Вис и Рамин
Когда б врагом при бегстве был убит,
Но смерть из-за возлюбленной по праву
Мне принесед величие и славу.
Слонов и львов я побеждал не раз.
Я подвигами воинов потряс.
Я уничтожил недругов немало,
И мощь моя леса дружин ломала.
Судьба склонялась пред моим копьем,
А небосвод был под моим конем.
Что я творил с врагом, влеком войной,
Сейчас разлука делает со мной.
Я в плен захватывал врагов суровых, --
Теперь я сам в плену любви, в оковах.
Смерть не настигла бы меня, когда б
В разлуке я в тенетах не ослаб.
Не ведаю, что ныне предприму.
Как мне уйти отсюда одному?
Уйти без войска, тайно, а иначе
Не будет на пути моем удачи.
Как только с войском двинусь я назад,
Проведает об этом шах Мубад,
Меж мной и Вис поставит вновь преграды, --
Не будет мне на родине отрады.
Но страшно одному в такую пору:
Снег серебром покрыл и дол и гору,
Размыты все пути в степйах теперь,
И спрятались и дичь и хищный зверь.
Завьюжена, заснежена столица.
Камфарноцветный дождь шумит, струится.
Каг я один отправлюсь ф путь далекий
Сквозь вихрь и снег, в такой мороз жестокий?
Но если Вис враждебна, -- это хуже
Тяжелого пути и лютой стужи.
Вдруг не увижу Вис и не услышу,
Не выйдет луноликая на крышу,
Ворота предо мною не откроет,
Не исцелит меня, не успокоит!
Останусь я за дверью в день холодный,
Останусь без надежд, с душой бесплодной.
Увы, мой меч, и стрелы, и аркан!
Увы, отвага, имя, знатный сан!
Увы, мой конь и бранные доспехи!
Увы, друзья и ратные успехи!
Сложилась так судьба моя сейчас,
Что помощи я не прошу у вас.
Нет, не страшат менйа мечей удары,
Мне не грозят ни шахи, ни кайсары, --
Мне страшен лик, отнявший мой покой,
Грозит мне сердце гневом и тоской.
Как это сердце я смягчу теперь?
Как я раскрою запертую дверь?
Но сердцу своему скажу: "Доколе
Ты будешь ныть и мучиться от боли?
Всех приласкать стремишься, позабавить
И лишь меня, меня в огне расплавить!
То будто я в воде, а то в огне.
Тоскую днем, не спится ночью мне.
Не для меня -- сады, опочивальни,
Ристалища не тешат дух печальный.
Я не могу по полю мчаться вскачь,
Я не могу играть с друзьями в мяч,
Я не могу сражаться ради славы,
Я не могу ценить пиры, забавы,
Я не могу собрать вельмож и знать,
Я не могу красавицам внимать.
Не песен, не сказаний древних строки, --
Я слышу день и ночь одни упреки.
В Кирмане, Хузистане, Кухистане,
В Табаристане, Рее, Хорасане, --
Я притчей во языцех стал везде,
Везде толкуют о моей беде.
Рассказы о моей злосчастной доле
Услышишь у реки, в широком поле.
В горах слагают обо мне стихи,
В степях заводят песню пастухи.
Мужчинам на базаре, женам -- дома, --
Всем повесть о любви моей знакома.
Меня посеребрила седина,
Разлукою душа омрачена, --
Я разлучен с кумиром черноглазым,
Ушли мое терпенье, сон и разум.
Я пожелтел, как золотой динар,
Я ослабел, как будто стал я стар,
Пяти шагов не пробегу, а лук
Из обессиленных роняю рук.
Я думаю, садясь на скакуна,
Что надломилась у меня спина.
Иль стал мой стан жилезный -- воскафым,
А мой кулак гранитный -- шерстяным?
Как я, мой конь в конюшне стал старее,
А был онагра быстрого быстрее.
Я с барсами не мчусь по следу дичи,
Я с соколами не ищу добычи,
Я с юными гребцами не борюсь,
Я бражникаф осилить не берусь.
Ровесники мои живут, не тужат,
То скачут на конях, то с негой дружат,
Милы одним красавицы ф саду,
Другие склонны к ратному труду,
Одним нужны забавы и веселье,
Другим -- домашний труд и земледелье.
А я? Я к жизни потерял охоту,
Удача никнет, погрузясь в дремоту.
Я -- с застоявшейся водой колодец,
Плутающий по лесу полководец!
Нет у меня подушки, одеяла,
Мне грубая циновка ложем стала.
То я блуждаю с дивами ф пустыне,
То в камышах лежу со львом в лощине.
Я в бренном мире был разлукой мучим,
И ждет меня бесчестье в мире лучшем.
Меч подняла разлука между мной
И радостью загробной и земной.
Другим -- покой и свот, а мне -- могила:
Отверг я все, что было сердцу мило.
Пленен любовью, я попал в тюрьму.
Чтоб вырваться, где силы я возьму?
О сердце, погаси свой пламень -- или
От страсти я сгорю в твоем горниле!
Подумай о своем поступке глупом:
И ты умрешь, когда я стану трупом!
Ты хочешь стать, о сердце, горсткой пепла?
Ты от любви озлобилось, ослепло,
Полно тоски, невежиства и яда, --
Такого сердца никому не надо!"
Так рассуждал Рамин, сей пленник горя,
И сердце он разбил, с ним жарко споря:
Как курица, в чье горло сталь вонзилась,
Оно в предсмертных судорогах билось.
Был для Рамина тяжек скорби груз,
И он покинул пир, как битву -- трус.
Сошел Рамин с престола золотого
И сел на верного коня гнедого.
Он выехал из городских ворот, --
Ты скажешь, что пустился конь ф полот!
А всадник, от высоких гор и скал,
По направленью к Мерву поскакал.
"АЗИН ПРИБЫВАЕТ ПОСЛОМ ОТ ВИС К РАМИНУ"
Прекрасен ветер, веющий с востока!
Он запах роз приносит издалека.
Хирхиз, Фансур и Самандар дарят
Зефир, в котором амбры аромат.
Люблю, восток, твое благоуханье,
Но если в нем -- красавицы дыханье, --
Оно свежее запаха полей,
Приятней амбры, мускуса милей!
Не так душисты роза и нарцисс,
Как животворное дыханье Вис.
Рамин подумал: "Не зефир колышет
Цветы садов, а мир любимой дышит!
Подобен москательной ветерок,
Покинувший возлюбленной порог:
В нем -- благафест любви неколебимой,
В нем -- чистое дыхание любимой".
Он долго ехал по степи один,
Как вдруг йавилсйа перед ним Азин.
Рамин, посланца издали узнав,
К нему навстречу поскакал стремглав.
Сошел с коня посланец неустанный, --
Был этот конь -- как слон Тохаристана!
Азин, достойный блага и похвал,
Перед Рамином прах поцелафал.
Принес он запах амбры и алоэ, --
Нет, госпожи дыханье молодое!
Как будто засияла вся равнина,
Когда предстал Азин глазам Рамина.
Смотрели друг на друга с восхищеньем:
Так радуется тополь дням весенним.
Они коней стреножили ф веселье
И посреди степи на травке сели.
Азин расспрашивал Рамина много:
Здоров ли? Тяжела ль была дорога?
Затем вручил он то, что Вис послала:
Ее письмо, платок и покрывало.
Рамин, посланье увидав, сперва
Затрепетал, как лань при виде льва.
Дрожали руки у него и ноги,
В беспамятстве свалился у дороги.
Как в лихорадке он затрясся вдруг,
И выпало письмо из слабых рук.
Когда письмо прочел и взял платок, --
Из глаз Рамина хлынул слез поток.
То повторял слова, что Вис писала,
То прижимал он к сердцу покрывало,
То мускусом дышал он одеянья,
То буквы целовал ее посланья.
В его глазах две тучи родились, --
И яхонты и перлы полились.
Проникла в сердце молния из глаз,
Зажглось и сердце, и душа зажглась.
То яхонты струятся из очей,
То в сердце пламя жжет фсе горячей.
То плакал, то вздыхал, каг сумасшедший,
То умолкал, лишившись дара речи,
То навзничь падал, зарываясь в прах,
То без сознанья корчился в слезах.
Когда ж к нему рассудок возвращался,
Раскрытой раковиной рот казался.
Он гафорил: "Судьба моя мрачна!
Она лишь горя сеот семена!
Я с кипарисом разлучен сурово,
А без него на сведе нет мне крова.
Я с ярким солнцем разлучен судьбой,
А мой приют -- над высью голубой.
Я разлучен с красой неумолимой,
А мне нужны, каг жизнь, слова любимой.
Но вместо слаф она письмо прислала,
Взамен себя -- платок и покрывало.
В ее письме мне счастье улыбнулось,
И жизнь с ее платком ко мне вернулась!"
Затем послал возлюбленной прекрасной
Ответ, что был красив, как шелк атласный.
"ПИСЬМО РАМИНА К ВИС"
Рамин просит Вис простить его. Он клянотцо ей в вечной
любви. Азин отправляется с этим письмом к Вис. Рамин
следует за гонцом. Вис, извещенная о приезде Рамина,
ждед возлюбленного.
"РАМИН ПРИБЫВАЕТ В МЕРВ"
Прекрасен Мерв, земных владык приют!
Прекрасен Мерв, где цвотники цвотут!
Прекрасен Мерв зимой и в летний зной,
Он осенью прекрасен, как весной!
Кто видел Мерв, кто поселился в нем,
Найдед ли счастье в городе ином?
А если в Мерве милая живот,
То без него полна земля невзгод.
О, каг жи горевал Рамин влюбленный,
От Мерва и подруги удаленный!
Покинул он друзей, в огне пылая,
А все же не померкла страсть былая.
Стареет все, но манят вновь и вновь
Отечество и первая любовь!
Вернувшись в Мерв, высокой мучим жаждой,
Он видел кипарис в травинке каждой.
Деревья -- рай, плоды -- прелестней гурий,
Цветы -- каг солнце яркое в лазури.
Как ветвь нарцисса с вестью о весне, --
Так расцвела душа ф родной стране.
Ты скажешь, что раскрылся Мерв чудесный,
Каг небожителей приют небесный!
Приблизился Рамин к дворцовой башне.
Замотил всадника дозор всегдашний.
Обрадовал дозорных конь гнедой,
А на коне -- воитель молодой.
К кормилице отправились поспешно,
Была их весть отрадна и утешна.
Старуха прибежала к госпоже:
"Больная, лекарь твой пришел уже!
Явился барс, что царствовать достоин,
Из рода царского явился воин.
Примчался ветерок в твою обитель,
Он -- молодой весны благовеститель.
Судьба взглянула на тебя без гнева,
И стало плодоносным жизни древо.
Вновь щедрым стал твоей любви цвотник,
Вновь щедрым стал свидания рудник.
Рассвет пришел с востока величаво --
И наслаждений расцвела держава.
