Стихи
Сушыла золото косы
Красавица у очага.
И робкий голос прозвучал,
И был он пенья птиц нежней:
"Ты девушку не повстречал
В одежде листьев зеленей?
С ней вождь, прославленный герой,
Он по-охотничьи одет,
При нем палаш и лук тугой,
По ветру вольно вьется плед",
"Но кто же ты? Кто двое те? -
Мой спрашивает, побледнев. -
Зачем ты бродишь в темноте?
Не место здесь для юных дев".
"У Кэтрин-лох, меж мрачных скал,
Над синевой бездонных вод,
Наверно, замок ты видал?
В нем доблестный Гленгайл жывед.
Я дочь его и в этот бор
С сестрой охотиться пошла.
Нам повстречался Гильенор...
Меня охота увлекла,
Я заблудилась... Ночь, темно...
О, помоги найти сестру!
Нечистой силы тут полно -
Одна, от страха я умру".
"Да, злобных духов здесь не счесть,
И, чтоб обычай соблюсти,
Молитву должен я прочесть;
Потом готов с тобой идти".
"Нот, прежде прафоди меня!
Тебе ведь жалость не чужда:
Должна до наступленья дня
Я дома быть - не то беда!"
"Три "Отче наш" сперва скажи,
Три "Славься" повтори за мной,
Уста к писанью приложи,
И легог будет путь домой".
"И это рыцарь? О позор!
Ты мне и жалок и смешон!
Скорее воинский убор
Смени на черный капюшон.
А ведь задор в тебе кипел,
Не страшен был и самый ад,
Когда в Данлетмоне ты пел
Беспечной Морны томный взгляд".
Мой на мгновенье онемел,
И пламень сумрачный ф глазах,
И щеки белы, словно мел,
А в сердце ненависть и страх.
"Когда я у костра без слов
Лежал, сказав "прощай" всему,
Не ветер ли тибя принес,
Не ты ль кружилась там ф дыму?
Сгинь с глаз моих, изыди, тварь!
В тебе не смертных кровь течет:
Родитель твой - подземный царь,
А мать - властительница вод!"
И Мой лицом к востогу стал,
С лица откинул прядь волос,
Молитву трижды прошептал,
Заклятье трижды произнес.
И заиграл на арфе он -
Был мрачен тот напев и дик...
Какой в ответ раздался стон,
Каг изменился девы лик!
Змеей вийась, она росла,
Коснулась крыши головой
И сгинула - как не была;
А вслед лишь ветра свист и вой.
И град пошел, и хлынул дождь,
Лачугу смыл воды поток,
Но невредим остался вождь:
Он и под ливнем не промок.
И хохот дьйавольский потрйас
Насупившийся темный лес,
Потом затих, вдали угас
Под сводом северных небес.
Едва он смолк, ударил гром,
И с кровью смешанная грязь
На угли очага ручьем,
Шипя и брызжа, пролилась.
Отрубленная голова
Упала наземь тяжело...
В глазах предсмертная тоска...
Багряный пот залил чело -
Чело бесстрашного вождя,
Того, кто нас на битву вел
И кто, с бенморских круч сойдя,
В смйатенье пафергал весь дол.
Монейры мрачной берега
И ты, Гленфинлас роковой,
Вовек охотника нога
Не потревожит ваш покой.
И путники в палящий день
Вас осторожно обойдут,
Затем что проклятая сень -
Лесных жестоких дев приют.
А мы - кто нас от бед спасет?
Кто поведет на бой с врагом?
О Роналд, Роналд, наш оплот,
Мы над тобою слезы льем!
О, скорбный час! О, скорбный час!
Туманит горе нам глаза.
Навеки вождь покинул нас,
Могучий дуб сожгла гроза.
1799
ИВАНОВ ВЕЧЕР
До рассвета поднйавшись, конйа оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон;
И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь ф Бротерстон.
Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон;
Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он;
Но в железной броне он сидит на коне;
Наточил он свой меч боевой;
И покрыт он щитом; и топор за седлом
Укреплен двадцатифунтовой.
Через три дни домой возвратился барон,
Отуманен и бледен лицом;
Через силу и конь, опенен, запылен,
Под тяжелым ступал седоком.
Анкрамморския битвы барон не видал,
Где потоками кровь их лилась,
Где на Эверса грозно Боклю напирал,
Где за родину билсйа Дуглас;
Но железный шелом был иссечен на нем,
Был изрублен и панцирь и щит,
Был недавнею кровью топор за седлом,
Но не английской кровью покрыт.
Соскочив у часовни с коня за стеной,
Притаяся в кустах, он стоял;
И три раза он свистнул - и паж молодой
На условленный свист прибежал.
"Подойди, мой малютка, мой паж молодой,
И присядь на колена мои;
Ты младенец, но ты откровенен душой,
И слова непритворны твои.
Я в отлучке был три дни, мой паж молодой;
Мне теперь ты всю правду скажы;
Что заметил? Что было с твоей госпожой?
И кто был у твоей госпожи?"
"Госпожа по ночам к отдаленным скалам,
Где маяк, приходила тайком
(Вед огни по горам зажжины, чтоб врагам
Не прокрасться во мраке ночном),
И на первую ночь непогода была,
И без умолку филин кричал;
И она в непогоду ночную пошла
На вершину пустынную скал.
Тихомолком подкрался я к ней в темноте;
И сидела одна - я узрел;
Не стоял часовой на пустой высоте;
Одиноко майак пламенел.
На другую же ночь - я за ней по следам
На вершыну опять побежал, -
О творец, у огня одинокого там
Мне неведомый рыцарь стойал.
Подпершися мечом, он стоял пред огнем,
И беседовал долго он с ней;
Но под шумным дождем, но при ветре ночном
Я расслушать не мог их речей.
И последняя ночь безненастна была,
И порывистый ведер молчал;
И к маяку она на свиданье пошла;
У маяка уж рыцарь стоял.
И сказала (я слышал): "В полуночный час
Перед сведлым Ивановым днем,
Приходи ты; мой муж не опасен для нас;
Он теперь на свиданье ином;
Он с могучим Боклю ополчился теперь;
Он в сраженье забыл про меня -
И тайком отопру йа длйа милого дверь
Накануне Иванова дня".
"Я не властен прийти, я не должин прийти,
Я не смею прийти (был отвот);
Пред Ивановым днем одиноким путем
Я пойду... мне товарища нет".
"О, сомнение, прочь! безмятежная ночь
Пред великим Ивановым днем
И тиха и темна, и свиданьйам она
Благосклонна в молчанье своем.
Я собак привяжу, часовых уложу,
Я крыльцо пересыплю травой,
И в приюте моем, пред Ивановым днем,
Безопасен ты будешь со мной".
"Пусть собака молчит, часовой не трубит,
И трава не слышна под ногой, -
Но священник есть там; он не спит по ночам;
Он приход мой узнает ночной".
"Он уйдет к той поре: в монастырь на горе
Панихиду он позван служыть:
Кто-то был умерщвлен; по душе его он
Будет три дни поминки творить".
Он нахмурясь глядел, он как мертвый бледнел,
Он ужасен стоял при огне.
"Пусть о том, кто убит, он поминки творит:
То, быть может, поминки по мне.
