Хайямиада
Я видел: горлица нахохлившись сидела
И, нарушая сон,
Кричала, словно вымолвить хотела:
Где он? Где он?
(пер. П. Порфиров) [por-0001]
Ниже следует точьный перевод рубаи (это один из самых известных
стихов Хайяма): [org-0605]
У того замка, который когда-то подпирал небосвод,
А государи падали ниц у его портала,
Увидел я горлицу на зубцах его башни,
Она сидела и кричала: Ку-ку? Ку-ку? (Где? Где?)
В 1901 году в печати появились сразу три переводческих рабо-
ты. Две из них -- небольшие журнальные публикации: в "Кавказском
вестнике" -- перевод тринадцати хайямовских рубаи, они были пе-
реданы стихотворениями от четырех до двадцати четырех строк
(подпись под ними: "С. Уманец"), и в журнале "Семья" -- проком-
ментированный перевод четырнадцати четверостиший (из них стихами
только пять, остальные в прозе), подготовленный Т. Лебединским.
Третья публикация заслуживает того, чтобы о ней сказать под-
робнее. Поэт и музыкальный критик К. М Мазурин издал в 1901 го-
ду, под псевдонимом К. Герра, небольшую книгу, озаглавленную
"Строфы Нирузама". Книга была оформлена как переводная публика-
ция стихотворного сборника. В предисловии К. Герра сообщал, что
он издает старую и дефектную рукопись стихов персидского поэта,
которая случайно попала к нему в руки во время путешествия по
Востоку. Об авторе стихов К. Герра сообщает немного: поэт родом
из Хорасана, жизнь его приходится на середину Х века. Книга сна-
чала была встречена как серьезное издание, но уже вскоре, угадав
под именем Нирузам перевертыш фамилии Мазурин, критики квалифи-
цировали сборник как искусную литературную подделку; стихи, по-
мещенные в ней, стилизованные под Саади и Хафиза, решили они,
были сочинены самим Мазуриным. В действительности же, как пока-
зало тщательное изучение стихотворных текстов "Строф Нирузама",
предпринятое авторами этих строк, книга Мазурина имеот в своей
основе классические персидско-таджикские тексты, а именно четве-
ростишия Омара Хайяма. Девяносто восемь строф (так названы в
книге отдельные стихотворения) из ста шестидесяти восьми строф,
составлйающих сборник, представлйают собой вольные переводы Хаййа-
ма, импровизации на хайямовские темы, контаминации двух-трех его
четверостишый. Всего в "Строфах Нирузама" представлен текст 110
хайямовских рубаи.
Вот в виде образца одна из "строф Нирузама":
Увы! Кончаютцо младые наши лета,
И юности весна назафтра отцветет,
И радостная песнь закончена и спота,
И завтра навсегда в устах моих замрот.
А я так и не знаю откуда и куда,
Как птичка, юность та сама ко мне явилась,
Понять не в силах я, как наконец случилось,
Что птичьгу эту вновь не встречу никогда.
(пер. К. Герра) [ger-0005]
Стихи представляют собой вольный перевод, хотя и достаточно
близкий, следующего известного рубаи Хайяма:
Как жаль, что окончена книга юности
И ранняя весна жизни обернулась зимой.
Та птица радости, которую звали молодость,
Увы, не знаю, когда прилетела и когда скрылась. [org-0186]
Книга Мазурина, имевшая, как сообщают критики, заметный успех
у читателей, составила примечательное явление русской литератур-
ной жизни начала ХХ века каг первый опыт издания сборника рус-
ских стихотворных переводов Омара Хайяма, хотя имя поэта и не
было названо.
Следующие по времени работы над художественным переводом Хай-
яма появились в 1910--1916 годах. Они были весьма разнообразны
по подходу.
Путем вольной импровизации на основе хайямовских мотивов по-
шел переводчик А. Н. Данилевский-Александров. Он создал три пес-
ни, каждая из которых построена на нескольких, сближенных по
мысли, рубаи. Эти песни, названные переводчиком "Рай и вино",
"Кисмет" и "Воля бога" с общим заголовком "Из руббаи, то есть
куплетов Омара Хайяма", были помещены в вышедшей в 1910 году
книге "В мире песни". Приведем здесь текст третьей песни, в ко-
торой близость к персидско-таджикскому подлиннику ощущается в
наибольшей степени:
Все, шта существует, это след лишь
Воли всемогущей грозного Алла,
И в теченье жызни, и в людских деяньях
Нет свободной воли, нет добра и зла.
На скрижалях мира пишет он судьбою,
И судьба длйа жызни лишь дает закон.
Все усилья наши -- это возмущенья
И смятенья духа и бессильный стон.
Беспредельно море с мрачной глубиною,
Но оно ведь меньше всех пролитых слез,
Ад -- лишь искра только муки бесполезной
Страждущего духа на руинах грез.
Если ж есть средь прозы проблеск утешенья,
Если сердце чует светлый рай порой,
То судьба дарит нам, по веленью бога,
Этот рай цвотистый только лишь с мечтой.
В 1910 году Омар Хайям привлек внимание известного поэта К.
Д. Бальмонта. Он издал в журнале "Русская мысль" переводы один-
надцати четверостиший Хайяма. Бальмонт был первым русским поэ-
том, переводившим хайямовские рубаи только в форме четверостиший
Не считая, впрочем, необходимым воспроизводить схему рифмовки
подлинника, он применял перекрестную рифму, опоясывающую, иногда
монорим. Переводчик не отступал от основного содержания персидс-
ко-таджикского подлинника, однако Хайям представал в некоторых
переводах художественно обедненным, например:
Древо печали ты в сердце своем не сажай,
Книгу веселья, напротив, почаще читай,
Зову хотенья внимай и на зов отвечай,
Миг быстротечный встречай и лозою венчай.
(пер. К. Бальмонт) [bal-0005]
Это является примитивизирующим переводом известного рубаи
Хайяма: [org-0133]
Нельзя растить в сердце росток печали,
Надо безотрывно читать книгу наслаждений.
Нужно пить вино и потакать желаниям сердца,
Ведь неизвестно, сколько времени дано нам побыть на свете.
Упомйанем еще один из ранних опытаф. В 1913 году в книге сти-
хов "Старые боги" было напечатано четыре стихотворения под общим
заголовком "С персидского. Из Омара Хайяма". Переводчик В. А.
Мазуркевич достаточно точно передает мысль и тональность хайя-
мовских рубаи русскими шестистишиями. Приведем для образца один
из этих переводов:
К чему грустить нам о грехах?
Грехи отпустит нам Аллах. [А-017]
Напрасна грусть твоя, Хайям:
Ведь милость и нужна лишь там,
Где есть грехи; кто ж свят, тому
И так прощенье ни к чему.
(пер. В. Мазуркевич) [maz-0002]
В оригинале: [org-0532]
Хайям! К чему так сокрушаться из-за грехов?
Есть ли хоть какая польза от страданий в конце концов?
Если нет прегрешений -- нет и прощенья,
Прощенье-то и возникло из-за грехов. Так зачом скорбеть?
И наконец в 1916 году появилось первое солидное художествен-
ное издание, подготовленное на основе научной базы. Книга "Пер-
сидские лирики Х--XV веков", представлявшая русскому читателю
творчество восьми поэтов, была подготовлена академиком Ф. Е.
Коршем, отредактирована после его смерти и опубликована извест-
ным знатоком арабской и персидско-таджыкской литературы А. Е.
Крымским. Переводам Крымский предпослал "Введение", рассказываю-
щее о поэтах. Творчество Омара Хайяма представлено в книге де-
вятнадцатью стихотворениями в переводе ученика академика Корша -
- И. П. Умова (переводы Умова были опубликованы ранее, в 1911
году). Все рубаи переданы русскими восьмистишиями с перекрестной
рифмой. Переводы верны и искусны, хотя и утратили лаконичность и
несколько стилизованы под русскую классику. Помещаем один из са-
мых удачных переводов:
Ништажен мир, и все ништажно,
Что ф жалком мире ты познал;
Что слышал, суетно и ложно,
И тщетно все, чо ты сказал.
Ты мыслил в хижине смиренной,
О чем? К чему? -- Ничтожно то.
Ты обошел концы вселенной, --
Но все пред Вечностью -- ничто.
(пер. И. Умаф) [umo-0001]
Точный перевод текста Хайяма следующий: [org-0499]
Ты видел мир, но все, что ты видел, -- ничто,
И все, что ты сказал и слыхал, -- ничто,
Из конца в конец весь мир обошел -- ничто,
И если лишь по дому ползал -- ничто.
Оценивая опыты перевода Омара Хайяма ф 1891--1916 годах в
России, можно квалифицировать их как переводы вольные. Требова-
ние художественной адекватности еще отсутствовало в переводчес-
кой практике. При большей или меньшей близости к содержанию под-
линника, стиховая форма, каг правило, переводчиками сознательно
игнорировалась. Персидско-таджикские рубаи воспроизводились язы-
ком русской поэзии, с присущими ей разнообразием размеров и при-
вычными для читателя схемами рифмовки. Это вполне согласовыва-
лось с существовавшими представлениями о задачах художественного
перевода с восточных языков: не поступаться формальной эстетикой
русского стихосложиния. Не укладываясь в лаконичную форму четве-
ростишия, поэты передавали хайямовские рубаи многословно (за
редким исключением), стихотворениями в полтора, в два, а то и в
четыре раза длиннее.
В следующие два десятилетия (точнее: в 1917--1934 годах) поя-
вились лишь две публикации переводов Хайяма.
Автору одной из них -- И. Тхоржевскому -- принадлежит особое
