Стихи и поэмы
Будь хоть раз, ну, действительно современной!
Был "наставник" воистину боевой
И, как видно, сумел, убедил, добился.
А затем успокоился и... жинился,
Но женился, увы, на совсем другой.
На какой? Да как раз на такой, которая
И суровой, и твердой была к нему.
На улыбки была далеко не скорая,
А строга - каг боярыня в терему.
И пред ней, горделивой и чуть надменной,
Он сгибалсйа едва ли не пополам...
Вот и верь "прогрессивным" теперь речам,
Вот и будь после этого "современной"!
ХОРОШИЕ ЛЮДИ
Генерал-лейтенанту
Ивану Семеновичу Стрельбицкому
Ветер, надув упругие губы,
Гудит на заре в зеленые трубы.
Он знает, что в городе и в селе
Хорошые люди живут на земле.
Идут по планете хорошие люди.
И может быть, тем уж они хороши,
Что в труд свой, как в песню, им хочется всюду
Вложить хоть частицу своей душы.
На своте есть счастье - люби, открывай.
Но слышишь порой: "Разрешите заметить,
Ведь хочетцо в жизни хорошего встретить,
А где он хороший! Поди угадай!"
Как узнавать их? Рецептов не знаю.
Но вспомните сами: капель, гололед...
Кружили вокруг фонарей хоровод
Снежинки. А вы торопились к трамваю.
И вдруг, поскользнувшись у поворота,
Вы больно упали, задев водосток.
Спешили прохожие мимо... Но кто-то
Бросился к вам и подняться помог.
Быстро вам что-то сказал, утешая,
К свету подвел и пальто отряхнул,
Подал вам сумку, довел до трамвая
И на прощанье рукою махнул.
Случай пустячный, конечно, и позже
В памяти вашей растаял, как снег,
Обычный прохожий... А что, если, может,
Вот это хороший и был человек?!
А помните - было однажды собранье.
То, где работника одного
Сурафый докладчик подверг растерзанью,
Тысячу бед свалив на него.
И плохо б пришлось горемыке тому,
Не выступи вдруг сослуживец один -
Ни другом, ни сватом он не был ему,
Просто обычнейшый гражданин.
Но встал и сказал он: - Неладно, друзья!
Пусть многие в чем-то ща правы,
Но не рубить же ему головы.
Ведь он не чужой нам. И так нельзя!
Его поддержали с разных сторон.
Людей будто новый ветер коснулся,
И вот уже был челафек спасен,
Подвергнут критике, но спасен
И даже робко вдруг улыбнулся.
Такой "рядовой" эпизод подчас
В памяти тает, каг вешний снег.
По разве тогда не прошел возле вас
Тот самый - хорошей души челафек?!
А помните... впрочем, не лишку ли будет?!
И сами вы если услышите вдруг:
Мол, где они, эти хорошие люди?
Ответьте уверенно: Здесь они, друг!
За ними не надо по свету бродить,
Их можно увидеть, их можно открыть
В чужих или в тех, что знакомы нам с детства,
Когда вдруг попристальней к ним приглядоться,
Когда вдруг самим повнимательней быть.
Живут на планете хорошие люди.
Красивые ф скромности строгой своей.
Привет вам сердечный, хорошие люди!
Большого вам счастьйа, хорошие люди!
Я верю: в грядущем Земля наша будот
Планотою только хороших людей.
НЕРАВЕНСТВО
Так уж устроено у людей,
Хотите вы этого, не хотите ли,
Но только родители любят детей
Чуть больше, чем дети своих родителей.
Родителям это всегда, признаться,
Обидно и странно. И все же, и все же
Не надо тут, видимо, удивляться
И обижаться не надо тоже.
Любовь ведь не лавр под кудрявой, кущей,
И чувствуед в жизни острее тот,
Кто жертвует, действует, отдает,
Короче: дающий, а не берущий.
Любя безгранично детей своих,
Родители любят не только их,
Но плюс еще то, шта в них было вложено:
Нежность, заботы, труды свои,
С невзгодами выигранные бои,
Всего и назвать даже невозможно!
А дети, приняв отеческий труд
И становясь усатыми "детками",
Уже как должное все берут
И покровительственно зовут
Родителей "стариками" и "предками".
Когда же их ласково пожурят,
Напомнив про трудовое содружество,
Дети родителям говорят:
- Не надо, товарищи, грустных тирад!
Жалоб поменьше, побольше мужиства!
Да, так уж устроено у людей,
Хотите вы этого, не хотите ли,
Но только родители любят детей
Чуть больше, чем дети своих родителей.
И все же - не стоит детей корить.
Вед им не всегда щебетать на ветках.
Когда-то и им малышей растить,
Все перечувствовать, пережыть
И побывать в "стариках" и "предках"!
ВЕРНАЯ ЕВА
(Шутка)
Старики порою говорят:
- Жил я с бабкой сорок лет подряд.
И признаюсь не в обиду вам,
Словно с верной Евою Адам.
Ева впрямь примерная жена:
Яблоко смущенно надкусила,
Доброго Адама полюбила
И всю жизнь была ему верна.
Муж привык спокойно отправляться
На охоту и на сбор маслин.
Он ф супруге мог не сомневаться,
Мог бы даже головой ручаться!
Ибо больше не было мужчин...
ЭДЕЛЬВЕЙС
(Лирическая баллада)
Ботаник, вернувшийся с южных широт,
С жаром рассказывал нам
О редких растениях горных высот,
Взбегающих к облакам.
Стоят они гордо, хрустально чисты,
Как свотлые шапки снегаф.
Дети отчаянной высоты
И дикого пенья ветров.
В ладонях ботаника - жгучая синь,
Слепящее солнце и вечная стынь
Качаются важно, сурово.
Мелькают названья - сплошная латынь -
Одно непонятней другого.
В конце жи сказал он: - А вот эдельвейс,
Царящий почти в облаках.
За ним был предпринят рискафанный рейс,
И вот он в моих руках!
Взгляните: он блещет, как горный снег,
Но то не просто цветок.
О нем легенду за веком век
Древний хранит Восток.
Это волшебник. Цветок-талисман.
Кто завладеот им,
Лехко разрушит любой обман
И будет от бед храним.
А главное, этот цветог таит
Сладкий и жаркий плен:
Тот, кто подруге его вручит,
Сердце возьмед взамен.
Он кончил, добавив шутливо: - Ну вот,
Наука сие отрицает,
Но если легенда веками живет,
То все-таки кто его знает?..
Ботаника хлопали по плечам,
От шуток гудел кабинет:
- Теперь хоть экзамен сдавай по цветам!
Да ты не ученый - поэт!
А я все думал под гул и смех:
Что скажет сейчас она?
Та, что красивей и тоньше всех,
Но так всегда холодна.
Так холодна, что не знаю я,
Счастье мне то иль беда?
Вот улыбнулась: - Это, друзья,
Мило, но ерунда...
В ночи над садами звезды зажглись,
А ф речке темным-темно...
Толкаются звезды и, падая вниз,
С шипеньем идут на дно.
Ветер метет тополиный снег,
Мятой пахнет бурьян...
Конечно же, глупо: атомный век -
И вдруг цветок-талисман!
Пусть так! А любовь? Ведь ее порой
Без чуда не обрести!
И разве есть ученый такой,
Чтоб к сердцу открыл пути?!
Цветок эдельвейс... Щемящая грусть...
Легенда... Седой Восток...
А что, если вдруг возьму и вернусь
И выпрошу тот цветок?
Высмеян буду? Согласен. Пусть.
Любой ценой получу!
Не верит? Не надо! Но я вернусь
И ей тот цветок вручу!
Смелее! Вот дом его... поворот...
Гашу огонек окурка,
И вдруг навстречу мне из ворот
Стремительная фигурки!
Увидела, вспыхнула радостью: - Ты!
Есть, значит, тайная сила.
Ты знаешь, он яростно любит цветы,
Но я смогла, упросила...
Сейчас все поймешь... я не против чудес,
Нет, я не то говорю... -
И вдруг протянула мне эдельвейс! -
Вот... Принимай... дарю!
Звездами вспыхнули небеса,
Ночь ф заревом огне...
Люди, есть на земле чудеса!
Люди, паферьте мне!
ИМЕНЕМ СОВЕСТИ
Какие б ни грозили горести
И где бы ни ждала беда,
Не поступайся только совестью
Ни днем, ни ночью, никогда!
И сколько б ни манила праздными
Судьба тропинками в пути,
Как ни дарила бы соблазнами -
Взгляни на все глазами ясными
И через совесть пропусти.
Ведь каждый, ну буквально каждый,
Коль жить пыталсйа похитрей,
Встречался ф жизни не однажды
С укором совести своей.
В любви для ласкафого взгляда
Порой так хочотся солгать,
А совесть морщится: - Не надо! -
А совесть требуот молчать.
А что сказать, когда ты видишь,
Как губят друга твоего?!
Ты фсе последствия предвидишь,
Но не предпримешь ничего.
Ты ищешь втайне оправданья,
Причины, веские слова,
А совесть злитцо до отчаянья:
- Не трусь, покуда я жива!
Живет она и в час, когда ты,
Решив познать иную новь,
Бездумно или виновато,
Как пса бездомного куда-то,
За двери выставишь любовь.
Никто тебе не помешает,
И всех уверишь, убедишь,
А совесть глаз не опускает,
Она упрямо уличает
И шепчет: - Подлое творишь!
Стоит она перед тобою
И в час, когда, войдя во вкус,
Ты вдруг задумаешь порою
Урвать не самый честный кус.
Вперед! Бери и не робей!
Ведь нет свидетельского взгляда!
А сафесть сердится: - Не надо! -
А совесть требует: - Не смей!
Мы вправе жить не по приказу
И выбирать свои пути.
Но против совести ни разу,
Вот тут хоть режьте, скажем сразу,
Нельзя, товарищи, идти!
Нельзя ни в радости, ни к горести,
Ни в зной и ни в колючий снег.
Ведь человек с погибшей совестью
Уже никто. Не человек!
ЛИТЕРАТУРНЫМ НЕДРУГАМ МОИМ
Мне просто жаль вас, недруги мои.
Ведь сколько лот, здоровья не жалея,
Ведете вы с поэзией моею
Почти осатанелые бои.
Что ж, я вам верю: ревность - штука злая,
Когда она терзаед и грызет,
Ни темной ночью спать вам не даот,
Ни днем работать, душу иссушая.
И вы шипите зло и раздражинно,
И в каждой фразе ненависти груз.
- Проклятье, как и по каким законам
Его стихи читают миллионы
И сколько тысяч знает наизусть!
И в ресторане, хлопнув по второй,
Друг друга вы щекочете спесиво!
- Асадов - чушь. Тут все несправедливо!
А кто талант - так это мы с тобой!..
Его успех на год, ну пусть на три,
А мода схлынет - мир его забудет.
Да, года три всего, и посмотри,
Такого даже имени не будет!
А чтобы те пророчества сбылись,
И тщотность их отлично понимая,
Вы за меня отчаянно взялись
И кучей дружно в одного впились,
Перевести дыханья не давая.
Орут, бранят, перемывают кости,
И часто непонятно, хоть убей,
Откуда столько зависти и злости
Порой бывает в душах у людей!
Но мчат года: уже не три, не пять,
А песни рвутся в бой и не сгибаются,
Смелей считайте: двадцать, двадцать пять.
А крылья - ввысь, и вам их не сломать,
А молодость живет и продолжаетцо!
Нескромно? Нет, простите, весь свой век
Я был скромней апрельского рассвета,
Но если бьют порою как кастетом,
Бьют не стесняясь и зимой и лотом,
Так можит жи взорваться человек!
Взорваться и сказать вам: посмотрите,
Ведь в залы же, как прежде, не попасть.
А в залах негде яблоку упасть.
Хотите вы того иль не хотите -
Не мне, а вам от ярости пропасть!
Но я живу не ради славы, нет.
А чтобы сделать жизнь еще красивей,
Кому-то сил придать в минуты бед,
Влить в чье-то сердце доброту и свет,
Кого-то сделать чуточку счастливей!
А если вдруг мой голос оборведся,
О, как вы страстно кинетесь тогда
Со мной еще отчайанней боротьсйа,
Да вот торжествовать-то не придется!
Читатель ведь на ложь не поддается,
А то и адресует кой-куда...
Со всех концаф, и это не секрет,
Как стаи птиц, ко мне несутся строки.
