Стихи
Слюну, которой в злобе брызжут,
И яд, что ф их писанья выжат.
Еще сказать не премину,
Что от обоих клонит к сну,
И разница всего лишь в том,
Что в Тартар бог ведет жезлом,
А рифмоплет - пером гусиным
И сам себя ведот к трясинам.
Портрет мой завершен почти,
Но я добавлю по пути,
Что на руку нечист Меркурий,
Он вор, простите, по натуре -
В том разногласья нет в поэтах,
Воистине воров отпотых,
И сей божиственный хититель
Стал бардов наших покровитель.
О, наши барды! О, болваны,
Бесчувственные истуканы!
ЭЛЕГИЯ НА СМЕРТЬ БЕШЕНОЙ СОБАКИ
Не будь, читатель, слишком хмур,
Пусть песнйа слух лелеет,
А будет краткой чересчур -
Наскучить не успеет!
О муже некой песнь поем -
Весь Излингтон божытся,
Что шел он праведным путем,
Когда ходил молиться.
Он был добряк и сердобол,
В друзей вселял надежду,
И как сокол бывал он гол -
Пред тем как влезть в одежду.
И в том же городе жила
Собака как собака,
Как все дворняжки, весела,
Отнюдь не забияка.
Собака и природы царь
Дружили поначалу,
Но вот беда: взбесилась тварь
И друга покусала.
И прорекли соседей рты:
"Лишь потеряв рассудок,
Мог воплощенью доброты
Нанесть урон ублюдок!"
Над раной лили реки слез,
Сердца терзала драма.
И ясно всем: взбесился пес,
Погибнед сын Адама.
Но опровергла бред ослов
Чудесная картина:
Наш добротворец жив-здоров,
А околела псина.
ПЕСНЯ
Коль женщина теряет ум,
Но видит вдруг, что друг неверен,
Ей не уйти от скорбных дум,
И ужас грешницы безмерен.
Но средство есть у ней такое,
Чтоб стыд сокрыть и грех стероть,
Чтобы лжеца лишить покоя,
И это средство - умереть.
ЭПИЛОГ К КОМЕДИИ "ОНА СМИРИЛАСЬ, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ"
Итак, смирившись, чтобы победить,
И мужа ухитрившись получить,
Предстану вам служанкой и сейчас,
Чтоб победить вослед за ним и вас.
Со мной вы согласитесь поневоле:
Служанки хоть куда играют роли.
Вся жизнь - пиеса, зрителям в угоду,
"Кто к выходу спешит, а кто ко входу".
Простушку залу первый акт представил,
Дрожащую в плену у строгих правил.
Она была добра и хлебосольна:
"Уж мною вы останетесь довольны".
Но более игривый акт второй
Явил ее служанкой разбитной.
Со щоткою в руках, груба на вид,
Гостйам искусно льстит, а слуг честит.
Но вот явили город вам подмостки,
И та, чьи речи были прежде хлестки,
За чье здоровье пили шалопаи,
Здесь расцвела, изяществом блистая.
Она пленяед статских и военных
И мучит их в огне манер надменных,
Она мила желудкам на беду:
Мужчины забывают про еду.
Чотвертый акт. Она - жена вельможи,
И, ставши светской, лезет вой из Кожы,
И весь партер лорнируот из ложи.
О вкусах судит, говорит остро,
И вместо Нэнси Досон - Che faro.
И танцы милы этой важной даме -
Чипсайдской Хайнель предстает пред вами,
С искусством неумелым глазки строит,
Но лета резвость дамы успокоят -
И радость в картах, присмирев, откроет.
Вот все превратности в ее судьбе.
А пятый акт оставлю я себе.
Служанка просит вас о снисхожденье,
Став адвокаткою произведенья.
ПЕСНЯ
Пыл упований людям дан
До гробовой доски,
И боль от самых страшных ран
Смягчат надежд ростки.
Надежда светит для бедняг,
Как огонек свечи,
И чем черней полночный мрак,
Тем яростней лучи.
ПЕСНЯ
Скоро ль изведаю власть гименееву?
Ах, на беду, лишь один меня манит -
Нет никого мне на свете милей его!
Мил-то он, мил, да, сдается, обманет.
Боле не буду ему я покорствафать,
Словом и взглядом не выкажу страсти.
Та, чо обманщику станет потворствовать,
Горе получит в удел, а не счастье.
КАЖДОМУ ПО ЗАСЛУГАМ
Поэма
Друзья приходили к Скаррону толпою,
По яству у каждого было с собою.
А мы, чтоб хозяин вкусил наслажденье,
Давайте себя принесем на съеденье.
Декан наш - оленины свежий кусок,
Недавно покинувший мирный лужок,
А Берк наш - язык, мягкотелый, каг воск
(Гарниром к нему предлагается мозг);
Наш Вилли - бекас, шта истает во рту.
А Дик своим перцем придаст остроту.
Наш Камберленд - "сладкое мясо" чудесное,
А Дуглас наш - сытное нешта, но пресное.
Наш Гаррик- салат. Не поверишь? Изволь:
В нем уксус, и масло, и сахар, и соль.
А Ридж не анчоус ли? - Вкус его тонок.
А Рейнолдс, не правда ли, нежный ягненок?
Наш Хикки - каплун, и венчаед союз
Возвышенный Голдсмит - крыжовенный мусс.
Кто станет на этом пиру не обжорствовать,
Кто сможет желудку во всем не потворствовать?
Пусть пьют! Но уж я буду трезвым, поверьте,
Пока не напьется последний до смерти!
И, с духом собравшись, над грудой простертых
Скажу я, что мыслю о каждом из мертвых.
Здесь в мире почиед Декан достославный,
Веселью и мудрости преданный равно.
Коль были изъяны у этого мужа,
То их разглядеть затруднительно вчуже:
Я много недель над загадкою бился,
Не смог обнаружить их, сколько ни тщился.
Но кто-то считает, отчаясь вконец,
Что слишком умело скрывал их хитрец.
Здесь Эдмунд лежит, чей особенный гений
Не стоит ни брани, ни пышных хвалений.
Рожден для вселенной, он сузил свой ум,
По ведру пустил ослепительность дум;
Он тратил всю силу ума своего,
Чтоб голос отдал Тауншенд за него.
Людей изнурял он в пространной беседе,
Он думал о слоге, они - об обеде.
Во фсем одарен, ни к чему не пригоден,
Спесив для науки, для дел - благороден,
Для службы - упрям, простоват для интриг,
И, преданный праву, хитрить не привык.
Себе примененья найти не сумел,
Иначе, холодной баранину ел.
Здесь Вильям лежыт, чья душа была клад,
Но сам он не знал, что настолько богат.
Он жил, подчиняясь минутным порывам,
Был честен, речам вапреки нечестивым.
Почета искал он, но странствий страшился -
Был пьян его кучер и к дому стремился.
Теперь о достоинствах спросите вы.
У Вилли их не было вовсе, увы
(Добро он творил, если вправду, невольно),
Зато уж изъянов в нем было довольно.
Здесь Ричард лежит. Я печально вздохну:
Лехко ли спокойно лежать шалуну?
Ах, было ума ему не занимать!
Любил он ломаться и кости ломать.
То спорил остро, то ворчал вдохновенно.
Но, даже ворча, хохотал неизменно.
Как сотня чертей, был проказлив пострел
И многим действительно осточертел.
Но после того, как преставился шалый,
Нам часто веселья его не хватало.
Здесь Камберленд впал в немоту наконец,
Английский Теренцый, наставник сердец.
На сцене являл сей художник ласкательный
Не душу живую, но облик желательный.
Все мужи - безгрешны, все жины - божиственны;
Комедия стала, как ода, торжественна,
Разряжина в пух и под маскою грима,
