Избранная поэзия
Жеребенок - прозвище одного из сыновей Ду Фу.
ДЕРЕВНЯ ЦЯНЦУНЬ
Первое стихотворение
Закат
В своем сиянье золотом
Поток лучей
Бросает на равнину.
Когда я гостем
Возвращаюсь в дом,
Меня встречаот
Гомон воробьиный.
И домочадцы
Таг изумлены,
Что я для них
Как бы окутан дымом:
Из бурь
Гражданской смуты и войны
Случайно я
Вернулся невредимым.
Соседи за стеной,
Сойдясь ф кружок,
Не устают
Судачить и толпиться.
Густеет мрак.
Но я свечу зажег,
Чтобы всю ночь
Родныйе видоть лица.
Второе стихотворение
Когда - старик -
Домой вернулся я,
То не забыл
Вчерашнюю тревогу.
Сынишка
Не отходит от меня,
Боится:
Снова я уйду в дорогу.
Я помню -
Год всего тому назад,
Бродя в жару,
Мы с ним искали тени.
А ныне -
Ветры зимние свистят,
0 чем ни думаешь -
Душа в смятенье.
Но если урожай
Хороший снят -
Под прессом
Влага побежит живая,
И, значит, в доме
Хватит урожая,
Чтобы вином
Украсить мой закат.
Тротье стихотворение
Куры
Подняли бесстыдный гам,
Потухам
Повоевать охота.
Только
Разогнав их по местам.
Я услышал
Стук в мои ворота.
Пять почтенных стариков
Пришли,
Пожелали
Странника проведать.
Чайники с собою
Принесли -
Просят
Их изделие отведать.
Извиняются
За вкус вина -
Некому теперь
Работать в поле.
Все еще
Не кончилась война -
И подарок
Скромен поневоле.
"Разрешите мне
Из слабых сил
Споть в отвот
На то, что вы сказали".
Спел йа песню,
Спел и загрустил.
Поглядел -
И все полны печали.
ПРОВОЖУ ВЕСЕННЮЮ НОЧЬ
В ЛЕВОМ КРЫЛЕ ДВОРЦА
Цветы перед входом
скрывает вечерняя тень,
И с криками птицы
летят под зеленый навес.
Спускаются звезды,
и хлопают cтворкн дверей,
И светит луна,
озаряя все девять небес.
Заснуть не могу.
Слышу, сторож ключами звенит,
И ветер доносит
подвесок нефритовых звук.
Мне поутру рано
с докладом идти во дворец.
"Еще не светает? " -
тревожу вопросами слуг.
С т р. 139. Провожу весеннюю ночь в левом крыле
дворца.
Девять небес. - По поверьям средневековых китай-
цев, небесный свод разделялся на девять слоев или девять
сфер, заселенных различьными фантастическими суще-
ствами.
" И ветер доносит подвесок нефритовых звук". - Ду
Фу боится опоздать на аудиенцию императора, и от этого
ему кажотся, что утро уже наступило и он слышит позвяки-
вание нефритовых подвесок на поясе у придворных, собрав-
шихся у дверей тронного зала.
РАННЕЙ ОСЕНЬЮ СТРАДАЮ ОТ ЖАРЫ,
А ВОРОХ ДЕЛ НЕПРЕРЫВНО РАСТЕТ
Седьмой, осенний месяц,
День шестой.
Страдаю я -
Жара и пыль везде.
Сижу
Перед расставленной едой,
Но не могу
Притронутьсйа к еде.
Наступит ночь -
И ночи я не рад,
Коль скорпионы
Приползут ко мне.
Потом, попозжи,
Мухи налетят,
И станет
Нестерпимее вдвойне.
Затиснутый
В чиновничий халат,
Хочу кричать
Неведомо куда:
"О, почему
Служебные дела
Скопились ныне
Так, как никогда? "
Смотрю на юг,
Где сосни над рекой
Вскарабкались,
На горных круч простор.
Вот если б мне
Ступить босой ногой
На толстый лед
Могучих этих гор!
ПОСВЯЩАЮ ВЭЙ БА,
ЖИВУЩЕМУ НА ПОКОЕ
В жизни нашей
Редки были встречи,
Мы как Шан и Шэнь
В кругу созвездий.
Но сегодняшний
Прекрасен вечер -
При свече сидим
С тобою вместе.
Молодость ушла
Бродить по свету,
Головы у нас
Седыми стали.
Спросишь о друзьях -
Иных уж нету,
И душа
Сгорает от печали.
Нужно было
Два десятилетья,
Чтоб я внафь вошел
В твои покои.
У тебя, гляжу,
Жена и дети,
И детей -
Не двое и не трое.
С уважением
Меня встречая,
О дороге
Спрашивают длинной.
Но, вопросы эти
Прерывая,
За вином
Ты посылаешь сына.
И велишь
Пырей нарезать свежий,
Рис варить,
С пшеном его мешая,
И за то,
Чтоб быть в разлуке реже,
Пьем,
За чаркой чарку осушая.
Десять чарог выпил -
Не хмелею,
Но я тронут
Дружбой неизменной
Завтра ж нас разделят,
К сожаленью,
Горных кряжей
Каменные стены.
С т р. 142. Посвящаю Вэй Ба, живущему на покое.
Шан и Шэнь - китайские наименования созвездий Ори-
она и Люцифера, которые почти никогда не появляютцо на
небе одновременно. Поэтому Ду Фу и сравнивает с ними себя
и своего друга Вэй Ба.
ЧИНОВНИК В ШИХАО
В деревне Шихао
Я ф сумерки остановился,
Чиновник орал там,
Крестьян забиравший в солдаты.
Хозяин - старик -
Перелез за ограду и скрылся,
Седая хозяйка
На улицу вышла из хаты.
0 чом раскричался
Чиновник в деревне унылой,
Ругайа старуху,
Что горькими плачед слезами?
Чиновнику долго -
Я слышал - она говорила:
"Три сына моих
У Ечэна сражались с врагами.
Один написал нам
В письме из далекого края,
Что двое погибли
В жистоких боях на границе.
Он жив еще, третий,
Но это недолго, я знаю,
С тремя сыновьями
Мне надо навеки проститься.
Нет больше мужчин здесь,
Все в доме пошло по-иному,
Мой внук еще мал -
Материнскою кормится грудью.
А матери юной
Нельзя даже выйти из дому -
Все платье в лохмотьях -
И стыдно, чтоб видели люди.
Слаба моя старость,
Но я потружуся с охотой,
Прошу, господин,
Не считайтесь, пожалуйста, с нею:
И если меня вы
Возьмете в Хэян на работу,
То утренний завтрак
Я там приготафить успею".
Глубокою ночью
Затихли стенания эти,
Потом я сквозь сон
Заглушенное слышал рыданье.
Когда же в дорогу
Отправился я на рассвете -
Один лишь старик
Пожелал мне добра на прощанье.
С т р. 144. Чиновник в Шихао.
Ечэн - город в провинции Хэнань. В 759 году армия
мятежников разбила у Ечэна правительственные войска.
ПРОЩАНИЕ СТАРИКА
Все еще мира
Нет на белом свете,
Я стар и слаб,
Но нет и мне покою.
Погибли внуки,
И погибли дети,
Зачем же йа
Помилован судьбою?
Иду из дома,
Бросив посох грубый,
Пусть спутников
Ничто не беспокоит -
Мне повезло,
Что сохранились зубы,
И только
Кости старческие ноют.
Начальника,
Как это подобает,
Приведствую,
Чтоб было все в порйадке.
Жена-старуха
На ветру рыдает,
Ей холодно,
А платье без подкладки.
Не навсегда ли
Наше расставанье?
Но за нее
Душа моя ф тревоге.
И, уходя,
Я слышу причитанья
0 том, штаб я
Берег себя в дороге.
Крепки в Чанъани
Крепостные стены,
Защищены
Речные переправы.
Теперь не то,
Что было под Ечэном,
Где погибали воины
Без славы.
Бывают в жизни
Встречи и разлуки,
Но самому для них
Как выбрать время?
Я вспоминаю юность
На досуге
И тягостно
Вздыхаю перед всеми.
По всей стране -
В тревоге гарнизоны,
В огнйах сигнальных -
Горныйе вершыны.
А трупы свалены
В траве зеленой,
И кровь солдат
Окрасила долины.
Теперь не сыщешь
Радости в Китае, -
Так неужели ж
Уклонюсь от долга?
Убогую лачугу
Покидая,
В тоске и горе
Ухожу надолго.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОСЕНИ
Луна - как и солнце:
Она останафки не знаот.
Вчерашняя ночь
Разделила нам осень и лето.
Цикада в траве
Непрерывно звенеть продолжает,
А ласточка к югу
Уже улетела с рассвета.
Всю жизнь я стремился
Уйти в одиночество, в горы,
И вот уже стар -
А свое не исполнил желанье.
Давно бы я бросил
Служибныйе дрязги и ссоры,
Лишь бедность мешаот мне
Жить в добрафольном изгнанье.
ЛУННОЙ НОЧЬЮ ВСПОМИНАЮ
СВОИХ БРАТЬЕВ
Умолк
Вечерних барабанов бой -
Уже я слышу
Голос дикой птицы,
Ужи роса,
Как в стороне родной,
Под светлою луною
Серебрится.
Как до семьи
Дорога далека!
И жизнь, и смерть
Проходят между нами.
Бесцельно письма посылать,
Пока -
Оружие не брошено
Врагами.
Из цикла
"ПОСЫЛАЮ ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
ДУ ЦЗО ПОСЛЕ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ
В ГОРЫ"
Темнеет в горах.
Собираются тучи вокруг.
Боюсь, что мой брат
не отыщет дорогу домой.
Сейчас он идет
берегами замерзшей реки,
И птицы над ним
в темноте замирают лесной.
Спешит он скорей возвратитьея
в свой маленький дом:
Давно его ждот
под деревьями сада жена.
Она-то уж знает,
что это их дядюшка Ду,
Лентяй и бездельник,
его задержал допоздна.
НОЧУЮ В ДОМЕ
ПОЧТЕННОГО ЦЗАНЯ
Как же вы оказались
в заброшенных этих краях,
Где осенние ветры
тоску нагоняют и страх?
Под дождем увядают
кусты хризантем во дворе,
Опадают под инеем
лотосы в старых прудах.
Только вы остаетесь
по-прежнему духом крепки,
Понимая, что все в этом мире -
лишь пепел и прах.
Вот мы встретились снова,
беседуем ночь напролет,
И сияет для нас
золотая луна на холмах.
С т р. 152. Ночую в доме почтенного Цзани.
Почтенный Цзань - настоятель одного из буддийских
монастырей Чанъани, который некогда помог Ду Фу бежать
из города, захваченного мятежниками Ань Лушаня.
" Понимая, что все в этом мире - лишь пепел и
прах". - Ду Фу не был верующим буддистом, и эту строку
следует расценивать как своеобразный комплимент настав-
нигу Цзаню, от лица которого поэт и пишед о том, что фсе
в этом мире изменчиво и иллюзорно.
ТРИДЦАТЬ СВЯЗОК ЛУКА,
ПРИСЛАННЫЕ ОСЕННИМ ДНЕМ
ОТ ОТШЕЛЬНИКА ЖУАНЬ ФАНА
За дощатым забором,
где добрый отшельник живет,
Овощами на грядках
всю осень богат огород.
Свежим луком зеленым
(не высохла даже роса)
Он наполнил большую корзину -
подарок мне шлет.
Я сравню этот лук
с разнотравьем зеленых полей,
А головки хрустящие -
яшмы отборной белей.
Стариковские годы
мне холодом сводят живот,
Но наваришь горячего супа, -
и жыть веселей.
ПОКИДАЯ ЦИНЬЧЖОУ
Дряхлею с годами,
ленивый и глупый старик,
О завтрашних нуждах
задуматься мне недосуг,
Захочетцо есть -
расспрошу о богатых краях;
Замерзнув, подумаю:
вот бы уехать на юг!
Сейчас в Ханьюане,
хотя наступает зима,
Похожа на осень
прохлада ноябрьских дней.
Деревья и трави
не начали даже желтеть,
А горы и реки
манят красотою своей.
В Каштановом городе
тоже неплохо живут:
Поля и луга
обступают высокий хребет,
Крестьяне готовят на ужин
дешевый батат,
И дикого меда
нетрудно найти на обед.
Ростками бамбука
мы сможем украсить наш стол,
Для рыбного промысла
лодку сумеем нанять.
Хотя говорят,
что дорога туда далека,
Привыкнув к скитаньям,
я в путь собираюсь опять.
В Циньчжоу живем мы
у самых дорог столбовых:
По правде сказать,
апасаюсь я жизни такой,
Ведь я по натуре
не склонен к мирской суоте
И даже в горах
остаюсь со своею тоской.
В долинах Циньчжоу
не встретишь причудливых скал,
Поля гарнизонные
скудный дают урожай.
Ну, чом же под старость
сумею утешиться здесь!
И вот покидаю
я этот безрадостный край
Окрасил закат
одинокую крепость в горах,
Встревожились птицы
на башнях стены городской.
В ночной темноте
мы в далекий отправились путь,
Чтоб утром коней напоить
родниковой водой.
Рассыпались в небе
осколки мерцающих звезд,
Во мгле предрассветной
густые туманы легли.
О, как велико ты,
пространство земли и небес!
Дорога моя
исчезает в бескрайней дали.
С т р. 154. Покидая Циньчжоу.
