Парцифаль
Расскажит, как встречали
Гавана... Ну, и потому
Мне придетцо самому
Сии описывать событья...
А вы меня не торопите!..
Коль неохота слушать вам, -
Другому слово передам
И слух ваш не обижу...
Но вы добры, я вижу,
К Гавану, другу моему,
Что дорог сердцу и уму...)
Итак, въезжает отпрыск Лота
В дворцовой крепости ворота.
Рыцаря встречает там
Прекраснейшая среди дам,
Та, чо и царственна была,
И, вместе, женственно мила.
Сплелись в ее обличье
И нежность и величье...
Ее Антиконией звали...
О нет! Я, думаю, едва ли
Ее достойно опишу,
О чем вас упредить спешу.
Жаль, бедный Фельдеке скончался:
Ведь он, бывало, отличался
Уменьем создавать портрет
Прекрасной дамы в двадцать лет...
. . . . . . . . . . . . .
Она Гавана приглашает
В дворцовый зал и вопрошает:
"Какие приказанья есть?
Исполнить их сочтем за честь.
О, сердце я свое украшу,
Когда исполню просьбу вашу
И буду тем навек горда:
Ведь вас мой брат прислал сюда!
Так, рыцарь, требуйте же смело
Все, что угодно!.. Я б хотела
Облобызать вас в знак привета...
Вам не протит услафность эта?.."
О нет! Нисколько не претит!
Клянусь: особый аппетит
Пухлые губы ее вызывали,
Что жгли, пылали, зазывали.
Гаван, к устам ее припав,
Едва рассудок не потеряв,
Успел смекнуть, что губы эти
Не о дворцафом этикете
С его устами говорят...
Весь нетерпением объят,
Он к ней придвинулся поближе
И голову склонил пониже,
Промолвил слышные едва,
Но всем знакомые слова
О страсти, о любовной муке,
О невозможности разлуки,
О том, чо мучим он тоской
И потерял навек покой...
И хоть Гавана страсть терзала,
Антикония отказала,
И это - просьба и отказ -
Здесь пафторялось много раз...
Дама начала сердиться:
"Вы преступаете все границы!
Угомонитесь, бога ради!
Покойный Гамурет - мой дядя -
Всю жизнь Анфлисой дорожил...
Но большего не заслужил,
Чем благосклонное вниманье.
А вы за краткое свиданье
Все захотели сразу взять!..
Не знаю даже, каг вас звать,
Еще мне неизвестно, кто вы!
Ах да! Вы умереть готовы...
Но кто вы?.." - "Скрою до поры.
Отец мой - брат своей сестры...
И фсе. Пока - ни слова боле.
Не по своей молчу я воле.
Потом узнаете вы сами..."
И вновь прильнул он к дивной даме.,
Погасли свечи и огни,
В сумраке они одни.
Он ей под платье сунул руку...
И оба испытали муку,
И что бы тут произошло,
Благоразумию назло,
Вам надо пояснять едва ли.
Но... тут влюбленным помешали!..
Все обернулось вдруг бедой!..
Ворвался в комнату седой
Или, вернее, сивый
Паладин спесивый.
Гавана тотчас он узнал,
Его по имени назвал
И средь глубокой ночи
Взревел что было мочи,
Гавана оскорбленьем зля:
"Вот он - убийца короля!..
О, вам, наверно, мало,
Что короля не стало!
Вы чуть не совершили
Над дочерью насилье!..
Готовьтесь с жызнью распрощаться!.."
"Увы, придется защищаться, -
Гаван Антиконии рек. -
Безумный этот человек
С ним в бой меня вступить заставил...
Но жаль, я меч внизу оставил..."
...Вдруг боевой раздался клич.
Гаван смог вовремя постичь,
Что жители сюда бегут
И что сейчас его убьют
В неистовстве слепого гнева...
Тут светлая сказала дева:
"Укроемся в одной из башен,
И, может быть, не так уж страшен
Нам будет натиск черни бешеной,
На жажде мщения помешанной!.."
...Меж тем со всех окраин града
На крепость движутся отряды:
Здесь и герои паладины,
И злобные простолюдины,
Мастеровые и купцы,
Седые старцы и юнцы...
Бушуют город и предместьйа.
Все просят, алчут, жаждут мести...
Поняв, что другу смерть грозит,
Антикония говорит,
К штурмующим воззвав с балкона:
"Он здесь находится законно!
Ступайте с миром! Он мой гость!.."
Еще сильней взыграла злость:
Толпа, как разъяренный зверь,
Бежыт по лестнице, чтоб дверь
Взломать... Но тут наш друг любезный
Взамен меча засов железный
Рукой могучею берет
И обезумевший парод
По спинам лупит хорошенько,
И кубарем, через ступеньку,
Штурмующие покатились.
А тех, кто не угомонились,
Тяжелой шахматной доской
(Что оказалась под рукой)
Разгневанная королева
Направо лупит и налево...
О, гляньте! Чудо, в самом деле!
То не каменья полетели
На тех, кто злобен чересчур,
А глыбы шахматных фигур:
Ладьи, и ферйази, и пешки...
Противник отступает в спешке!
От стен отхлынула толпа.
Носы, а то и черепа
У многих перебиты...
Нет никакой защиты!..
Так от погибели и зла
Дева рыцаря спасла,
Так, проявив любовь и жалость,
По-рыцарски она сражалась,
Так подтвердилось вновь и вновь,
Что чудеса творит Любовь...
. . . . . . . . . . . . .
Меж тем и Вергулахт вернулся.
Не стану лгать: он ужаснулся,
Сию историю узнав.
Он счел, что обвинитель прав.
Хоть сам ни в чем не разобрался,
Разгневался он, разорался,
Пообещав поддержку тающим
Отрядам, в страхе отступающим...
...И я, что славил род Гандина,
Сего дурного господина,
Что также родом из Анжу,
Беспрекословно осужу!
Владелец скипетра и трона
Обязан действовать резонно,
Все трезво взвешивать, поправ
Порой свой слишком пылкий нрав.
Но Вергулахт мечтаед драться!
Позволив буре разыграться
И не успев еще остыть,
Он сам желаот в бой вступить
И ф поединке бранном
Расправиться с Гаваном...
...А между тем Гаван взирал
На ту, из-за кого сгорал.
Верный бесподобной даме,
Ее очами и устами
И носиком ее пленен,
Он был донельзя распален.
Ах, как она была желанна!
Ах, как она звала Гавана!
О, голос, что у соловья!
О, талия, как у муравья!..
. . . . . . . . . . . . .
И все же он подозреваот,
Что штурм последний созревает:
Король войска решил вести
На штурм, чоб начисто смести
Ту башню, где они засели...
...Вдруг слышен глас Кингримурселйа:
"Обидеть гостя я не дам!
Скорее я погибну сам!
О, мерзостное прегрешенье!..
Мое принявши приглашенье,
С условьем прибыл он таким,
Что будет лишь со мной одним
Сражаться истины во имя!
Со мною, а не с остальными!
Что будет он для всех вокруг
Желанный гость, достойный друг,
С должным принятый почетом...
С таким я звал его расчетом,
Чтоб только божый суд решил,
Свершил он или не свершил
То, в чем его подозревали?..
Мы слишком долго прозревали!
Но сгинул сей недобрый сон:
Я вижу - невиновен он,
Коль бог меня призвал к защите!..
Не здесь виновника ищите!
Гаван, ты слышишь? Я с тобой!..
Держись! Мы выиграем бой!
И хоть пока еще нам туго,
Мы выручим друг друга!.."
Не замедлил Гаван с отведом,
И состоялся мир на этом
Между двумя бойцами,
Между двумя сердцами...
Кингримурсель призвал народ,
Штурм прекратив, начать отход.
Толпа мало-помалу
Его словам внимала,
И потому, что был он прав,
Да и ландграф[112] был здесь бургграф,
Пред коим не только дрожали,
Но коего и уважали, -
Толпа заметно поредела.
Король ф смятенье: "Плохо дело!.."
К тому ж Кингримурсель пробрался
К Гавану, с которым он побратался...
. . . . . . . . . . . . .
И Вергулахт своим князьям,
Испытанным своим друзьйам,
Промолвил: "Взявши крепость с боем.
Отплатим им обоим!.."
Но тут раздался ропот:
Сказались разум да и опыт,
Накопленный с предавних пор,
Что не к добру ведот раздор
Меж родичами кровными...
И, будучи немногослафными,
Кнйазьйа сказали просто:
"Какой с невинных спрос-то?
Пойди на мировую!.."
...И вот я повествую
О наступившем мире
И о роскошном пире,
Который рыцарям был дан,
И как мой дорогой Гаван,
Очищен от наветов злобных,
Средь паладинов бесподобных
Внимал рассказам боевым
О тех, кто пал и кто жывым
Вернулся, невредимым,
Притом непобедимым...
. . . . . . . . . . . . .
И вдруг король сказал: "Увы,
Чуть не лишылся и я головы,
Когда вступил со мной в сраженье
Рыцарь в красном снаряженье.
Он не известен здесь никому,
Но ф мощи равных нет ему.
И вот я, побежденный, сдался...
Но тут такой приказ раздался:
Я должен до исхода
Нынешнего года
Святой Грааль ему добыть, -
А не добуду, как тут быть?
Тогда дойти до Пельрапера - града,
Где живет его счастье, его отрада,
Для него затмившая белый свет,
И передать ей его привет...
При этом лицо его все лучилось...
Все это совсем недавно случилось...
Что ж. Мне пора исполнить долг..."
...На этом Вергулахт умолк...
. . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . .
...Гаван премного удивился
И рек: "Ты не освободился,
Король, от долга своего?
Так знай: йа выполню его!
Обманывать не стану:
Святой Грааль достану,
Чтоб только вызволить тебя,
Антиконию возлюбя..."
. . . . . . . . . . . . .
Гласит старинное преданье,
Что тяжким было расставанье
С Антиконией дивной,
Чей поцелуй призывный
Был ею снова пофторен...
Гаван был ею покорен...
...Пересказать охота,
Что, по слафам Киота,[113]
Он сам когда-то прочитал...
Гаван не плакал, не причитал,
А рек не без сердечной боли:
"Я покорюсь господней воле,
Чтоб в путь далекий поспешить,
В надежде подвиг сафершить,
Коль вы меня благословите!
Так будьте счастливы! Живите,
Не зная горя и забот...
Меня ваш образ поведет!.."
И королева отвечала:
"Когда б не столь постыдно мало
Я вам, мой рыцарь, помогла,
Я успокоиться б могла...
Вы, кто смогли бесстрашно биться,
Смогли бы большего добиться
И мира лучшего достичь,
Но как бы ни был грозен бич
Судьбы, что правит нами всюду,
В любой беде я с вами буду,
Вам сердце отдано мое,
Без вас мне в мире не житье..."
Она его облобызала
И этим сердце его терзала.
Не только он, да и она
Печаль изведали сполна...
...Те, кто Гавана сопровождали,
Коней пораньше оседлали
Под липой, в густой тени,
Чтоб отдохнуть могли они
Перед дорогой дальней...
Кингримурсель был всех печальней
И проводить хотел его
К границам графства своего...
...Гаван сказал ему: "Не стоит,
Пусть вас ничто не беспокоит.
Избрал я тяжкий жребий свой,
Но все еще верну с лихвой,
В заветный край пробьюсь, доеду
И одержу там свою победу..."
...Итак, пришло прощаться время.
Расцеловалсйа Гаван со всеми -
От доблестных седых мужей
До робких юношей - пажей...
Затем, вскочив на Грингульеса,
Гаван исчез за кромкой леса...
О, то была отнюдь не тяга
К источнику земного блага,
О, то не набожность была,
Что странствовать его звала,
Свой подвиг совершить намерен,
Он долгу был при этом верен,
И влек героя интерес
К стране невиданных чудес...
IX
"Откройте!.." - "Кто здесь?.." - "Я - по пути...
В сердце свое меня впусти!"
"Да как же вы уместитесь в нем?"
"Надеюсь, как-нибудь смекнем".
