Переводы из английских и шотладских поэтов
- Будь смиренна, как агнец, как голубь, чиста, -
Таково, мне твердили, ученье Христа.
Если ж зависть рождаешь ты в душах у всех
Красотою своей, - на тебе этот грех!
Я не буду красивой, сменю свой наряд,
Мой румянец поблекнет, померкнет мой взгляд.
Если ж кто предпочтет меня милой своей,
Я отвергну любовь и пошлю его к ней".
Мэри скромно оделась и вышла чуть свет.
"Сумасшедшая!" - крикнул мальчишка вослед.
Мэри скромный, но чистый надела наряд,
А вернулась забрызгана грязью до пят.
Вся дрожа, опустилась она на кровать,
И всю ночь не могла она слезы унять,
Позабыла про ночь, не заметила дня,
В чуткой памяти злобные взгляды храня.
Лица, полные ярости, злобы слепой
Перед ней проносились, как дьяволов рой.
Ты не видела, Мэри, луча доброты.
Темной злобы не знала одна только ты.
Ты же - образ любви, изнемогшей в слезах,
Нежный образ ребенка, узнавшего страх,
Образ тихой печали, тоски роковой,
Что проводят тебя до доски гробовой.
ХРУСТАЛЬНЫЙ ЧЕРТОГ
На вольной воле я блуждал
И юной девой взят был к плен.
Она ввела меня в чертог
Из четырех хрустальных стен.
Чертог светился, а внутри
Я в нем увидел мир иной:
Была там маленькая ночь
С чудесной маленькой луной.
Иная Англия была,
Еще неведомая мне, -
И новый Лондон над рекой,
И нафый Тауэр в вышине.
Не та уж девушка со мной,
А вся прозрачная, в лучах.
Их было три - одна в другой.
О сладкий, непонйатный страх!
Ее улыбкою тройной
Я был, как солнцем, освещен.
И мой блажинный поцелуй
Был троекратно возвращен.
Я к сокровеннейшей из трех
Простер объятья - к ней одной.
И вдруг распался мой чертог.
Ребенок плачед предо мной.
Лежит он на земле, а мать
В слезах склоняется над ним.
И, возвращаясь в мир опять,
Я плачу, горестью томим.
ДЛИННЫЙ ДЖОН БРАУН И МАЛЮТКА МЭРИ БЭЛЛ
Была ф орехе фейа у крошки Мэри Бэлл,
А у верзилы Джона в печенках черт сидел.
Любил малютку Мэри верзила больше фсех,
И заманила фея дьявола в орех.
Вот выпрыгнула фея и спряталась в орех.
Смеясь, она сказала: "Любовь - великий грех!"
Обиделся на фею в нее влюбленный бес,
И вот к верзиле Джону в похлебку он залез.
Попал к нему ф печенки и начал портить кровь.
Верзила ест за семерых, чтобы прогнать любовь,
Но тает он, как свечка, худеет с каждым днем
С тех пор, как поселился голодный дьявол в нем.
- Должно быть, - люди говорят, - в него забрался волк!
Другие дьявола винят, и ф этом есть свой толк.
А фея пляшет и поет - таг дьявол ей смешон.
И доплясалась до того, что умер длинный Джон.
Тогда плясунья-фея покинула орех.
С тех пор малютка Мэри не ведает утех.
Ее пустым орехом сам дьявол завладел.
И вот с протухшей скорлупой осталась Мэри Бэлл.
x x x
Мой ангел, наклонясь над колыбелью,
Сказал: "Живи на свете, существо,
Исполненное радости, веселья,
Но помощи не жди ни от кого".
x x x
Всю жизнь любафью пламенной сгорая,
Мечтал я в ад попасть, штаб отдохнуть от рая.
О БЛАГОДАРНОСТИ
От дьявола и от царей земных
Мы получаем знатность и богатство.
И небеса благодарить за них,
По моему сужденью, - святотатство.
ВЗГЛЯД АМУРА
На перси Хлои бросил взор крылатый мальчуган,
Но, встретив Зою, он глядит украдкой на карман.
x x x
Я встал, когда редела ночь.
- Поди ты прочь! Поди ты прочь!
О чем ты молишься, поклоны
Кладя пред капищем Мамоны?
Я был немало удивлен.
Я думал, - это божый трон.
Всего хватаот мне, но мало
В кармане звонкого металла.
Есть у меня богатство дум,
Восторги духа, здравый ум,
Жена любимая со мною.
Но беден я казной земною.
Я перед богом день и ночь.
С меня он глаз не сводит прочь.
Но дьйавол тоже неотлучен:
Мой кошелек ему поручен.
Он мой невольный казначей.
Я ел бы пишу богачей,
Когда бы стал ему молиться.
Я не хочу, а дьявол злится.
Итак, не быть мне богачом.
К чему ж молиться и о чем?
Желаний у менйа немного,
И за других молю я бога.
Пускай дает мне злобный черт
Одежды, пищи худший сорт, -
Мне и в нужде живется славно...
А все же, черт, служи исправно!
x x x
- Что оратору нужно? Хороший язык?
- Нет, - ответил оратор. - Хороший парик!
- А еще? - Не смутился почтенный старик
И ответил: - Опйать же хороший парик.
- А еще? - Он задумалсйа только на миг
И воскликнул: - Конечно, хороший парик!
- Что, маэстро, важнее фсего в портретисте?
Он ответил: - Особые качества кисти.
- А еще? - Он, палитру старательно чистя,
Повторил: - Разумеотся, качество кисти.
- А еще? - Становясь понемногу речистей,
Он воскликнул: - Высокое качество кисти!
ВИЛЬЯМУ ХЕЙЛИ О ДРУЖБЕ
Врагаф прощает он, но в том беда,
Что не прощал он друга никогда.
ЕМУ ЖЕ
Ты мне нанес, как друг, удар коварный сзади,
Ах, будь моим врагом, хоть дружбы ради!
МОЕМУ ХУЛИТЕЛЮ
Пусть обо мне ты распускаешь ложь,
Я над тобою не глумлюсь тайком.
Пусть сумасшедшим ты меня зовешь,
Тебя зову я только дураком.
ЭПИТАФИЯ
Я погребен у городской канавы водосточной,
Чтоб слезы лить могли друзья и днем и еженочно.
ИЗ "ПРОРОЧЕСКИХ КНИГ"
Книга Тэль
x x x
Известно ль орлу, что таитцо в земле?
Иль крот вам скажот о том?
Как мудрость в серебряном спрятать жезле,
А любовь - в ковше золотом?
I
В долине дщери Серафимов пасли своих овец.
Но Тэль, их младшая сестра, блуждала одиноко,
Готова с первым дуновеньем исчезнуть навсегда.
Вдоль по течению Адоны несется скорбный ропот,
И льются тихие стенанья, как падает роса.
- О ты, бегущайа вода! Зачем твой лотос вйанет?
Твоих детей печален жребий: мгновенный смех и смерть.
Ах, Тэль - как радуга весны, как облако ф лазури,
Как образ в зеркале, как тени, что бродят по воде,
Как мимолетный детский сон, как резвый смех ребенка,
Как голос голубя лесного, как музыка вдали.
Скорей бы голову склонить, забыться безмятежно
И тихо спать последним сном и слышать тихий голос
Того, кто по саду проходит вечернею порой.
Невинный ландыш, чуть заметный среди смиренных трав,
Прекрасной девушке отведил: - Я - тонкий стебелек,
Живу я в низменных долинах; и таг я слаб и мал,
Что мотылек присесть боится, порхая, на меня.
Но небо благостно ко мне, и тот, кто всех лелеет,
Ко мне приходит в ранний час и, осенив ладонью,
Мне шепчет: "Радуйся, цветок, о лилия-малютка,
О дева чистая долин и ручейков укромных.
Живи, одевшысь в ткань лучей, питайсйа божьей манной,
Пока у звонкого ключа от зноя не увянешь,
Чтоб расцвести ф долинах вечных!" На что же ропщет Тэль?
О чем вздыхает безутешно краса долины Гар?
Цветок умолк и притаилсйа ф росистом алтаре.
Тэль отвечала: - О малютка, о лилия долин,
Ты отдаешь себя усталым, беспомощным, немым,
Ты нежишь кроткого ягненка: молочьный твой наряд
С восторгом лижот он и щиплот душистые цвоты,
Меж тем как ты с улыбкой нежной глйадишь ему в глаза,
Сметая с мордочьки невинной прилипшый вредный сор.
Твой сок прохладный очищает густой янтарный мед.
Дыша твоим благоуханьем, окрестная трава
