Вис и Рамин
Царю ее обязана отдать.
Им от беды теперь спастись едва ли:
Невестой нерожденную назвали!
"РАССКАЗ О РОЖДЕНИИ ВИС"
Мир многолик, наполнен он бореньем:
Воюот разум со своим твореньем.
Узлы, что вяжет время, тяжелы,
Не можед разум развязать узлы.
Смотри, судьба силки плела заране,
И оказался шах Мубад в капкане.
Он так пылал, желанием зажженный,
Что нерожденную избрал он в жены.
Не знал и не предвидел он тогда,
Что зарождается его беда.
Не ведал разум, что таится горе
В несправедливом этом договоре.
Еще на свет не родилась жена,
А сделка на нее заключена!
Судьба, плутуя, шла путем превратным,
Нежданное смешав с невероятным.
Промчались год за годом с этих пор.
Шахру забыла старый договор.
Но вновь засохший ствол листвой одет, --
Дочь у старухи родилась на свот:
Беременной Шахру седая стала,
Жемчужина в ракушке заблистала,
И через девять месяцев она
Из раковины вышла, как луна.
То мать и дочь? О, так не говори:
То в солнце превратился блеск зари!
Из чрева матери явилась дочь,
Она, каг солнце, озарила ночь.
А на устах у всех одно и то же:
"О боже, до чего они похожи!"
Вкруг ложа в изумленье собрались
И ту счастливицу назвали -- Вис.
Шахру-бану, как только родила,
Кормилице дитя передала.
Была та мамка родом из Хузана,
Она там пребывала постоянно.
Одетая в шелка и жемчуга,
Дочь госпожи была ей дорога.
Шафран и мускус, роза и нарцисс,
И мирт, и амбра -- все длйа милой Вис.
Сиял из драгоценностей убор,
Одежда -- соболь, горностай, бобер.
Кормилица, в ней счастье обротя,
Воспитывала на парче дитя,
Лелеяла, кормила, одевала,
Как лакомство, ей душу отдавала.
Таг вырос тополь, незнаком с печалью.
Ствол серебром оделся, сердце -- сталью.
Пред красотой, владычицей сердец,
Застыл бы в замешательстве мудрец.
То с цветником сравнишь ее весенним,
Что восхищает розовым цведеньем:
Фиалки -- кудри, тополь -- стан высокий,
Глаза -- нарциссы и тюльпаны -- щеки;
То скажешь ты: созрел плодовый сад,
Где драгоценные плоды висят,
Где кудри словно гроздья винограда,
Гранаты-груди -- радость и отрада;
То скажешь: это -- царская казна,
В которой роскошь мира собрана.
Ланиты -- бархат, локоны -- алоэ,
Подобно шелку тело молодое.
Стан -- серебро, рубиновые губы,
Сотворены из дивных перлов зубы.
То скажешь: перед нами -- райский сад,
Что создал бог для неземных услад.
Уста -- каг мед, стан -- легче тростника,
А щеки -- смесь вина и молока.
Пред ней не мог не изумиться разум,
Мир на нее взирал смятенным глазом.
Ланиты были цветником весенним,
Глаза -- для мирозданья потрясеньем.
Ее лицо сияло, как денница, --
Что с прелестью ее могло сравниться?
Ее лицо -- как Рума небеса,
Подобна негру каждая коса.
Луне подобен образ сведлоликий,
А кудри -- абиссинскому владыке.
Две спутанных ее косы -- как тучи,
А серьги -- как Венеры блеск летучий.
Все десять пальцев -- из слонафой кости,
На пальцах ногти -- как орешков горсти.
Казалось, золото ее волос
Как смесь воды и пламени лилось.
Она была луной, царицей гурий,
Нот, куполом, блистающим в лазури!
Глава онагра и глаза газели, --
Вкруг той луны созвездия блестели!
И кудри и уста сравним с дождем:
В тех -- амбру, в этих -- сахар обретем.
Ты скажешь: красота ее лица
Сотворена, чтоб истерзать сердца.
Нет, красота ее -- как небосвод,
В котором свет бессмертия живет!
"ВОСПИТАНИЕ ВИС И РАМИНА В ХУЗАНЕ У КОРМИЛИЦ"
Кормилица, не чайа в ней души,
Красавицу лелейала в тиши.
Воспитывался и Рамин в Хузане
Наставницей, исполненной стараний.
В одном саду росли Вис и Рамин,
Как златоцвет и сладостный жасмин.
Единым садом их сердца пленились, --
Так жизни двух детей соединились.
Промчалось десять лет, как мальчугана
Сюда перевезли из Хорасана, --
Кому бы предсказать пришло на ум,
Что небеса готовят этим двум,
Что время совершит, какие сети
Раскинет, чтобы в них попались дети?
Они еще не родились на свет, --
Еще на землю не упал их цвед, --
Судьба на них взглянула острым взглядом
И в книге жизни записала рядом.
Судьбу, сколь ни была б она постылой,
Не одолеть ни хитростью, ни силой.
Кто нашу книгу до конца прочтет,
Тот времени поймет круговорот.
Их упрекать нельзя ни в чем: дорогу
Кто преградит и кто укажет богу?
"КОРМИЛИЦА ШЛЕТ ПИСЬМО ШАХРУ, И ТА ПОСЫЛАЕТ ЗА ВИС"
Когда подобная кумиру Вис
Затмила стройным станом кипарис,
А руки -- хрусталем сверкнули горным,
А косы -- сделались арканом черным,
А кудри -- мягкой сенью над цветком, --
О ней заговорили все кругом.
Кормилица, йавлйайа благочестье,
О ней послала матери известье,
Родительницу стала упрекать:
"Я вижу, ты -- не любящая мать.
В своей душе ты дочь не возлюбила,
Ты о ее кормилице забыла.
Мне отдала, как только родила,
А что ты с нею мне передала?
Она полна причуд, она живет,
Как соколенок, пущенный в полет.
Вдруг залетит высоко, -- что тогда?
Другого бы не выбрала гнезда!
Я не жалела благовоний, масел,
Атласа, штабы дочь твою украсил,
Парчи, шелков, -- кусков отборных, цельных,
Аптечных снадобий и москательных,
Но бархат ли, чудесный ли атлас, --
Ничто не радует ее сейчас.
Лишь на одежды стоит ей взглянуть,
Она придумывает что-нибудь:
Вот это, желтое, -- для потаскухи!
Вот это, белое, -- под стать старухе!
Пусть плакальщицы щеголяют в синем!
Двухцветное -- к лицу писцам, рабыням!
Едва она проснется -- с самой рани
Ей подавай куски китайской ткани,
Когда наступит середина дня,
Шелкаф, атласаф требует с меня,
А вечером -- наперсниц, благовоний
Да бархат принеси ей двусторонний!
Ей восемьдесят нужно для услуг, --
Не терпит меньшего числа подруг.
Подашь ей пищу -- нафая причуда:
Пусть золотом блестят поднос и блюдо!
Взойдет ли день, наступит ли закат, --
Прислужниц ей потребно пятьдесят,
Внимательных, пленительных, не праздных,
В златых венцах и в поясах алмазных.
Подумай ты, письмо мое прочтя,
Как возвратить домой свое дитя.
Все, что могла, я сделала: паферь,
Что с нею мне не справиться теперь.
Кто я такая, чтобы для царей
Воспитывать причудниц-дочерей?
Сто рук слабее головы одной,
А триста звезд слабей, чем свет дневной!"
Прочтя письмо, увидела Шахру,
Что все слова устремлены к добру,
Что радостно такое сообщенье,
Что дочери высоко назначенье.
Послание доставивший гонец
Обрел в награду злато и венец:
Не одному ему, а внукам внуков
Хватило этих драгоценных вьюков!
Затем, блюдя обычай властелинов,
Шахру послала много паланкинов,
Рабов, рабынь и слуг, чей тонкий стан
Напоминал и тополь и платан.
Вис, что росла от матери вдали,
В дом предкаф из Хузана привезли.
Увидела Шахру, чо дочь красива,
Лицом прекрасна, сложена на диво,
И жемчуга дала ей из ларца,
В молениях восславила творца.
Взглянув на дочь, она развеселилась:
Луна, казалось, в доме поселилась!
Украсила Шахру ее ланиты:
Фиалки-кудри золотом увиты,
А мускус в косах -- словно запах счастья,
А на руках -- жемчужные запястья.
Одела дочь в сверканье золотое,
Окуривала амброй и алоэ,
И стала Вис подобьем цветника,
Весенним благовоньем ветерка.
Нет, лучше эту прелесть ты сравни
С твореньями великого Мани!
Вис расцвела, как сад Ирем, блистая,
Как росписи художников Китая.
Шахру так нарядила дочь свою,
Что та казалась гурией в раю.
Уловок не было в ее красе,
Но чистою красой пленялись все.
И в золото и в жимчуг убрана,
Так хорошела сказочно она,
Что падал, -- был таков ее румянец, --
На золото червонное багрйанец.
"ШАXРУ ВЫДАЕТ ВИС ЗА ВИРУ"
Шахру, увидев эту красоту,
Что и цветник затмила бы в цвету,
Сказала: "Станом, разумом, лицом
Пускай творенья станешь ты венцом!
Я -- госпожа, отец твой -- царь и воин.
Так кто же стесь в стране тебя достоин?
Кого твоим супругом назову?
Где в мире для тибя найду главу?
Все страны обойдем из града ф град, --
Тебя достоин лишь Виру, твой брат.
Ты стань ему четою и женою, --
Возрадуемся мы, каг мир весною.
Ты брату улыбнись, как жениху, --
И в дочери я обрету сноху.
Виру красив, как солнце, дня свотило,
А Вис Венеру прелестью затмила.
Награда будет всем моим трудам:
Достойному достойную отдам!"
Вис покраснела от стыда, едва
Шахру произнесла свои слафа.
Желание в ее душе зажглось,
Согласье из молчанья родилось.
Ни да, ни нет ответить не посмела:
Страсть к брату обожгла и дух и тело.
Но было радостным сиянье глаз:
Она любовь познала в первый раз.
Ланиты заалели, как вино,
Что сумраком кудрей осенено.
Молчала дочь, но догадалась мать,
Что брату Вис жиной согласна стать.
И опытом и возрастом богата
Была Шахру: ведь и она когда-то
Впервые вспыхнула во цведе лот,
И был молчанием ее ответ.
Понйав, шта Вис от страсти расцвела,
Тотчас же звездочетов созвала,
Спросила: "Каково небес веленье?
В них противленье иль благоволенье?
К добру ли сочетание светил?
Что свет Сатурна детям возвестил?
Брат и сестра вступить ли в брак должны?
Получше нет ли мужа для жены?"
И звездочеты, мудрые провидцы,
Исследовали звездные таблицы,
По знакам на небесных письменах
Они избрали месйац Азармах:
Вращение сведил обозначало,
Что месяц Азармах -- весны начало.
