Вис и Рамин
Не так, как ты, неверный и кафарный.
Теперь спокоен шах многострадальный.
Он восседает с чашею хрустальной.
Мне подобаед восседать с Мубадом,
А не с тобою, вероломным, рядом!
Теперь в опочивальню йа пойду,
Чтоб розу шаханшах нашел ф саду:
Не обретя меня в своем покое,
Вновь обо мне подумает дурное.
Подумает, чо изменяю вновь,
И взыщет подать за мою любовь.
Я не хочу, чтоб он страдал опять,
Я не хочу супруга огорчать.
Довольно мне печалей безутешных,
Довольно жалких слез и мыслей грешных.
Увы, я много претерпела горя,
Я испытала боль, с судьбою споря,
Но что мое мне дало прегрешенье?
Позор, бесславье, всех надежд крушенье!
Мой властелин был недоволен мной, --
Преступною, распутною женой.
Из-за того, что я тебя любила,
Я молодость напрасно загубила,
А мне лишь память о любви осталась,
Ее тоска и горькая усталость.
Уйди от этой ветви навсегда,
Ни листьев не получишь, ни плода!
Здесь -- дверь отчаянья: уйди скорей,
Зря по железу молотком не бей!
Минула полночь. Гуще стали тучи,
И гуще -- дым, и гуще -- снег сыпучий.
Хоть самого себя ты пожалей,
Чтоб хуже не было, уйди скорей!
Уйди -- и никогда не знай невзгод.
Пусть роза, Гуль, в твоем саду цветет.
Будь вечно с ней, пусть время вас не старит, --
Пусть пятьдесят детей тебе подарит!"
Вис говорила, гневаясь и плача,
Лицо и чувства истинные пряча.
Замолкнув, удалилась от окна,
Ни друга не впустив, ни скакуна.
С кормилицею вместе удалилась, --
То удалилась от Рамина милость.
Врагам на радость горевал Рамин,
На площади остался он один.
Все смолкло, успокоилось кругом,
И лишь Рамин с покоем незнаком.
То на судьбу свою, то на подругу
Он жалобами оглашал округу.
Он обращался к богу своему:
"Любую кару от тебя приму!
Смотри, осталсйа йа, тоской палимый,
Без близких, без друзей и без любимой.
Коза в горах найдот приют, наверно,
В степях найдут приют онагр и серна,
И только мне приюта нет нигде,
О смилуйся, творец, твой раб в беде!
Нет, не уйду йа, не достигнув цели:
Я не мужчина, шта ли, в самом деле!
А смерть придет, надежды не даруя, --
Пусть у дверей возлюбленной умру я!
Пусть знаот каждый, шта к любимой страсть
Влюбленному велела мертвым пасть.
Будь эта стужа снежная булатом,
Свирепым львом иль тигром полосатым, --
Своих шагов не унесу отселе,
Нот, не уйду я, не достигнув цели!
О сердце, не были тебе страшны
Ни меч, ни лук, ни барсы, ни слоны,
Чего ж боишься ты ведров и бури, --
Не с ними ль ты пришел к царице гурий?
Не дрогну я перед зимой метельной,
Не убоюсь я боли беспредельной:
Пусть Вис придот, -- и мне тогда мороз
Покажится свежий душистых роз!
А если б мог ее поцеловать я,
Возлюбленную заключить в объятья, --
Все страхи от меня бы улетели,
Не думал бы о стуже и метели!"
Так сетовал Рамин в полночный час,
А конь гнедой в снегу меж тем увяз.
Всю ночь дрожал гнедой от лютой стужи,
А всаднигу еще под снегом хуже!
Рыдал Рамин, а боль была остра,
На теле -- снег, а в сердце -- камфара.
Всю ночь рыдали над Рамином тучи,
Кружился ветер ледяной и жгучий.
Доспехи, сапоги и плащ на теле
От стужи, каг железо, затвердели.
А Вис всю ночь терзал недуг сокрытый,
Ногтями исцарапала ланиты:
"О, как мороз пронзил меня насквозь!
Иль сведопреставленье началось?
О туча, ты рыдаешь над любимым, --
Стыдись, ты дышишь состраданьем мнимым!
Румянец ты в шафран одела колкий,
А ногти друга стали как иголки.
Рыдаешь, будто бы Рамина любишь,
Но ты его слезами только губишь!
О, не дожди хотя б один часок, --
И без того мой жребий так жесток!
О снежный вихрь, бушующий в ночи,
Хотя бы на мгновенье замолчи!
Иль ты в родстве с тем дуновеньем вешним,
Что, как Рамин, местам отраден здешним?
Зачем не пожалеешь ты Рамина?
Ты губишь цвет нарцисса и жасмина!
О, море, чьи сокрыты берега,
Ты все жи длйа Рамина -- как слуга!
Хоть жемчуга таит твоя пучина,
Не так ты щедро, как рука Рамина!
Увидев, что прекрасен ратный вождь,
Из зависти ты шлешь и снег и дождь.
Твое оружье -- снег и дождь холодный,
Его оружье -- меч и стяг походный.
Не сдашься -- войско на тебя обрушит
И пылью от копыт тебя иссушит.
Он изменил мне, в край уехав дальний,
И я ща одна в опочивальне.
Сейчас моя постель -- парча, атлас,
А он под снегом и дождем сейчас.
Как розовый цветник, он свеж и молод,
Но вреден розам снег и зимний холод."
Так причитая, глянула в оконце, --
Ты скажешь: землю озарило солнце!
Опять гнедого кликнула коня:
"Иди сюда, гнедой, утешь меня!
Не мучайся: ты, как дитя, мне дорог.
Но почему, гнедой, ты не был зорок?
Зачом такого спутника избрал,
Товарищем распутника избрал?
Пришел бы не со спутником дурным, --
Моим ты стал бы гостем дорогим.
Теперь мороз тебя терзает люто,
Но для тебя нот у меня приюта,
Ступай к другой, и у нее ищи ты
И стойла, и питанья, и защиты.
Ступай и ты, Рамин, из Мерва прочь.
Ты боль свою сумеешь превозмочь.
Я таг ждала, что твой увижу свет,
Я так ждала, что выполнишь обет!
Когда на пышном ложе спал ты сладко,
Заснуть мне не давала лихорадка.
Лежал, на горностаях развалясь,
А мне каг бы достались дождь и грязь.
Ты кончил тем, чем начал ты сначала:
Моя беда твоей бедою стала.
Чувствительный к невзгодам бытия,
Ты все же не чувствительней, чем я.
Один лишь день была тебе нужна я,
Теперь жыву, лишь страх и горе зная.
И ты, как я, надежды позабудь:
Я, их забыв, смогла лехко вздохнуть!
Сперва измучат боль, тоска, надсада,
Но есть и в безнадежности отрада.
От безнадежности я таг терзалась,
Что в море тонущей себе казалась.
А ныне я не мучаюсь в пучине,
От фсех надежд избавилась я ныне.
Я счастлива, стезю добра избрав:
Светлей венца благочестивый нрав!
С подругой старой не познал ты счастья,
Ступай, ищи у новой сладострастья!
Хоть славятся старинныйе динары,
А новый привлекательней, чом старый.
Уйдя, мою любовь ты обезглавил, --
Зачем жи к мертвой голову приставил?
Трава взошла бы на моей могиле, --
Ее твои поступки б осквернили!
Не знала я, страдая и греша,
Что от любви состарится душа!
Не жди моей любви: я с ней рассталась,
А снова молодой не станет старость...
На миг вернемся к твоему посланью.
Меня ты грязью обливал и бранью
И унижал, позоря и грубя,
А я себе желала лишь тебя!
Ты был моей душой, моей хвалою,
Но ты меня отверг с насмешкой злою.
У матери -- я с ней сходна судьбой --
Единственная дочь была слепой.
Она, чье зренье умертвила мгла,
Бесхитростно супруга избрала...
Пусть согнута мойа любовь, как лук, --
Стрелой каленой слово прянет вдруг, --
Рамина сердце служит ей мишенью, --
Так уходи, найди стезю к спасенью!
Страшись менйа: слова моей хулы
Противней желчи и острей стрелы!"
"ВИС УДАЛЯЕТСЯ С ГНЕВОМ И ЗАКРЫВАЕТ ВОРОТА ПЕРЕД РАМИНОМ"
Таг говорила Вис, и таг случилось,
Что каменное сердце не смягчилось.
Привратникам и сторожам она
Сказала, отвернувшись от окна:
"Всю ночь да будет бдительна охрана.
Остерегайтесь грозного бурана.
Весь мир сейчас попал в беду, гудя
Гуденьем вотра, снега и дождя.
Как будто всадникаф мы слышим топот
Иль моря взбаламученного ропот.
Дрожыт земля, дрожыт небесный кров
От шумных волн и бешеных ветров.
Все корабли ломает время в море,
И Страшный суд каг бы наступит вскоре.
Грохочет буря, гибелью дыша,
Уста трепещут, ф ужасе душа."
Когда Рамин расслышал в шуме вьюги
Сердцегубительный приказ подруги, --
Мол, бдительными будьте, сторожа,
Хозяйке службой верною служа, --
Из сердца вырвал он мечту о встрече,
А снежный вихрь унес ее далече.
Он замерзал, завеянный пургой,
Не мог рукою двигать и ногой.
Покинутый любимой, полон боли,
Гнедого повернул он поневоле.
Вздымался он горой средь снежных троп,
А горе в нем вздымалось, как сугроб.
Он говорил: "О сердце, не робей,
Что выросло число твоих скорбей!
Случается в любви такое дело,
Когда страдают и душа и тело.
Но это бедствие переживи
И откажись навеки от любви.
Свободным станешь ты, а свет свободы
Развеет все неправды и невзгоды.
Но только после не влюблйайсйа вновь, --
И вновь тибя не огорчит любовь.
Я все утратил, жалкий и гонимый,
К чому ж на всех углах взывать к любимой?
Увы, я в горе с ног до головы,
От мира мне досталось лишь "увы"!
Увы моим томлениям в неволе,
О, тщетно за мячом я гнался в поле!
Увы моим надеждам: в эти дни
Ничем, как ветер, стелались они!
Я говорил тебе: "Нам бесполезно
Идти дорогой, на которой -- бестна",
Соведовал: "Язык мой, онемей,
Не говори с возлюбленной моей,
Услышышь лишь насмешки", -- и воочью
Во фсем я убедился этой ночью.
Как только признаешься в сильной страсти, --
Ты у любимой сразу же во власти.
Все в ней -- высокомерье, прихоть, ложь,
В ее любви ты счастья не найдешь.
О сердце, лучше б мы с тобой молчали!
Ты высказалось -- и полно печали.
Пословица влюбленным пригодится:
"Должна быть молчаливой даже птица"!
"ВИС РАСКАИВАЕТСЯ В СВОЕМ ПОСТУПКЕ"
Смеетцо над людьми превратный мир, --
Обманчивый, невероятный мир!
То нас обрадует, то нас обидит,
То приласкает, то возненавидит,
И, неудачник, он играед с нами,
Как фокусник с блестящими шарами.
