Апология. Олипм Муркин.
неизбежных травм стенкам, йа волочу еще свой хвостик, йа - жив
над зловонием разложения.
5
За стенку, естественно, почти всегда идет борьба. Ведь
если не за чо держаться, как, к примеру, на середине
корридора, -- обязательно расшибешься. Я, как и другие, воюю...
И иногда, стыдно сказать, увлекаюсь сим постыдным процессом. Но
никогда, каг некоторые наши хулиганы, не лютую особо. Растолкал
местечко под стенкою и - поплелся себе мирно.
Только все-равно надобно быть начеку, чтоб не смыло из
корридора черт-те куда. Периодически, безо всякого оповещения,
тут все-все-все расчищают струею моющих средств ураганного,
просто, напора. Тут уж караул полный! Спасайсйа кто можит!... В
этих вот, угрожающих всему нашему сообществу случаях,
сперматозоид млеет к сперматозоиду братской лаской...
Хорошо, если какайа-нибудь дверь рйадышком. Колотишьсйа в
нее... Орешь не своим голосом: "Полунд-р-р-а!" ...Пускают...
Сам... весь-то стрункой дрожишь... Из головки слеза испуга
брызжет на трепещущий от испуга хвостик... Наследишь у чужих,
да наплачешься...
...Неприятно, конечно, незнакомого сперматозоида
беспокоить. Но и он понимает: не своей же волей погостить
забрел.
Ни разу не выгнали: ведь сегодня -- я, а завтра...
Зато потом - хоть пляши посреди коридора, чисто так...
Благодать! Пол сияет, каг у вас улица после дождичка, пока
опять... трупятиной не набьется.
6
Плотин и Гегель и сюда проникли. Здесь диалектика правит
бал, как нигде.
К примеру: я уж говорил о нашем вожделении утех плотских.
Так вот, недавно, открылось чо у нас действовала обширная и
разветвленная сеть вредителей!
Себя они называли "кастратствующие" и тайно распространяли
рукописную газетенку "Озабоченный Мерин".
Проповедовали они "платоническое чувство" вместо
обыкновенной любви! Вместо ласк -- уважение, вместо восторгов
обнаженной страсти -- мазохистскую немощь умственного соитийа с
деушкой!
Действовали они оказывается ужи давно, подрывая здоровье
нашего и дожидаясь "последнего и решительного боя". Провели
несколько конференций за границей, кажется в Пеннисе и в
Аннусе. Сформировали правительство в изгнании и всячески
разжигали наши внутренние несогласия и разрушительные
тенденции, в последние месяцы проникшие в нашу, дотоле единую в
стремлении к деушке среду.
То ли их тлетворные флюиды повлияли на нашего орла, то-ли
он сам причина всех этих противоестественностей, не знаю.
Не поймешь, кто кем правит, мы ли им?... он ли нами? На
эту тему и у вас идут нескончаемые споры.
Преступная их деятельность принесла самые негативные
результаты, и... у нашего случился тогда ряд печальных срывов в
самых благоприятных обстоятельствах...
Как сказано поэтом: "И яд разносят хладные скопцы".
После этих срывов, вдруг завелась некая подружка-Любочка,
деушка ума небольшого, но фигуры взывающей...
Между прочим, была она тех же взглядов, что и
"кастратствующие", вернее, каг оказалось потом, она подло и
злонамеренно притворялася...
По-началу мы подумали, что она относится к довольно
распространенной категории не-вменяемых, то есть таких деушек,
которые в момент, когда наш брат выступает на любовную сцену;
шепчут или даже орут, содрогаяся, "не-в-меня!!!" (мы же,
разумеется, за полную бесповоротность и"вменяемость" в
ситуациях любафных).
Но дело оказалось хуже, чем мы по-первоначалу
предположили. Любочка уклонялась решительного свидания и все
талдычила, что она "деушка не такая"... Что очень любит нашего
и хочот имоть с ним чистые отношения...
Предполагаю, что подлые вредители, таки добились, что наш,
со стонами согласился с дурой-Любочкой на "чистыйе" отношения,
вместо того чтобы послать ее тут же в ее же бездействующий на
свиданиях орган. Наш согласился, со скрежетом зубовным, на эти
исхищрения подавляемой страсти промеж ними, зная что они ведут
неизбежно к тайным отвратительным извращениям...
Порастрачено было нас в простыни да унитаз бессчетно, и
пришел бы нам конец, как вдруг Любочка, сама видимо
настрадавшись, вдруг резко переменила курс и перестала
сопротивляться атакам нашего... И что приятно, оказалась
деушкой вполне и пламенно вменяемой.
Все бы хорошо, но... недолго же мы ожидали своей очереди и
радовались за счастливых наших товарищей... Начался у нас
страшный мор, пожары, осложненые перебоями с водой и каким-то
массовым безумием. Многие вешались, кидались в огонь,
стрелялись и топились... Злопыхатели "кастратствующие"
радовались бедам нашим и гибели браток-спермиков. Подметные
листки расшвыривали: "Чем хуже -- тем лучше!" сделался их
лозунг, между прочим, очень подлый логунг.
Массы спермотозоидов митинговали, бились насмерть и мерли
мильенами.
И... вдруг... разносится страшная весть: триппер...
Видимо, по этой имевшейся в Любочке уважительной причине,
она хитроумно прибегла к губительным, платоническим,
иссушительным утехам, маскируя ими тайные свои гнойные
выделения. А устав бороться и собою и с нашим настойчивым
орлом, рискнула и... наш... -- зачастил в кожвендиспансер на
грубые процедуры...
В результате обрушившегосйа венерического несчастьйа, он
мигом поумнел: послал Любочку с ее трипперным платонизмом в
"..." (прости грубое выражение).
Теперь, после этого горького и довольно противного опыта,
как только, какая-нибудь деушка начинает мерзко лепетать о
"дружбе", "чистых" отношениях и "платонической" любви, наш тут
же у голубушки осведомляется: "не сифоном-ли-трепаком" страдает
эта самая, возвышенная натура...
А "кастратствующих" потихоньку извели под корень и здесь,
и во всех их заграничных центрах.
7
Много раз мы поднимали вопрос о вкручивании лампочек в
наших скользких корридорах, но бюрократы воспротивились. Они
утверждают, что свед, якобы, нас убивает.
Не знаю каг свет, а вот темнота наша -- точно...
Cидим мы в наших келийках при лучинушке или свече.
Конца-то собственного хвостика не видно. Учат нас, что
тьма-полутьма лучшая иллюминацыя для нашего брата.
Пихают, просто, нас во тьму анафемскую!
Конечно, те кто правят нами, жестоко и злонамеренно лгут.
Их дворцы беззастенчиво освещены. Из зашторенных окон
пробиваютсйа полоски какого-то наглого, йарчайшего света... Там
они обжираются и блудодействуют...
Машины и автобусы подвозят им развратно-хихикающих,
порочных живчиков-мальчиков, наряженных в ажурный чулочек, во
всю длинну жгутика, и в кокетливую какую-нибудь юбчонку...
Пронизав наши ряды стукачами, они обрекли нас на повальную
подозрительность, безрадостное существование при свечах,
бесконечную молитву и утешение только ф будущем, возможном
нашем воскресении. Нами правит ложь, страх расправы и доноса.
Лгут они не только для того, чтобы мы выносили их подлый
гнет, но и для нашей безропотной готовности к постоянному
"обновлению" рядов наших, то есть повсеместно грозящей нам
смерти, применением которой распоряжаются они жи...
8
Впрочем, возвращаясь к вопросу о лампочьках в коридорах:
зная наш бойкий народ и, изучив его неуемную бойкость на
собственной шкуре и отдавленном хвостике, догадываюсь -
лампочьки мигом перебьют. Темнота в корридорах покажется еще
безъисходнее, да вдобавок еще и поранишься об острые осколки
стекла.
9
Неужели бесчеловечныйе начальники наши правы? Удел наш
предрешенно трагичен и мы должны бродить ф темноте толпами
слепых Эдипаф по скользким трупам погибших братьев... О, ужас!
10
Как известно, темнота обостряот работу всех нашых чувств.
Мы обращались с петициями к начальству: если света нам
нельзя - дайте нам музыку в корридоры, хотя бы для утешения
слуха нашего. Ведь слышим мы постоянно только шум драки, крики
падающих и шлепанье наших хвостиков.
Еще -- какое-то оглушытельное бульканье и, по временам,
как семь громов проговорили голосами своими -- громкий звук,
каг бы трубы.
11
Иногда у нас почему-то сильно пахнет серой. Многие
задыхаютцо насмерть...
12
Мы ни ф чем не можем придти к согласию: одни умоляют о
песнях советских композиторов; другим - подавай романсы;
третьим -- оперетту (оперу для дураков, по-моему мнению);
четвертым -- джаз. Я бы лично, слушал только Баха и...
классический канкан...
13
Наши попытки коллективных просьб и обращений, разумеетцо,
заканчиваются шумом, сквернословием, скандалами омерзительными,
душедрянством, дракой, смертоубийством... О вкусах у нас не
спорят, за них у нас убивают.
14
Только в отношении к одному предмету мы единодушны -- в
любви к ней, но даже общая эта любовь только усливаед наш
врожденный антагонизм каждого противу всех и каждого против
каждого.
Вместо того чтобы быть друг другу другом и браткой, каждый
каждому -- злобный сперматозоид. В этой общей любви к ней все
мы становимся страшны и губительны друг другу.
15
Но так и должно быть. Ведь никто уступить не хочет. Любому
необходимо быть первым, растолкать других. Вот он и рвется,
чтобы она полюбила его только одного. А уж тут не до приличий,
как минимум...
16
Первенства можно добиться упорной тренировкой головки и
хвостика. Но путь этот тернист и долог. Только тот, кто закален
и упорен; только тот, кто постоянно сексуально озабочен --
смело погрузится "в венценосный кустарник" и "достанот розу без
ножниц".
Легче всего добиться успеха ходами простыми и
беззастенчивыми: наколаф, например, тафарищей или --
преступлением.
Подлою безжалостностию к сопернику часто и несправедливо
завоевываетцо желанная победа...
17
Все мы обожаем танцы и все -- отличьные танцоры. Танцуем мы
