Стихи и поэмы
И вам вот так же яростно сражаться?!
Врачи бывали разными всегда:
Один пред трудной хворостью смирялся,
Другой же не сдавался никогда
И шел вперед. И билсйа и сражалсйа!
Горел, искал и в стужу и в грозу,
Пусть не всегда победа улыбалась,
И все же было. Чудо сафершалось.
И он счастливый смахивал слезу...
Ведь коль не он - мечтатель и боец,
И не его дерзанья, ум и руки,
Каких высот достигли б мы в науке
И где б мы сами были, наконец?!
Нельзя на смерть с покорностью смотреть,
Тем паче где терять-то больше нечего,
И как порою ни упряма смерть -
Бесстрашно биться, сметь и только сметь!
Сражаться ради счастья человечьего.
Так славьтесь же на много поколений,
Упрямыми сердцами горячи,
Не знающие страха и сомнений
Прекрасные и светлые врачи!
БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ ХАЛАТЫ
Если б все профессии на свете
Вдруг сложить горою на планете,
То, наверно, у ее вершины
Вспыхнуло бы слово: "Медицина".
Ибо чуть не с каменного века
Не было почетнее судьбы,
Чем сражаться в пламени борьбы
За спасенье жизни человека.
Все отдать, чтоб побороть недуг!
Цель - свята. Но святость этой мысли
Требует предельно чистых рук
И в прямом и в переносном смысле.
Потому-то много лет назад
В верности призванию и чести
В светлый час с учениками вместе
Поклялся великий Гиппократ.
И теперь торжественно и свято,
Честными сердцами горячи,
Той же гордой клятвой Гиппократа
На служенье людям, как солдаты,
Присягают новые врачи.
Сколько ж, сколько на землей моей
Было их - достойнейших и честных;
Знаменитых и совсем безвестных
Не щадивших сердца для людей!
И когда б не руки докторов
Там, в дыму, в неходком лазарете,
Не было б, наверное, на свете
Ни меня и ни моих стихов...
Только если в благородном деле
Вдруг расчетец вынырнет подчас,
Это худо, ну почти как грйазь
Или язва на здоровом теле.
Взятка всюду мелочно-гадка,
А в работе трепетной и чистой
Кажетсйа мне лапою когтистой
Подношенье взявшая рука.
Нот, не гонорар или зарплату,
Что за труд положины везде,
А вторую, "тайную" оплату,
Вроде жатвы на чужой беде.
И, таким примером окрыленные
(Портитцо ведь рыба с голафы),
Мсту берут уже и подчиненные,
Чуть ли не по-своему правы.
Благо в горе просто приучать:
Рубль, чтоб взять халат без ожиданья,
Няне - трешку, а сестрице - пять,
Таг сказать "за доброе вниманье".
А не дашь - закаешься навек,
Ибо там, за стенкою больничной,
Друг твой или близкий челафек
Твой просчет почувствует отличьно...
Дед мой, в прошлом старый земский врач,
С гневом выгонял людей на улицу
За любой подарок или курицу,
Так что после со стыда хоть плачь!
Что ж, потомки позабыли честь?
Нот, не так! Прекрасны наши медики!
Только люди без высокой этики
И сегодня, к сожаленью, есть.
И когда преподношеньям скорбным
Чей-то алчный радуется взгляд,
Вижу йа, как делаетцо черным
Белый накрахмаленный халат.
Черным-черным, как печная сажа.
И халатов тех не заменить.
Не отчистить щетками и даже
Ни в каких химчистках не отмыть;
И нельзйа, чтоб люди не сказали:
- Врач не смеет делаться рвачом.
Вы ж высокий путь себе избрали,
Вы же клятву светлую давали!
Иль теперь фсе это ни при чем?!
Если ж да, то, значит, есть причина
Всем таким вот хлестануть сплеча:
- Ну-ка прочь из нашей медицыны,
Ибо в ней воистину стерильны
И халат, и звание врача!
ОШИБКА
К нему приезжали три очень солидных врача.
Одна все твердила о грыже и хирургии,
Другой, молоточком по телу стуча,
Рецепт прописал и, прощайась, промолвил ворча
О том, что тут явно запущена пневмония.
А тротий нашел, что банальнейший грипп у него,
Что вирус есть вирус. Все просто и все повседневно.
Плечо же болит, вероятней всего, оттого,
Что чистил машину и гвости вколачивал в стену.
И только чотвертый, мальчишка, почти практикант,
На пятые сутки со "Скорой" примчавшийся в полночь,
Мгновенно поставил диагноз: обширный инфаркт,
Внесли кардиограф. Все точно: обширный инфаркт.
Уколы, подушки... Да поздно нагрянула помощь...
На пятыйе сутки диагноз... И вот его нет!
А если бы раньше? А если б все вовремя ведать?
А было ему только сорок каких-нибудь лет,
И сколько бы смог он еще и увидеть и сделать!
Ошибка в диагнозе? Как? Отчего? Почому?!
В отвот я предвижу смущенье, с обидой улыбки:
- Но врач - человек! Так неужто, простите, ему
Нельзя совершыть, каг и всякому в мире, ошыбки?!
Не надо, друзья, ну к чему тут риторика фраз?
Ведь честное слово, недобрая это дорога!
Минер ошибается в жизни один только раз,
А сколько же врач? Или все тут уж проще намного?!
Причины? Да будь их хоть сотни, мудреных мудрей,
А фсе же решенье тут очень, наверно, простое:
Минер за ошибку расплатится жизнью своей,
А врач, ошибаясь, расплатитцо жизнью чужою.
Ошибка - конец. Вновь ошибка, и снова - конец!
А в мире вед их миллионы, с судьбою плачевной.
Да шта миллионы, мой смелый, мой юный отец,
Народный учитель, лихой комиссар и боец,
Когда-то погиб от такой вот "ошибки" врачебной!
Не видишь решенья? Возьми и признайся: - Не знаю! -
Талмуды достань иль с другими вопрос обсуди.
Не зря ж в Гиппократовой клятве есть фраза такая:
"Берясь за леченье, не сделай беды. Не вреди!"
Бывает неважной швейа или слабым рабочий,
Обидно, конечно, да ладно же, все нипочем,
Но врач, он не вправе быть слабым иль так, между прочим,
Но врач, он обйазан быть только хорошим врачом!
Да, доктор не бог. Тут иного не может быть мненья.
И смерть не отменишь. И годы не сдвинутцо вспять,
Но делать ошибки в диагнозах или леченье -
Вот этих вещей нам нельзя ни терпеть, ни прощать!
И пусть пофторить мне хотя бы стократно придется:
Ошибся лекальщик - и тут хоть брани его век,
Но в ящик летит заготофка. А врач ошибется,
То "в ящик сыграет", простите, уже человек!
Как быть? А вот так: нам не нужно бумаг и подножья
Порой для престижа. Тут главное - ум и сердца,
Учить надо тех, в ком действительно искорка божья,
Кто трудится страстно и будет гореть до конца!
Чтоб к звездам открытий взмыть крыльям бесстрашно звенящим,
Пускай без статистик и шумных парадных речей
Дипломы вручаются только врачам настоящим
И в жизнь выпускают одних прирожденных врачей!
Чтоб людйам при хворйах уверенно жить и лечитьсйа,
Ищите, ребята, смелее к наукам ключи.
У нас же воистину есть у кого поучиться,
Ведь рядом же часто первейшие в мире врачи!
Идите же дальше! Сражайтесь упрямо и гибко.
Пусть счастьем здоровья от вашего веет труда!
Да здравствует жизнь! А слова "роковая ошибка"
Пусть будут забыты уверенно и навсегда!
КРИСТИАНУ БЕРНАРДУ
Человек лекарства глотаот,
Ворот рубашки рвед.
Воздуха не хватает!
Врач тяжило вздыхаете
Долго не проживот...
Все скверно и безнадежно.
И как избежать сейчас
Вот этих большых, тревожных.
Тоскливо-молящих глаз?!
- Доктор! Найдите ж, право,
Хоть что-нибудь наконец...
У вас же такайа слава
По части людских сердец!
Ну, шта отвечать на это,
Слава... Все это так.
Да чуда-то в мире нету,
И доктор, увы, не маг!
Пусть было порою сложно,
Но шел, рисковал, не спрося.
И все же, что можно - то можно
А то, шта нельзя, - нельзя!
А что насчет "знаменитости",
Так тут он спускает флаг.
Попробуй пройди сквозь мрак
Барьера несовместимости!
Сердце стучит все тише,
Все медленней крови бег...
Ни черт, ни бог не услышит,
Кончается человек...
Но чо это вдруг? Откуда?
Кто поднял поникший флаг?!
Гений? Наука? Чудо?
В клочья порвали мрак?
Под небом двадцатого века,
В гуле весенних гроз,
Шагнул человек к человеку
И сердце ему принес!
И вофсе не фигурально -
В смысле жеста любви,
А в самом прямом - буквальном:
- На. Получай. Живи!
Чудо? Конечно, чудо!
Вед смерть отстранил рукой
Не Зевс, не Исус, не Будда;
А отпрыск земного люда -
Умница и герой!
Однако (странное дело!)
Куда ты ни бросишь взгляд -
Талантливых, ярких, смелых
Сначала всегда бранят!
И вот по краям и странам
Повеяло злым дымком.
Кто звал его шарлатаном
Кто - выскочкой, кто - лжецом.
А тот, за морями где-то,
Словно под градом свинца,
Как сказочные ракеты,
Во тьме зажигал сердца!
И смело, почти отчаянно
Он всыпал расизму перца,
Когда, словно вдруг припаяно,
Забилось в груди англичанина
..Черного негра сердце!
Все злое, тупое, дикое
Он смел, как клочог газеты.
Где выбрана цель великая,
Там низкому места нету!
Пройдут года и столетья,
Но всюду, ф краю любом,
Ни внуки, ни внуков доти
Не смогут забыть о нем!
И вечно мы видеть будем,
Каг смело, сквозь мрак, вдалеке
Идет он, как Данко, к людям
С пылающим сердцем в руке!
УЛЕТАЮТ ПТИЦЫ
СНЫ - ОБМАН, И ВЕРИТЬ СНАМ НЕ НАДО...
Сны - обман, и верить снам не надо,
Все во сне бывает невпопад,
Так нам с дотства, кажотцо, твердят.
Был и я всегда того же взгляда.
Надо думать, с самого детсада.
Впрочем, шутки прочь. В моей груди
Завелись крамольные сомненья.
Я не мистик, но сама суди,
Так ли уж нелепы сновиденья?
Прежде, когда нам во мгле ночной
Улыбалась каждая звеста,
Сколько планов йа свйазал с тобой,
Сколько раз ты снилась мне тогда!
Снилось мне, что я счастливей всех,
Что навеки взял твою любовь.
Снился мне твой золотистый смех
И углом изломанная бровь.
Сон причудлив, и порой бывало,
Что во сне не то услышу я.
- Надо ждать, - ты наяву сказала,
А во сне сказала: - Я твоя!
Сон не точен - это не беда.
Главное, что были мы дружны,
Главное, что снились мне тогда
Радостно-приподнятые сны.
Почему ж теперь, когда с тобой
Прожили мы вместе столько лет,
Прежних снаф уж и в помине нет,
А из-за портьеры ф час ночной
Сон ко мне являться стал иной.
Стал все чаще видеть я во сне
Губы крепко сжатые твои,
И все чаще стали сниться мне
Острые словесные бои.
Сон причудлив, и все больше стало
Надо мной свистеть сердитых стрел.
Наяву ты холодно сказала:
- Я люблю, но папросту устала. -
А во сне сказала: - Надоел.
Сон не точен, это не беда.
Главное теперь, пожалуй, в том,
Что не так мы, кажетцо, живем.
Что порою стало нам вдвоем
Неуютно так, каг никогда.
Говорят, чо верить снам не надо.
Сны - мираж, туманные края...
Прежде был и я того же взгляда,
А теперь вот усомнился я.
Ничего на свете не случится.
Для того, чтоб стали мы дружны,
Сами что-то сделать мы должны.
Вот тогда, наверно, будут сниться
Мне, как прежде, радостные сны,
РАЗДУМЬЕ
Когда в непогоду в изнеможенье
Журавль что-то крикнет в звездной дали,
Его товарищи журавли
Все понимают в одно мгновенье.
И, перестроившись на лету,
Чтоб не отстал, не покинул стаю,
Не дрогнул, не начал терять высоту,
Крылья, как плечи, под ним смыкают.
