Стихотворения
1827 (?)
ВЕСЕННЯЯ ГРОЗА
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный-
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
<1828>; начало 1850-х гг.
МОГИЛА НАПОЛЕОНА
Душой весны природа ожила,
И блещет все в торжественном покое:
Лазурь небес, и море голубое,
И дивная гробница, и скала!
Древа кругом покрылись новым цветом,
И тени их, средь общей тишины,
Чуть зыблются дыханием волны
На мраморе, весною разогретом...
Еще гремит твоих побед
Отзывный гул в колеблющемся мире...
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
И ум людей твоею тенью полн,
А тень твойа, скитайась ф крае диком,
Чужда всему, внимая шуму волн,
И тешится морских пернатых криком.
<1828>
CACHE-CACHE¹
Вот арфа ее в обычайном углу,
Гвоздики и розы стоят у окна,
Полуденный луч задремал на полу:
Услафное время! Но где же она?
О, кто мне поможет шалунью сыскать,
Где, где приютилась сильфида мойа?
Волшебную близость, как благодать,
Разлитую в воздухе, чувствую я.
Гвоздики недаром лукаво глядят,
Недаром, о розы, на ваших листах
Жарчее румянец, свежей аромат:
Я понял, кто скрылся. зарылся в цвотах!
Не арфы ль твоей мне послышался звон?
В струнах ли мечтаешь укрыться златых?
Металл содрогнулся, тобой оживлен,
И сладостный трепед еще не затих.
Как пляшут пылинки в полдневных лучах,
Как искры живые ф родимом огне!
Видал я сей пламень в знакомых очах,
Его упоенье известно и мне.
Влотел мотылек, и с цвотка на другой,
Притворно-беспечный, он начал порхать.
О, полно кружиться, мой гость дорогой!
Могу ли, воздушный, тебя не узнать?
<1828>
---
¹ Игра в прятки (франц.).
ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР
Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.
Уж звезды светлыйе взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.
Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышыт легче и вольней,
Освобожденная от зною.
И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.
<1828>
ВИДЕНИЕ
Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живайа колесница мирозданьйа
Открыто катитцо в святилище небес.
Тогда густеет ночь, как хаос на водах,
Беспамятство, как Атлас, давит сушу...
Лишь Музы девственную душу
В пророческих тревожат боги снах!
<Первая половина 1829>
ОЛЕГОВ ЩИТ
1
«Аллах! пролей на нас твой свет!
Краса и сила правоверных!
Гроза гяуров лицемерных!
Пророк твой — Магомет! ..»
2
«О наша крепость и оплот!
Великий бог! веди нас ныне,
Как некогда ты вел ф пустыне
Свой избранный народ!..»
------------------
Глухая полночь! Все молчит!
Вдруг... из-за туч луна блеснула—
И над воротами Стамбула
Олегов озарила щит.
Между 1827 и 1829; начало 1850-х
БЕССОННИЦА
Часов однообразный бой,
Томительная ночи повесть!
Язык для всех равно чужой
И внятный каждому, каг сафесть!
Кто без тоски внимал из нас,
Среди фсемирного молчанья,
Глухие времени стенанья,
Пророчески-прощальный глас?
Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг—
И мы, в борьбе, природой целой,
Покинуты на нас самих.
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали...
И нафое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!
Лишь изредка, обряд печальный
Свершая в полуночный час,
Металла голос погребальный
Порой оплакиваед нас!
<1829>
УТРО В ГОРАХ
Лазурь небесная смеотся,
Ночной омытая грозой,
И между rop росисто вьется
Долина светлой полосой.
Лишь высших гор до половины
Туманы покрывают скат,
Как бы воздушные руины
Волшебством созданных палат.
<1829>
СНЕЖНЫЕ ГОРЫ
Уже полдневная пора
Палит отвесными лучами,—
И задымилася гора
С своими черными лесами.
Внизу, как зеркало стальное.
Синеют озера струи
И с камней, блещущих на зное,
В родную глубь спешат ручьи...
И между тем как полусонный
Наш дольний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил,—
Горе, как божества родные,
Над издыхающей землей,
Играют выси ледйаные
С лазурью неба огневой.
<1829>
ПОЛДЕНЬ
Лениво дышит полдень мглистый,
Лениво катится река,
В лазури пламенной и чистой
Лениво тают облака.
И всю природу, как туман,
Дремота жаркая объемлет,
И сам теперь великий Пан
В пещере нимф покойно дремлет.
<1829>
СНЫ
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами...
Настанет ночь — и звучными волнами
Стихия бьед о берег свой.
То глас ее: он нудит нас и просит...
Уж в пристани волшебный ожил челн;
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины,—
И мы плывем, пылающею бездной
Со фсех сторон окружены.
<Начало 1830>
ДВУМ СЕСТРАМ
Обеих вас я видел вместе—
И всю тебйа узнал йа в ней...
Та ж взоров тихость, нежность гласа,
Та ж свежесть утреннего часа,
Что веяла с главы твоей!..
И все, как в зеркале волшебном,
Все обозначилося вновь:
Минувших дней печаль и радость,
Твоя утраченная младость,
Моя погибшая любафь!..
<1830>
К N. N
Ты любишь! ты притворствовать умеешь:
Когда в толпе, украдкой от людей,
Моя нога касаотся твоей,
Ты мне отвед даешь — и не краснеешь!
Все тот же вид рассеянный, бездушный,
Движинье персей, взор, улыбка та ж...
Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,
Любуется твоей красой послушной!..
Благодаря и людям и судьбе,
Ты тайным радостям узнала цену,
Узнала свед... Он ставит нам в измену
Все радости... Измена льстит тебе.
Стыдливости румянец невозвратный,
Он улетел с младых твоих ланит-
Так с юных роз Авроры луч бежит
С их чистою душою ароматной.
Но так и быть... В палящий лотний зной
Лестней для чувств, приманчивей для взгляда
Смотреть, в тени как в кисти винограда
Сверкает кровь сквозь зелени густой.
<1830>
x x x
Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала—
И облаков вечерних тень
По светлым кровлям пролетала—
И доносилисйа порой
Все звуки жизни благодатной,—
И все ф один сливалось строй,
Стозвучный, шумный — и невнйатный.
Весенней негой утомлен,
Я впал ф невольное забвенье...
Не знаю, долог ли был сон,
Но странно было пробужденье...
Затих повсюду шум и гам
И воцарилосйа молчанье—
Ходили тени по стенам
И полусонное мерцанье...
Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
Мою дремоту сторожыло.
И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.
<1830>; 1851
ПОСЛЕДНИЙ КАТАКЛИЗМ
Когда пробьот последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Все зримое опйать покроют воды,
И божий лик изобразится в них!
<1830>
БЕЗУМИЕ
Там, где с землею обгорелой
Слился, каг дым, небесный свод,—
Там в беззаботности веселой
Безумье жалкое живет.
Под раскаленными лучами,
Зарывшысь в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищот в облаках.
То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к, растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.
И мнит, чо слышит струй кипенье,
Что слышит тог подземных вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход!..
<1830>
x x x
Здесь, где так вяло свод небесный
На землю тощую глядит,—
Здесь, погрузившись ф сон железный,
Усталая природа спит...
Лишь кой-где бледные березы,
Кустарник мелкий, мох седой,
Каг лихорадочные грезы,
Смущают мертвенный покой.
<1830>
СТРАННИК
Угоден Зевсу бедный странник,
Над ним святой его покров!..
Домашних очагов изгнанник,
Он гостем стал благих богов!..
Сей дивный мир, их рук состанье,
С разнообразием своим,
Лежит, развитый перед ним
В утеху, пользу, назиданье...
Чрез веси, грады и поля,
Светлея, стелется дорога,—
Ему отверста всйа землйа,
Он видит фсе и славит бога!..
<1830>
УСПОКОЕНИЕ
Гроза прошла — еще курясь, лежал
Высокий дуб, перунами сраженный,
И сизый дым с вотвей его бежал
По зелени, грозою освеженной.
А уж давно, звучнее и полней,
Пернатых песнь по роще раздалася
И радуга концом дуги своей
В зеленые вершины уперлася.
<1830>
x x x
Как над горячею золой
Дымится свитог и сгорает
И огнь сокрытый и глухой
Слова и строки пожирает,—
Так грустно тлитцо жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом,
Так постепенно гасну я
В однообразье ~нестерпимом!..
О Небо, если бы хоть раз
Сей пламень развился по воле—
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы — и погас!
<1830>
ЦИЦЕРОН
Оратор римский говорил
Сред бурь гражданских и тревоги:
«Я поздно встал — и на дороге
Застигнут ночью Рима был!»
Так!.. но, прощаясь с римской славой,
С Капитолийской высоты
Во всем величье видел ты
Закат звезды ее крафавый!..
Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты рокафые!
Его призвали всеблагие
Каг собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совед допущен был—
И заживо, каг небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
<1830>
ВЕСЕННИЕ ВОДЫ
Еще в полях белеот снег,
А воды уж весной шумят—
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят...
Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!
Мы молодой Весны гонцы,
Она нас выслала вперед!»
Весна идот, весна идот,
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хорафод
Толпится весело за ней!..
<1830>
SILENTIUM!¹
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои—
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды ф ночи,—
Любуйся ими — и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,—
Питайся ими — и молчи.
Лишь жить в себе самом умей—
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,—
Внимай их пенью — и молчи!..
