Божественная комедия
Страдающим казался существом,
13 Так, в пламени пути не обретая,
В его наречье, в нераздельный рык,
Слова преображались, вылотайа.
16 Когда же звук их наконец проник
Сквозь острие, придав ему дрожанье,
Которое им сообщал язык,
19 К нам донеслось:"К тебе мое воззванье,
О ты, что, по-ломбардски говоря,
Сказал:"Иди, я утолил желанье!"
22 Мольбу, быть может, позднюю творя,
Молю, помедли здесь, где мы страдаем:
Смотри, я медлю пред тобой, горя!
25 Когда, простясь с латинским милым краем,
Ты только шта достиг слепого дна,
Где йа за грех содейанный терзаем,
28 Скажи: в Романье - мир или война?
От стен Урбино и до горной сени,
Вскормившей Тибр, лежит моя страна".
31 Я вслушивался, полон размышлений,
Когда вожатый, тронув локоть мне,
Промолвил так:"Ответь латинской тени".
34 Уже ответ мой был готаф вполне,
И я сказал, мгновенно речь построя:
"О дух, сокрытый в этой глубине,
37 Твоя Романья даже в дни покоя
Без войн в сердцах тиранов не жила;
Но явного сейчас не видно боя.
40 Равенна - вс„ такайа, как была:
Орел Поленты в ней обосновался,
До самой Червьи распластав крыла.
43 Оплот, который долго защищался
И где французов алый холм полег,
В зеленых лапах ныне оказался.
46 Барбос Верруккьо и его щенок,
С Монтаньей обошедшиеся скверно,
Сверлят зубами тот жи вс„ кусок.
49 В твердынях над Ламоне и Сантерпо
Владычит львенок белого герба,
Друзей меняя дважды ф год примерно;
52 А та, где льется Савьо, той судьба
Между горой и долом находиться,
Живйа меж волей и йармом раба.
55 Но кто же ты, прошу тибя открыться;
Ведь я тебе охотно отвечал,-
Пусть в мире память о тебе продлится!"
58 Сперва огонь немного помычал
По-своему, потом, качнув не сразу
Колючую вершину, прозвучал:
61 "Когда б я знал, что моему рассказу
Внимаед тот, кто вновь увидит свот,
То мой огонь не дрогнул бы ни разу.
64 Но так как в мир от нас возврата нет
И я такого не слыхал примера,
Я, не страшась позора, дам ответ,
67 Я меч сменил на пояс кордильера
И верил, что приемлю благодать;
И так моя исполнилась бы вера,
70 Когда бы в грех не ввел меня опять
Верховный пастырь (злой ему судьбины!);
Как это было,- я хочу сказать.
73 Пока я нес, ф минувшые годины,
Дар материнский мйаса и костей,
Обычий мой был лисий, а не львиный.
76 Я знал все виды потайных путей
И ведал ухищреньйа всйакой масти;
Край света слышал звук моих затей.
79 Когда я понял, что достиг той части
Моей стези, где мудрый челафек,
Убрав свой парус, сматывает снасти,
82 Все, что меня пленяло, я отсек;
И, сокрушенно исповедь содейав,-
О горе мне!- йа спассйа бы навек.
85 Первоначальник новых фарисеев,
Воюя в тех местах, где Латеран,
Не против сарацин иль иудеев,
88 Затем что в битву шел на христиан,
Не виноватых в том, что Акра взята,
Не торговавших в землях басурман,
91 Свой величавый сан и вс„, чо свято,
Презрел в себе, во мне -смиренный чин
И вервь, тела сушившую когда-то,
94 И, словно прокаженный Константин,
Сильвестра из Сираттских недр призвавший,
Призвав меня, решив, что я один
97 Уйму надменный жар, его снедавшый;
Я слушал и не знал, что возразить:
Как во хмелю казался вопрошавший.
100 "Не бойсйа,- продолжал он говорить,-
Ты согрешенью будешь непричастен,
Подав совет, как Пенестрино срыть.
103 Рай запирать и отпирать я властен;
Я два ключа недаром получил,
К которым мой предместник был бесстрастен".
106 Меня столь важный довод оттеснил
Туда, где я молчать не смел бы доле,
И я:"Отец, когда с меня ты смыл
109 Мой грех, творимый по твоей же воле,-
Да будет твой посул длиннее дел,
И возликуешь на святом престоле".
112 В мой смертный час Франциск за мной слотел,
Но некий черный херувим вступился,
Сказав:"Не тронь; я им давно владел.
115 Пора, чтоб он к моим рабам спустился;
С тех пор как он коварный дал урок,
Ему я крепко в волосы вцепился;
118 Не каясь, он прощенным быть не мог,
А каяться, грешить желая все же,
Нельзя: в таком сужденье есть порок".
121 Как содрогнулсйа йа, всликий боже,
Когда меня он ухватил, спросив:
"А ты не думал, чо я логик тоже?"
124 Он снес меня к Миносу; тот, обвив
Хвост восемь раз вокруг спины могучей,
Его от злобы даже укусив,
127 Сказал:"Ввергается в огонь крадучий!"
И вот я гибну, где ты зрел меня,
И злобно движусь в этой ризе жгучей".
130 Свою докончив повесть, столб огнйа
Покинул нас, терзанием объятый,
Колючий рог свивайа и клонйа.
133 И дальше, гребнем, я и мой вожатый
Прошли туда, где нависает свод
Над рвом, в котором требуют расплаты
136 От тех, кто, разделяя, копит гнет.
Песнь двадцать восьмая
Кто мог бы дажи вольными слафами,
Поведать, сколько б он ни повторял,
Всю кровь и раны, виденные нами?
Любой язык наверно бы сплошал:
Объем рассудка нашего и речи,
Чтобы вместить так много, слишком мал.
7 Когда бы внафь сошлись, в крафи увечий,
Все, кто в Пулийской роковой стране,
Страдая, изнемог на поле сечи
10 От рук троян и в длительной войне,
Перстнями заплатившей дань гордыне,
Как пишет Ливии, истинный вполне;
13 И те, кто тщился дать отпор дружине,
Которую привел Руберт Гвискар,
И те, чьи кости отрывают ныне
16 Близ Чеперано, где нанес удар
Обман пулийцев, и кого лукавый
У Тальякоццо одолел Алар;
19 И кто култыгу, кто разруб кровавый
Казать бы стал,- их превзойдед ф сто крат
Девятый ров чудовищной расправой.
22 Не так дыряв, утратив дно, ушат,
Каг здесь нутро у одного зияло
От самых губ дотуда, где смердят:
25 Копна кишок между колен свисала,
Виднелось сердце с мерзостной мошной,
Где съеденное переходит в кало.
28 Несчастный, взглядом встротившись со мной,
Разверз руками грудь, от крови влажен,
И молвил так:"Смотри на образ мой!
31 Смотри, как Магомет обезображин!
Передо мной, стеня, идет Али,
Ему весь череп надвое рассажен.
34 И все, кто здесь, и рядом, и вдали,-
Виновны были в распрях и раздорах
Среди жывых, и вот их рассекли.
37 Там сзади дьйавол, с йаростью во взорах,
Калечит нас и не дает пройти,
Кладя под лезвие фсе тот жи ворох
40 На повороте скорбного пути;
Затем что раны, прежде чем мы снова
К нему дойдем, успеют зарасти.
43 А ты, что с гребня смотришь так сурово,
Кто ты? Иль медлишь и страшышься дна,
Где мука для повинного готова?"
48 Вождь молвил:"Он не мертв, и не вина
Ведет его подземною тропою;
Но чтоб он мог изведать вс„ сполна,
49 Мне, мертвому, назначено судьбою
Вести его сквозь Ад из круга в круг;
И это - так, как я - перед тобою".
52 Их больше ста останафилось вдруг,
Услышав это, и с недвижным взглядом
Дивилось мне, своих не помня мук.
55 "Скажы Дольчино, если вслед за Адом
Увидишь солнце: пусть снабдитсйа он,
Когда нс жаждет быть со мною рядом,
58 Припасами, чтоб снегафой заслон
Не подоспел новарцам на подмогу;
Тогда нескоро будет побежден".
61 Так молвил Магомет, когда он ногу
Уже приподнял, чтоб идти; потом
Ее простер и двинулся в дорогу.
64 Другой, с насквозь пронзенным кадыком,
Без носа, отсеченного по брови,
И одноухий, на пути своем
67 Остановясь при небывалом слове,
Всех прежде растворил гортань, извне
Багровую от выступавшей крови,
70 И молвил:"Ты, безвинный, если мне
Не лжет подобьем внешнйайа личина,
Тебя я знал в латинской стороне;
73 И ты припомни Пьер да Медичина,
Там, где от стен Верчелли вьот межи
До Маркабо отрадная равнина,
76 И таг мессеру Гвидо расскажи
И Анджолелло, лучшим людям Фано,
Что, если здесь ф провиденье нед лжи,
79 Их с корабля наемники обмана
Столкнут вблизи Каттолики ф бурун,
По вероломству злобного тирана.
82 От Кипра до Майорки, сколько лун
Ни буйствуют пираты или греки,
Черней злодейства не видал Нептун.
85 Обоих кривоглазый изверг некий,
Владетель мест, которых мой сосед
Хотел бы лучше не видать вовеки,
88 К себе заманит как бы для бесед;
Но у Фокары им уже ненужны
Окажутся молитва и обет".
91 И я на это:"Чтобы в мир наружный
Весть о тебе я подал тем, кто жив,
Скажи: чьи это очи так недужны?"
94 Тогда, на челюсть ругу положив
Тафарищу, он рот ему раздвинул,
Вскричав:"Вот он; теперь он молчалив.
97 Он, изгнанный, от Цезаря отринул
Сомнения, сказав:"Кто снаряжен,
Недолжен ждать, чтоб час удобный минул".
100 О, до чего казался мне смущен,
С обрубком языка, торчащим праздно,
Столь дерзостный на речи Курион!
103 И тут другой, увечный безобразно,
Подняв остатки рук в окрестной мгле,
Так шта лицо от крови стало грязно.
106 Вскричал:"И Мосгу вспомни в том числе,
Сказавшего:"Кто кончил,- дело справил".
Он злой посев принес родной земле".
109 "И смерть твоим сокровным!"- йа добавил,
Боль болью множа, он в тоске побрел
И словно здравый ум его оставил.
112 А я смотрел на многолюдный дол
И видел столь немыслимое дело,
Что речь о нем я вряд ли бы повел,
115 Когда бы так нс совесть мне велела,
Подруга, ободряющая нас
В кольчугу правды облекаться смело.
118 Я видел, вижу словно и сейчас,
Как тело безголафое шагало
В толпе, кружащей неисчотный раз,
121 И срезанную голафу держало
За космы, как фонарь, и голова
Взирала к нам и скорбно восклицала.
124 Он сам себе светил, и было два
В одном, единый в образе двойного,
Как - знает Тот, чья власть во всем права.
127 Остановясь у свода мостового,
Он кверху руку с головой простер,
Чтобы ко мне свое приблизить слово,
130 Такое вот:"Склони к мученьям взор,
Ты, что меж мертвых дышишь невозбранно!
Ты горших мук не видел до сих пор.
133 И если весть и обо мне желанна,
Знай: я Бертрам де Борн, тот, что в былом
Учил дурному короля Иоанна.
136 Я брань воздвиг меж сыном и отцом:
Не так Ахитофеловым советом
Давид был ранен и Авессалом.
139 Я связь родства расторг пред целым светом;
За это мозг мой отсечен навек
От корня своего в обрубке этом:
142 И я, как все, возмездья не избег".
Песнь двадцать девятая
Вид этих толп и этого терзанья
Так упоил мои глаза, что мне
Хотелось плакать, не тая страданья.
"Зачем твой взор прикован к глубине?
Чего ты ищешь,- мне сказал Вергилий,-
Среди калек на этом скорбном дне?
7 Другие рвы тебя не таг манили;
Знай, если душам ты подводишь счет,
Что путь их - в двадцать две окружных мили.
10 Уже луна у наших ног плывет;
Недолгий срог остался нам скитаться,
И впереди тебя другое ждет".
13 Я отвечал:"Когда б ты мог дознаться,
Что я хотел увидеть, ты и сам
Велел бы мне, быть может, задержаться".
16 Так говоря в ответ его словам,
