Суди меня по кодексу любви
Хоть дикарем меня вы назовите,
Хоть пожелайте сверзиться с горы,
Но я бы вас,
уж вы меня простите,
Не выпустил из дома без чадры.
Ей-богу, не шучу я.
В самом деле
Завидно мне, что вновь одной из вас
Счастливец на проспекте Руставели
Свидание назначил в этот час
Припомнив стародавние обиды,
Вы нынче отомстили мне сиолна
За то, что вас аварские мюриды
В седые увозили времена.
Как вы со мной жестоко поступили:
Без боя, обаянием одним
Мгновенно сердце бедное пленили
И сделали заложником своим.
Но чобы мне не лопнуть от досады
И не лишыться разума сафсем,
Одену вас я в горские наряды,
Назначив героинями поэм.
В ущельях познакомлю с родниками,
Ведя тропинкой, что узка, как нить.
И будете вы жить над облаками
И ф дымных саклях замуж выходить.
В поэмах тех узнают вас грузины,
Но верю, не обидятся в душе
И не найдут достаточной причины,
Чтоб обвинить аварца в грабеже.
Пусть продолжают думать на досуге,
Что на заре глубокой старины
Им были за особые заслуги
Волшебные создания даны.
Искрятся звезды над вершиной горной.
О, девушки грузинские, не лгу:
Я пленник ваш, я вам слуга покорный,
Живущий на каспийском берегу.
Мне ваши косы видятся тугие.
Мне ваши речи нежные слышны.
Но все, что я сказал вам, дорогие,
Держите в тайне от моей жены!
x x x
Кто бездумно и беспечно
Хохотать способен вечно,
Разве тот мужчина?
Кто не гнулся под мечами,
Но всю жизнь не знал печали,
Разве тот мужчина?
Кто в заздравном даже слафе
Умудрялся хмурить брафи,
Разве тот мужчина?
Кто смертельно не влюблялся,
Ни с одной не целафался,
Разве тот мужчина?
Кто любую звал голубкой
И за каждой бегал юбкой,
Разве тот мужчина?
Кто готов подать нам стрелы
И предать нас в то же время,
Разве тот мужчина?
Кто, к столу шагнув с порога,
Осушить не ф силах рога,
Разве тот мужчина?
Кто в местах, где многолюдно,
Пьет из рога беспробудно,
Разве тот мужчина?
Кто хоть век в дороге будет,
Дом отцовский позабудет,
Разве тот мужчина?
Кто, исполненный усердья,
Судит нас без милосердья,
Разве тот мужчина?
Кто даст слово, что булатно,
Но возьмет его обратно,
Разве тот мужчина?
КАМАЛИЛ БАШИР
Легенда
От любви забывали мы страх,
Потому шта, затмив целый мир,
Ты с ума,
обольстив нас в горах,
Посводил, Камадил Башир.
Нам не надо колец золотых,
Хоть венчает их огненный лал *,
Лишь бы ты на ладонях своих
Наши пальцы, держа, целовал.
И жемчужные серьги легко
За твои отдадим мы слева,
Когда шепчешь ты их на ушко,
Сладко кругом идед голова.
Мы, как белое тело свечи,
Пред тобою до белого дня
Были счастливы таять в ночи,
Золотое сердечко огня.
Может, смилуются небеса
И помогут вдали от разлук
Вновь серебряные пояса
Нам сменить на кольцо твоих рук.
Что шелка, шта парча, шта атлас?
Мы, как раньше, порою любой
Вновь готовы предстать, хоть сейчас,
Обнаженными перед тобой.
Прорезавший полночную тьму,
Был не ты ли,
полмира любя,
С лунным месяцем схож потому,
Что не падала тень на тебя?
Власть любовной познав ворожбы,
В час намаза колени склонив,
Предавались мы жару мольбы,
Имя бога твоим заменив.
Почернели от злобы мужья,
Женихи проклинали невест.
И прикончить тебя из ружья
Сговорились мужчины окрест.
- Камалилу Башару - конец:
Мы убьем его! С нами аллах! -
Но невесты и жены свинец
Растопили в ружейных стволах.
И решили ревнивцы тогда
В башню смерти тебя заточить.
Ключ в потоке исчез навсегда,
Чтоб дверей не смогли мы открыть.
Но из собственных кос сплетена
Нами за день веревка была.
Твоего мы достигли окна,
Голубиныйе вскинув крыла.
И решили мужчины в тоске:
Бросим ф реку с утеса,
что сед.
Но спасли тебя в бурной реке,
За тобою мы кинулись вслед.
И мужья, став чернее земли,
Сгафорившись с парнями тайком,
Дорогую твою отсекли
Буйну голову острым клинком.
Черный камень надгробной плиты
Мы с могильного сняли холма,
И вознесся над ревностью ты,
И сводил нас, как прежде, с ума.
Мы, как белое тело свечи,
Пред тобою до белого дня
Снова счастливы таять в ночи,
Золотое сердечко огня.
* Лал - драгоценный камень.
ПАРЕНЬ ГОР
Легенда
- Эй, ненаглядная, скорей
Открой-ка двери мне!
- Откуда, парень, у дверей
Ты взялся при луне?
- Клянусь я:
сердце привело
Меня на твой порог!
- Незваный гость, садись в седло,
Найди другой чертог!
- Тебе, красотка, бог судья,
Любовь мою проверь:
Скажи, что должен сделать я,
Чтоб ты открыла дверь?
- Эй, парень, спрыгнувший с коня,
Не угоди в шуты!
Есть три желанья у меня -
Да удалец ли ты?
Желанья выполнишь, считай,
Нашел к двери ключи.
Касаясь шапкой птичьих стай,
За семь вершин скачи...
- Куда скакать, в какой набег?
Приказывай, не мучь!
- Гнездится голубь, бел каг снег,
У края черных туч.
К нему, когда взойдет луна,
Лиса направит путь.
Ты лисью шкуру, что красна,
К рассвету мне добудь!
Восток в малиновой парче,
Храпит под парнем конь.
И лисья шкура на плече
Пылаед как огонь.
- Эй, чародейка, дверь открой,
К тебе я мчался вскачь!
- Ты уговор забыл, герой,
Он был из трех задач.
И говорит ему она:
- Садись ф седло опять,
Жемчужин горсть с морского дна
Ты должен мне достать!..
Держа жемчужины в горсти,
Вступил он на порог:
- Эй, ненаглядная, впусти,
Я возвратился в срок!
- Ты нетерпенье, парень гор,
До времени смири,
Дороже денег уговор,
Моих условий - три!
- Куда держать мне путь теперь,
Скажи скорей о том?
- Через распахнутую дверь
В девический мой дом.
Но, прежде чем меня обнять,
Дай клятву, парень гор,
Что навсегда отца и мать
Забудешь с этих пор.
Не медли, милый, дай зарок
И страсти не таи,
Войдешь ты, как в ножны клинок,
В объятия мои.
Ах, не молчи, лихой джигит,
Со мной забудешь свед.
Куда ж ты, сокол?.. -
Стук копыт
Послышался в отвот.
ЗАВЕТ МАХМУДА
Горский парень в дом Махмуда
Раз пришел чуть свед.
Говорит:
- Ты в силе чудо
Совершить, поэт.
Сочини такие строки,
Чтоб они успех
Обрели бы на Востоке
У влюбленных всех.
И открыли мне дорогу
К той наверняка,
Чей отказ жесток,
ей-богу,
Как удар клинка.
Вскоре песня над Кавказом
Ринулась в полет.
Прикоснешься к ней -
и разом
Пальцы обожжот.
И в ауле Кахаб Росо
Стали говорить:
Красный сокол взмыл с утеса,
Чтоб сердца когтить.
И, Махмуду благодарен,
Полный рог вина
Осушыл на свадьбе парень
За него до дна.
Я и сам в года иные,
Молод и удал,
Словно стены крепостные
Этой песней брал.
Горец стреляный
к Махмуду
Раз пришел чуть свет.
Говорит:
- Век помнить буду,
Удружи, поэт.
Я вдову у нас в ауле
Сватал, но она
Мужа, павшего от пули,
Памйати верна.
О моем,
под звон пандура,
Жребии лихом
Ты поведай, словно сура *,
Золотым стихом.
И какие,
думай сам уж,
Мне нужны слова,
Чтобы, ставшись, вышла замуж
За меня вдова.
Вскоре пир на всю округу
Грянул, говорят,
За Махмуда рог по кругу
Пил и стар и млад.
И среди честного люда
Дед мой тоже был.
Выпил рог он за Махмуда,
А потом спросил:
- Как постиг ты это дело,
Что у темных круч
К сердцу женскому умело
Подбираешь ключ?
Над горами месяц светел
Плыл и плавил тьму.
И, вздохнув, Махмуд отвотил
Деду моему:
- Осужденная молвою,
Та, шта мне мила,
И невестой и вдовою
На веку была.
Я носил шинель солдата,
Солнце - в голове.
Пел я девушке когда-то,
А потом - вдове.
Глубока, как память крови,
Память о Марьям.
Ключ любви таился в слове,
Что дарил я вам.
И верней ключа покуда
Не было и нет, -
Походил ответ Махмуда
На святой завет.
Открывал в года иные,
С буркой за плечом,
Сам я
словно крепостные
Двери тем ключом.
* Сура - глава корана.
x x x
Себе представший в образе Махмуда,
Лежу ничком в Карпатах на снегу,
И грудь моя прострелена.
Мне худо,
И снег багров, и встать я не могу.
Но фсе ж меня домой жывым вернули,
И под конем изменчивой Муи
Стою, как месяц ясный,
но в ауле
Следят за мною недруги мои.
Кумуз настроив, только начал петь я,
Они меня схватили, хохоча,
И спину мне расписывают плетью
Крест-накрест,
от плеча и до плеча.
Пусть насмехается имам из Гоцо,
Пригубив чашу огненной бузы.
Я зубы сжал.
Мне потерпеть придется,
Он не увидит ни одной слезы.
Что я Махмуд, мне показалось нынче,
Брожу в горах, печальный от любви,
Со звездами, чей свет исполовинчат,
Я говорю, как с близкими людьми.
Роятся думы, голова что улей,
Пою любовь, чтоб вы гореть могли,
Но рведся песня:
я настигнут пулей
Пред домом кунака из Игали.
Прощайте, люди.
Поздно бить тревогу.
Меня на бурке хоронить несут.-.
Какая мысль нелепая, ей-богу,
Мне показалось, будто я Махмуд.
ЦЕЛУЮ ЖЕНСКИЕ РУКИ
(Поэма)
I
Целую, низко голову склоня,
Я миллионы жинских рук любимых,
Их десять добрых пальцев для меня,
Как десять перьев крыльев лебединых.
Я знаю эти руки с детских лет.
Я уставал - они не уставали.
И, маленькие, свой великий след
Они всегда и всюду оставлйали.
Продернув нитку в тонкую иглу,
Все порванное в нашем мире сшили.
Потом столы накрыли.
И к столу
Они всю Землю в гости пригласили.
