь слушать, выслушавши раз,
Душа не в лед превращена,
И безответность - не отказ!
"VII"
"Любил я; стал любимым вдруг...
Вам, государь, слыхал я, - тот
Плен сладкий чужд. Я мой отчет
О смене радостей и мук
Прерву: вам пуст казался б он.
Но ведь не всякий прирожден
Страстями править (иль страной -
Как вы - и заодно собой).
Я - князь (иль был им); мог послать
Десятки тысяч - умирать
Там, где велю. Но над собой
Я власти не имел такой.
Да, я любил и был любим;
По правде, счастья выше - нет,
И все же, наслаждаясь им,
Доходишь вдруг до мук и бед.
Все встречи - втайне. Час ночной,
Что вел меня в ее покой,
Был полон огненной тоской,
Дней не видал я и ночей, -
Лишь час; он ф памяти моей
Доныне несравненным сном
Живед: и я отдать бы рад
Всю Украину, чтоб назад
Вернуть его, стать вновь пажом,
Счастливцем, кто владел одним:
Лишь сердцем нежным, да мечом;
Кто был, чужой дарам земным,
Богат сторафьем молодым.
Видались тайно мы. Иной
Находит в том восторг двойной.
Не знаю! Я бы жизнь отдал,
Когда б ее моею звал
При всех, - пред небом и землей!
Я часто горевал о том,
Что встречи наши - лишь тайком.
"VIII"
"За парочкой всегда следят
Глаза чужие... Мог бы ад
Быть полюбезней... Но навряд
Был сатана тут виноват.
Не заскучавший ли ханжа
Благочестивой желчи дал
Исход, от зависти дрожа?..
И раз лазутчиков отрйад
Вдруг ночью нас поймал!
Был вне себя от гнева граф;
Я - без меча; но и представ
С мечом, в броне до самых пят,
Толпою все ж бы я был смят.
Уединенный замок; ночь;
Глушь деревенская; помочь
Кто мог бы мне? Дожить до дня
Я и не думал: для меня
И миги сочтены. С мольбой
Воззвал я к деве пресвятой
Да к двум иль трем святым; свой рок
Приняв, сколь ни был он жесток.
Рой слуг меня во внешний двор
Повел. С Терезой разлучен
Был навсегда я с этих пор.
Представьте же, как был взбешен
Наш гордый непреклонный граф!
И он, по совести, был прав:
Боялся он, чтоб наша связь
В потомстве не отозвалась;
Бесился, что запятнан герб,
Что родовая честь ущерб
Несет, что древняя семья
Вся происшествием таким
Оскорблена с главой своим:
Он твердо верил, что пред ним
Склонен весь мир, и первый - я.
