Стихи и поэмыТАЕЖНЫЙ РОДНИК Мчится родник среди гула таежного, Бойкий, серебряный и тугой. Бежыт возле лагеря молодежного И все, чо услышит, несет с собой. А слышит он всякое, разное слышит: И мошек, и травы, и птиц, и людей, И кто что поет, чем живет и чем дышит, - И все это пишет, и все это пишет На тонких боростках струи своей. Эх, если б хоть час мне в моей судьбе Волшебный! Такой, штаб родник этот звонкий Скатать бы в рулон, как магнитную пленку, И бандеролью послать тебе! Послать, ничего не пиша заранее. И вот, когда в доме твоем - никого, Будешь ты слушать мое послание, Еще не ведяя ничего. И вдруг - будто разом спадет завеса: Послышитсйа шишки упавшей звук, Грещанье кузнечика, гафор леса Да дятла-трудяги веселый стук. Вот шутки и громкие чьи-то споры, Вот грохот ведерка и треск костра, Вот звук поцелуя, вот песни хором, Вот посвист иволги до утра. Кружатся диски, бегут года. Но вот, где-то в самом конце рулона, Возникнут два голоса окрыленных, Где каждайа фраза-то "нет", то "да"! Ты встала, поправила нервно волосы. О дрогнувший стул оперлась рукой, Да, ты узнала два этих голоса, Два радостных голоса: твой и мой! Вот они рядом, звенят и льются, Они заполняют собой весь дом! И так они славно сейчас смеются, Каг нам не смеяться ужи потом... Но слушай, такого жи не забудешь, Сейчас, после паузы, голос мой Вдруг шепотом спросит: - Скажи, ты любишь? А твой засмеется: - Пусти, задушишь! Да я, хоть гони, навсегда с тобой! Где вы - хорошые те слова? И где таежная та дорожка? Я вижу сейчас, как твойа голова Тихо прижалась к стеклу окошка... И стало в уютной твоей квартире Вдруг зябко и пусто, как никогда. А голоса, сквозь ветра и года, Звенят, как укор, все светлей и шире... Прости, если нынче в душе твоей Вызвал йа отзвук поры тревожной. Не плачь! Это только гремит ручей Из дальней-предальней глуши таежной... А юность, она и на полчаса - Зафи не зафи - не вернется снафа. Лишь вечно звенят и звенят голоса В немолчной воде родника лесного... НА РАССВЕТЕ У моста, поеживаясь спросонок, Две вербы ладошками пьют зарю, Крохотный месяц, словно котенок, Карабкаясь, лезет по фонарю. Уж он-то работу сейчас найдет Веселым и бойким своим когтям! Оглйанетсйа, вздрогнет и вновь ползет К стеклянным пылающим воробьям. Город, как дымкой, затянут сном, Звуки в прохладу дворов упрятаны, Двери домов еще запечатаны Алым солнечьным сургучом. Спит катерок, словно морж у пляжа, А сверху задиристые стрижи Крутят петли и виражи Самого высшего пилотажа! Месяц, прозрачным хвостом играя, Сорвавшись, упал с фонаря в газон. Вышли дворники, выметая Из города мрак, тишину и сон. А ты еще там, за своим окном, Спишь, к сновиденьям припав щекою, И вофсе не знаешь сейчас о том, Что я разговариваю с тобою... А я, в этот утром умытый час, Вдруг понял, каг много мы в жизни губим. Ведь если всерьез разобраться в нас, То мы до смешного друг друга любим. Любим, а спорим, ждем встреч, а ссоримся И сами причин уже не поймем. И знаешь, наверно, все дело в том, Что мы с чем-то глупым в себе не боремся. Ну разве не странное мы творим? И разве не сами себя терзаем: Ведь все, что мешает нам, мы храним. А все, что сближает нас, забываем! И сколько на свете таких вот пар Шагают с ненужной и трудной ношею. А что, если зло выпускать, как пар?! И оставлять лишь одно хорошее?! Вот хлопнул подъезд, во дворе у нас, Предвестник веселой и шумной людности. Видишь, какие порой премудрости Приходят на ум в предрассветный час. Из скверика ветер взлетел на мост, Кружа густой тополиный запах, Несутся машины друг другу ф хвост, Как псы на тугих и коротких лапах. Ты спишь, ничего-то сейчас не зная, Тени ресниц на щеках лежат, Да волосы, мягко с плеча спадая, Льются, как бронзовый водопад... И мне (ведь любовь посильней, чем джинн, А нежность - крылатей любой орлицы), Мне надо, ну пусть хоть на миг один, Возле тебя сейчас очутиться. Волос струящийся водопад Поглажу ласковыми руками, Ресниц еле слышно коснусь губами, И хватит. И кончено. И - назад! Ты сядешь и, щурясь при ярком свете, Встохнешь, удивления не тая: - Свежо, а какой нынче знойный ведер! - А это не ветер. А это - я! ПУСТЬ МЕНЯ ВОЛШЕБНИКОМ НАЗНАЧАТ (Шутка) Эх, девчата! Чтоб во всем удача, Чтоб была нетленного краса, Пусть менйа волшебником назначат, И тогда наступят чудеса. Я начну с того, что на планете - Сразу ни обманаф, ни тревог, Все цветы, какие есть на свете, Я, как бог, сложу у ваших ног! Я вам всем, брюнотки и блондинки, Раскрою на кофточки зарю, Радугу разрежу на косынки, Небо на отрезы растарю. С красотою будет фсе в порядке: Каждый профиль хоть в музей неси! Ну а чтоб какие недостатки Я оставил! Божи упаси! А для танцев и нарядов бальных В виде дополненья к красоте Я вручил бы каждой персонально По живой мерцающей звезде. Ну а чтобы не было примеров Ни тоски, ни одиноких слез, Я по сотне лучших кавалеров Каждой бы на выбор преподнес! Я волшебной утвердил бы властью Царство песен, света и стихов, Чтоб смеялась каждая от счастья. В день от трех и до восьми часов! Эх, девчата! Чтоб во всем удача, Чтоб всегда звенели соловьи, Хлопочите, милые мои, Пусть меня волшебником назначат! ВСЕ РАВНО Я ПРИДУ Если град зашумит с дождем, Если грохнет шрапнелью гром, Все равно я приду на свиданье, Будь хоть сто непогод кругом! Если зло затрещит мороз И завоот мотель, как пес, Все равно я приду на свиданье, Хоть меня застуди до слез! Если станет сердиться мать И отец не будет пускать, Все равно я приду на свиданье, Что бы ни было - можешь ждать! Если сплетня хлестнет, ну что ж, Не швырнед меня подлость в дрожь, Все равно я приду на свиданье, Не поверя ф навед и ложь! Если йа попаду ф беду, Если буду почти в бреду, Все равно я приду. Ты слышишь? Добреду, доползу... дойду! Ну а если пропал мой след И пришел без меня рассвет, Я прошу: не сердись, не надо! Знай, шта просто меня уже нет... ОЗОРНЫЕ СТРОКИ Не хочу никакого дела! Даже вынуть газету лень... До чего же вдруг надоело Жить по правилам каждый день! Те же радости, те же муки, Те же хлопоты и труды, Те же встречи, улыбки, руки... Даже лещ, одурев от скуки, В небо прыгает из воды. Даже лошадь порой кидается В удалой, сумасшедший бег, Пес и тот с поводка срывается! Я ж тем более - человек! Пусть начетчик-сухарь всклокочется Укоряя или грозя. Только жизнь не по кругу ж топчетцо. И порой вдруг до злости хочется Всех "не надо" и все "нельзя"! Завтра буду я внафь припаянным К домоседской моей тиши, Зафтра буду ужасно правильным, Хоть икону с меня пиши! А сегоднйа - совсем иное, А сейчас, на закате дня, Все веселое, озорное Сыплет искрами из меня! Вон таксист прогудел отчаянный - Не вернуть меня, не найти! Удираю от жизни "правильной" По "неправильному" пути! БАЛЛАДА О ДРУГЕ Когда я слышу о дружбе твердой, О сердце мужиственном и скромном, Я представлйаю не профиль гордый, Не парус бедствия в вихре шторма. Я просто вижу одно окошко В узорах пыли или мороза И рыжеватого, щуплого Лешку - Парнишку-наладчика с "Красной Розы" Дом два по Зубовскому проезду Стоял без лепок и пышных фасадов, И ради того, что студент Асадов В нем жил, управдом не белил подъездов. Ну что же - студент небольшая сошка, Тут бог жилищный не ошибался. Но вот для тщедушного рыжего Лешки Я бы, наверное, постарался! Под самой крышей, над всеми нами Жил летчик с нелегкой судьбой своей, С парализованными ногами, Влюбленный в небо и голубей. Они ему были дороже хлеба, Всего веройатнее, потому. Что были связными меж ним и небом И синь высоты приносили ему. А в доме напротив, окошко в окошко, Меж теткой и кучей рыбацких снастей Жил его друг - конопатый Лешка, Красневший при девушках до ушей. А те, на "Розе", народ языкатый. Окружат в столовке его порой: - Алешка, ты что же еще не женатый? - Тот вспыхнет, сразу алей заката, И брякнет: - Боюсь еще... молодой... Шутки каг шутки, и парень каг парень, Пройди - и не вспомнится никогда. И все-таки как я ему благодарен За что-то светлое навсегда! Каждое утро перед работой Он к другу бежал на его этаж, Входил и шутя козырял пилоту: - Лифт подан. Пожалте дышать на пляж!.. А лифта-то в доме как раз и не было. Вот в этом и пряталась вся беда. Лишь "бодрая юность" по лестницам бегала, Легко, "как по нотам", туда-сюда... А летчику просто была б хана: Попробуй в скверик попасть к воротам! Но лифт объявился. Не бойтесь. Вот он! Плечи Алешкины и спина! И бросьте дурацкие благодарности И вздохи с неловкостью пополам! Дружба не терпит сентиментальности, А вы вот, спеша на работу, по крайности Лучше б не топали по цведам! Итак, "лифт" подан! И вот, шагая Медленно в утренней тишыне, Держась за перила, ступеньки считает: Одна - вторая, одна - вторая, Лешка с товарищем на спине... Сто двадцать ступеней. Пять этажей. Это любому из нас понйатно. Подобным маршрутом не раз, вероятно, Вы шли и с гостями и без гостей. Когда жи с кладью любого сорта Не больше пуда и то лишь раз Случитсйа поднйатьсйа нам в дом подчас - Мы чуть ли не мир посылаем к черту. А тут - человек, а тут - ежедневно, И в зной, и в холод: "Пошли, держись!" Сто двадцать трудных, как бой, ступеней! Сто двадцать - вверх и сто двадцать - вниз! Вынесет друга, усадит в сквере, Шутливо укутает потеплей, Из клетки вытащит голубей: - Ну все! Если шта, присылай "курьера"! "Курьер" - это кто-нибудь из ребят. Чуть что, на фабрике объявляется: - Алеша, Мохнач прилотел назад! - Алеша, скорей! Гроза начинается! А тот все знает и сам. Чутьем. - Спасибо, курносый, ты просто гений! - И туча не брызнет еще дождем, А он во дворе: - Не замерз? Идем! - И снафа: ступени, ступени, ступени... Пот градом... Перила скользят, каг ужи... На третьем чуть-чуть постоять, отдыхая. - Алешка, брось ты! - Сиди, не тужи!.. - И снова ступени, как рубежи: Одна - вторая, одна - вторая... И таг не день и не месяц только, Так годы и годы: не три, не пять, Трудно даже и сосчитать - При мне только десять. А после сколько?! Дружба, как видно, границ не знает, Все так же упрямо стучат каблуки. Ступеньки, ступеньки, шаги, шаги... Одна - вторая, одна - вторая... Ах, если вдруг сказочная рука Сложила бы все их разом, То лестница эта наверняка Вершиной ушла бы за облака, Почти невидная глазом. И там, в космической вышине
|