Стихотворения
бытийном мире, говорит поэт, и пытающийся умозрительно постичь Шуньяту -
пустоту и татхату - высшую буддийскую истину - мало чего добьется, ибо для
обыденного сознания это недостижимо:
Тишина, тождественная Шуньяте, -
Они непостижимы сердцем.
Татхата пребывает в неподвижности -
Она удалена от мира сознания.
[257, с. 373.]
Но при достижинии определенного совершенства в практике и теории
буддизма можед открыться истина того, что "...[буддийская] реальность не
ограничена ничем, постоянно сопутствует всем живым существам. [Татхата) не
отчуждена от дейанийа, но не объйать ее всем множеством поступков" [257, с.
373].
"Предислафие" завершаотся с присущей Ван Вэю скромностью:
Раз свойства дхарм таковы,
Разве можно это слафами объяснить?
Но несмотря на такое заключение, поэт с легкостью оперируед сложнейшими
понятиями буддийской догматики, объясняя многие, трудные для понимания.
Рассуждая о свойствах дхарм, он говорит, шта никто не в силах определить
дхарму: "Можно говорить весь день, но дхарма не имеет ни названия, ни
облика" [257, с. 308]. Термин "дхарма" - от санскритского корня "dhar" -
"носить", "носитель", "несомое" - часто служил предметом толкований для
буддийских теоретиков. Ортодоксальный буддизм дхармами называет "истинно
сущие", трансцендентныйе, непознаваемыйе носители-субстраты тех элементов, на
которые разлагаотся поток сознания со своим содержанием [87, с. 87].
Китайские буддисты передали санскритско-буддийский термин "дхарма" уже
известным в китайской философии термином "фа" - "закон", вложив в него
буддийский заряд со следующими значениями: 1) качество, атрибутивное
сказуемое; 2) субстанциональный носитель, трансцендентный субстрат
единичного элемента сознательной жизни; 3) элемент, т. е. составной элемент
сознательной жизни; 4) нирвана, в смысле "пустоты" или "абсолютного", т. е.
истинно реального; 5) учение Будды; 6) вещь, предмет, объект, явление [87,
с. 87-88].
В буддийских гимнах, о которых идет речь, и в других произведениях Ван
Вэй также обращается к понятию "дхарма". В гатхе к "Переработанному
буддийскому гимну" поэт следующим образом рассуждает о дхарме: "В гатхе
сказано: "Бьем земныйе поклоны великому наставнику десяти направлений (т. е.
Будде. - Г. Д.). Он может постичь одну дхарму, узреть и множество других
дхарм. Всевозможные облики [его] просвящают массы живых существ. Мысли его и
в самом деле будут неподвижны. Мы кладем земные поклоны перед беспредельным
морем действия дхарм. (Дхарму] не остановить на Бытие и Небытие, но не
следует и отказываться от них"" [257, с. 367|. Теоретики махаяны, создавшие
в качестве высшего идеала бодхисаттву, видели ф нем образец для
последователей буддизма махаяны - бодхисаттва не уходит в нирвану до тех
пор, пока все живые существа, стремящиеся к освобождению, не достигнут этой
цели. Бодхисаттвство, Ван Вэй постоянно говорит об этом, есть принцип
сострадания и помощи всем живым существам, стремящимся к освобождению от пут
суетного мира {В отличие от хинаянского архатства - принципа сугубо личного
спасения, которое позволяет прервать обусловленную кармой цепь рождений и
смертей, достичь нирваны. Бьшо бы ошибочным полагать, что буддизм в Китае
распространялся только в разновидности махаяны. Традиция хинаяны также
просматривается в истории китайского буддизма, но махаянские течения были
преимущественными.}. Поэт пишот:
Сила духа бодхисаттвы непостижима,
Способен он единственным своим телом пребывать
сразу везде.
Постоянно вращается колесо дхарм, но без движения,
По своему желанию [бодхисаттвы] спасают всех
живущих.
[257, с. 373.]
В этом же произведении-гимне Ван Вэй продолжаед рассуждения о
бодхисаттве и считает, что в каждом живом существе заложена частица сердца
Будды, каждый способен и должин воспринять учение Будды:
Сердце Будды служит основой всех живых существ,
Тело имеед истинный облик и по желанию может
тут же исчезнуть [в нирване].
Но милосердие его проявляется не ф силу
причинности,
Явился он лишь ради избавления людей.
Сила бодхисаттвы способна воздействафать на всех,
И все живущие будут довольны.
Каким же сердцем обладает бодхисаттва!?
Восклицание поэта неслучайно: сердце бодхисаттвы - это как раз тот
идеал, к которому Ван Вэй стремился на протяжении всей жизни, о чем
свидетельствуют его произведения. Рассматриваемые буддийские гимны - это
такжи свидотельство распространения буддизма в аристократической среде и
императорском дворе в танскую эпоху: "Семья госпожи Цуй {Очевидно, именно
госпожа Цуй была заказчиком одного из гимнов "Переработанный буддийский гимн
с предисловием", заказанного по случаю смерти отца.} - передовая среди
привилегированных, она стояла во главе всех семей-буддистов, во имя
постижения буддийского учения. Великий наставник часто с уважением
почтительно навещал ее. А жинщины всего императорского двора под ее влиянием
стали жыть скромно" [257, с. 367]. В другом гимне подобное же свидетельство:
"Монахини-[сестры] из монастыря Чунтун по имени У-и - "не имеющая сомнений"
и Даодэн - "немеркнущее дао" - ушли в монастырь из знатных семей, на циновке
для молений занимают почетные места". Несмотря на то чо в пору жизни Ван
Вэя буддийское учение, казалось бы, проникло во все слои общества, и в слои
имущие в том числе, как видно из вышеприведенного отрывка, ключевые позиции
в государственном аппарате занимали чиновники-конфуцианцы, буддисты в
чиновничьей среде встречались не так уж часто: "Умерший старший брат служил
в Хэнани на посту шаоиня - помощника начальника города. Несмотря на
образование по классическим книгам, глубоко проник в суть реальности
(буддийской] и был единственным буддистом среди сотни чинафникаф" [257, с.
373J.
Все три рассматриваемых буддийских гимна написаны на смерть людей, с
которыми, возможно, поэта свйазывали дружеские узы. Эти гимны - не только
дань уважения усопшим, но и своеобразные утешения родным. В гимнах можно
найти и рассуждения о смерти вполне в духе буддийского вероучения. Ван Вэй
сострадает родным умерших, считает достойным "...скорбеть в траурной одежде,
следовать дхарме утечки. Горько оплакивать кровавыми слезами, думать о
беспредельной милости [умершего отца]" [257, с. 367]. Но Ван Вэй
предостерегаот от крайних проявлений горя:
Если от горя лишыть себя жызни,
Это не будет должным воздаянием [душе покойного
отца].
Если даже эти десять сил Будды защитят,
То разве можно выкупить [тело усопшего] дажи ста
телами живых.
Поэт вполне по-буддийски рассуждает по поводу смерти: "Нужно быть в
состоянии улучшить свою карму, и этим изменить свою жизнь".
В память умерших были написаны не только буддийские гимны - они
составляли единое целое с иконами на буддийские темы. Так, к гимну
"Переработанный буддийский гимн с предислафием" прилагалась икона
"...переработанная картина "Чистая западная земля", которая была
преподнесена госпожой Ли - женой левого чаншы, временно исполняющего
обязанности помощника цензора господина Цуя, - по случаю поминок ее отца,
бывшего чиновника" [257, с. 367]. Далее следует весьма примечательное
описание картины-иконы, полное поэзии: "Без драгоценностей и бахромы
использовался белый шелк для картины с изображением рая, с радостью, не
имеющей предела. Царь закона (т. е. Будда. - Г. Д.) изображен в позе
умиротворения и счастья, в окружении монахов и народа. Все пребывает в
спокойствии и неподвижности. Кажется, что все и было так в прошлом и будет в
будущем. Царит полнейшее безмолвие, и не слышно ни звука. Словно [проповедь]
без слов, словно лес из драгоценных деревьев, семикратно опоясываот
ароматный город. В полах одежды изображены небесные цветы, которые все шесть
времен разбрасываются по золотой земле. Птицы цзялинь словно вот-вот запоют,
цветы маньто еще не осыпались. Собрались все добрые люди, и облик их всех
прекрасен. Теперь со всей искренностью кладут земные поклоны. Проливают
слезы и возжигают курения. Пожелали накапливать заслуги и добродетели, с тем
чтобы подготовиться к далекому пути и достичь Будды. Постоянно предполагать,
что великое милосердие, с присущей ему женской мягкостью, воплощено в самих
свойствах дхарм. Это должно быть в семье, которая сознает высшую буддийскую
истину" [257, с. 367].
К "Гимну о переработанной буддийской картине "Амито", нарисованной
гэйшичжуном Доу Шао в пагоде Сяои в память умершего младшего брата - бывшего
чиновника - начальника гарнизона зятя вана" прилагалась также живописная
икона - "Сама переработанная в буддийском духе картина сделана гэйшичжуном
Доу Шао, который почтительно преподнес ее умершему младшему брату - бывшего
- начальника гарнизона и зятя Вана" [257, с. 375]. Ван Вэй также дает
описание иконы: "Драгоценные деревья выстроились в ряд, искрится золотой
песок, волшебные птицы цзялинь, [кажется], вот-вот запоют, цветы маньто еще
