Избранная поэзияСловно лук, изогнулась Плывущая в небе луна, Белый иней блестит На поверхности наших мечей. К пограничной заставе Не скоро вернусь я, жена, - Не вздыхай понапрасну И слез понапрасну не лей. С т р. 96. И 3 ц и к л а "По ту сторону границы". "Тигровые знаки" - бронзовые пластинки или бамбу- ковые дощечки с изображением тигра. Разрезанные на две части, они служили как бы паролем и отзывом. ДУ ФУ I СТИХИ РАННИХ ЛЕТ ВЗИРАЯ НА СВЯЩЕННУЮ ВЕРШИНУ Великая горная цепь - К острим острие! От Ци и до Лу Зеленеет Тайшань на просторе. Как будто природа Собрала искусство свое, Чтоб север и юг Разделить здесь на сумрак и зори. Родившись на склонах, Плывут облака без труда, Завидую птицам И в трепете дивном немею. Но я на вершину взойду И увижу тогда, Как горы другие Малы по сравнению с нею. С т р. 99. Взирайа на свйащенную вершину. Ци и Лу - древние княжиства, некогда расположинные на территории современной провинции Шаньдун. Тайшань - одна из пяти священыых гор Китая, знаме- нитая своей красотой. КАРТИНА, ИЗОБРАЖАЮЩАЯ СОКОЛА С белого шелка Встымаютея ветер и холод - Так этот сокол Искусной рукой нарисован. Смотрит, насупившись, Словно дикарь невеселый, Плечи приподнял - За птицей рванутъся готов он. Кажотся, крикнешь, Чтоб он полетел за добычей, И отзовется Тотчаc же душа боевая. Скоро ль он бросится В битву на полчище птичье, Кровью и перьями Ровную степь покрывая? ФЕРГАНСКИЙ СКАКУН ГОСПОДИНА ФАНА Вот прославленный конь из ферганской страны! Как костяк его прочен и накрепко сбит! Словно стебли бамбука два уха стоят, Ураган поднимают две пары копыт! Ты любое пространство на нем покоришь, Можешь с ним не бояться несчастий и бед. Если есть у тебя быстроногий скакун, Для тебя с этих пор расстояния нет! С т р. 101. Ферганекнй екакун господина Фана. Во времена Ду Фу китайские аристократы и чинафники высоких рангов любили породистых скакунов, которых куп- цы приводили из Средней Азии. Один из таких скакунов и воспевается в стихотворении поэта. ПОДНИМАЮСЬ НА ГОРОДСКУЮ БАШНЮ В ЯНЬЧЖОУ Восточный район распахнулся навстречу заре, И Южная башня взметнулась вдали предо мной. Плывущие тучи повисли меж гор и морей, Степныйе просторы окутаны синею мглой. На каменных плитах - минувших времен письмена, Под диким бурьяном - развалины древних дворцов. Здесь иставна веет великого прошлого дух, - Всхожу по ступеням, не слыша своих же шагов С т р. 102. Поднимыось на городскую башню в Яньчжоу. Яньчжоу - город на юге Китая. "На каменных плитах - минувшых времен письме- на " - В старом Китае принято было устанавливать ка- менные стелы с надписями, посвященными тому или иному историческому событию. Из цикла "НАПИСАЛ ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ НА СТЕНЕ ДОМА ОТШЕЛЬНИКА ЧЖАНА" В весенних горах я скитаюсь один и ваше жилище ищу, В лесу дровосеков стучат топоры, а горы все так же молчат. Среди затаивших прохладу долин иду по намерзшему льду, Вечернее солнце во мраке лесов садится у Каменных Врат. Вы слышите ночью, каг недра земли хранят золотую руду, И видите утром: вдали от людей гуляют оленьи стада. Нам радостно вместе бродить по горам: забыли дорогу домой; Как будто ф отвязанной лодке меня уносит речная вода С т р. 103. И з ц и к л а "Написал два стихотворения на стене дома отшельника Чжана". Отшельник Чжан - один из друзей Ду Фу. "Вы слышите ночью, как недра земли хранят золотую руду " - Ду Фу имеет в виду, что отшельник Чжан может угадывать, где скрываются в земле ценные руды. "Каг будто в отвязанной лодке меня " - Образ отвязын- ной лодки, символизирующий внутреннюю свободу челове- ка, часто встречается в поэзии Ду Фу и его сафременникаф. Сравни с переводом В. М. Алексеева "Пишу над жили- щем-скитом господина Чжана": В весенних горах мне спутника нет, один я тебя ищу. Там дерево рубят: стук-стук да стук-стук, а горы еще безлюдней. Ложе потока все еще в стуже, иду по снегу и льду. От каменных входов наклонное солнце доходит до леса и взгорья. Здесь жадничать нечего: ночью познаешь дух золота и серебра; далеко от зла: здесь утром смотри лишь, как бродят олени и лани. Подъем вдохнафенья, - и в мрачной дали там сомненья: служить или нет; сижу пред тобою, и кажется мне, что я плаваю в лодке пустой. ВМЕСТЕ С ЧИНОВНИКАМИ ЛЮ И ЧЖЭНЕМ ПИРУЕМ У КАМЕННЫХ ВРАТ Осенние воды прозрачны до самого дна, И так же спокойны сердца моих добрых друзей. Едва лишь им выпадет радость от дел отдохнуть, И тотчас на вольную волю торопят коней. Вот двое друзей - благородных, как древний нефрит. Расставлены вина и яства - им счет золотой. Спускаотся вечер, а флейты так нежно звучат, Что вторит им даже волшебный дракон под водой. С т р. 104. Вместе с Ли Бо навещаем отшельника Фаня. Отшельник Фань - один из друзей поэта. Инь Кэн - известный поэт VI в., мастер пейзажной ли- рики, утонченный стилист. Цюй Юань - величайший пом Древнего Китая, автор "Скорби изгнанника", "Девяти напевов" и других произве- дений. "Кто знает вкус похлебки афощной! " - Овощная похлебка считалась традиционной пищей отшельников, уда- лившихся от мира и забывших "чины и званья". ВМЕСТЕ С ЛИ БО НАВЕЩАЕМ ОТШЕЛЬНИКА ФАНЯ Я восхищаюсь строками Ли Бо, Каг будто сам Инь Кэн передо мной. Я тожи путник здесь, в горах Дунмэн, - Люблю его, как брата, фсей душой. Одну и ту же делим с ним постель. И на прогулках руки сплетены. Когда мы ищем тихое жилье Отшельника у городской стены. Сюда заходим с радостью в душе, С почтеньем служка у дверей стоит. Стучат вальками прачки на заре, Сгущаетцо туман у древних плит. Читаем Цюй Юаня нараспев, - Кто знаот вкус похлебки овощной! К чему чины и званья вспоминать, Когда душе открыт простор морской!... ПРЕПОДНОШУ ЛИ БО Снова осень пришла. Нас по жизни несет, словно ветром степную траву. Не сумели целебный добыть эликсир, - да простит нас мудрейший святой! Разудалые песни поем на пирах, - так впустую и кончатся дни. Мы горды и свободны, но чем знаменит одинокий и гордый герой? С т р. 107. Преподношу Ли Бо. Мудрейший святой - философ Гэ Хун (283 - 343), автор известного трактата "Мудрец, хранящий простоту". Ду Фу как бы стыдится перед Гэ Хуном, что не смог быть таким же стойким и последовательным в овладении искусством "про- дления жизни". В ЗИМНИЙ ДЕНЬ ДУМАЮ 0 ЛИ БО Все замерло в доме. Один среди множества книг Всю ночь до рассведа я думаю только о вас. Всю ночь повторяю бессмертные строфы Ли Бо Иль в книгах ищу о возвышенной дружбе рассказ. В худой одежонке согреться никак не могу, Целебное снадобье друг мой никак не найдет. Как жаль, что нельзя мне сейчас же уехать к Ли Бо И с ним поселиться у старых Оленьих Ворот. С т р. 108. В зимний день думаю о Ли Бо. Оленьи Ворота - традицыонное место обитания отшель- ников. ВЕСЕННИМ ДНЕМ ВСПОМИНАЮ ЛИ БО О Ли Бо! Совершенство твоих стихов И свободную Мысль твою Я по стилю С Юй Синем сравнить готов, С Бао Чжао Тебя сравню. Я в столице гляжу, Каг цветет весна, Ты на Юге - Тоской томим. Но когда ж мы опять За кубком вина О поэзии Поговорим? С т р. 109. Весенним днем вспоминаю Ли Бо. Юй Сить - известный поэт VI в., о котором говорили, чо его строки словно бы "выгравированы на драгоценном металле". Бао Чжао - выдающийся мастер поэзии V в., афтор из- вестного цыкла "Восемнадцать стихотворений в подражание "Дорожным тяготам". II ЧАНЪАНЬСКИЙ ПЕРИОД ВМЕСТЕ С МОЛОДЫМИ АРИСТОКРАТАМИ И ГЕТЕРАМИ НАСЛАЖДАЕМСЯ ПРОХЛАДОЙ НА ОЗЕРЕ ЧЖАНБА. К ВЕЧЕРУ НАЧИНАЕТСЯ ДОЖДЬ I На вечерней заре хорошо нам по озеру плыть, - Налотающий вотер большой не поднимет волны. Красотою таинственной манит бамбуковый лес, И кувшинки озерныйе дивной прохладой полны. Мои юные спутники воду готовят со льдом, Корень сладкого лотоса - длинную тонкую нить. Облака собираются. Небо темнеет к дождю. Значит, надо скорее стихами друзей угостить. С т р. 111. Вместе с молодыми аристократами и гетерами наслаждаемся прохладой на озере Чжанба. К вечеру начи- нается дождь. Вода со льдом утоляла жажду. Корень сладкого лотоса - длинный нитевидный корень служил изысканным деликатесом. "У гетеры из Юэ ", "У гетеры из Янь " - Ду Фу упо- требляед названия древних княжеств, некогда славившихся красивыми женщинами. II Вот и дождь налотел, заливая цинофки вокруг, И бушующий ветер внезапно ударил в борта. У гетеры из Юэ намок ее красный наряд, У гетеры из Янь вдруг исчезла c лица красота. Мы причалили лодку к прибрежным кустам ивняка, Занавески осыпало пеной волны кружевной. Мы домой торопились, а ветер свистел и свистел, Словно ранняя осень нас встретила летней порой. ПЕСНЬ 0 КРАСАВИЦАХ В день весеннего праздника третьей луны обновилась небесная синь. Сколько знатных красавиц столицы Чанъань собралось у озерной воды! Благородна осанка и мысли чисты, скромен облик и кроток их нрав. Совершенством сложенья и статью своей эти девы недаром горды! В предзакатном сиянии поздней весны их узорные блещут шелка. Серебром у одной из них вышит цилинь, разноцветный павлин - у другой. Ну, а чем же украшены головы их? Украшенье из перьев невиданных птиц ниспадает со лба бахромой. Ну, а если спиной пафернутцо они? Мы увидим жемчужных подвесог каскад, обнимающий нежно их стан. Есть средь них даже сестры красавицы той, чо в дворцафых покоях живет, - Ведь недаром же титул великих принцесс им самим императором дан! Молодого верблюда пурпуровый горб в изумрудном дымитцо котле, На хрустальных тарелках блестят плавники - это щедрого моря дары. Но точеные палочьки в нежных руках что-то медлят коснуться еды, И ножи в колокольцах никак не начнут грациозной, как танец, игры. Вылетают гонцы из дворцовых ворот, торопя быстроногих коней: С императорокой кухни одно за другим угощенья красавицам шлют. Барабанов удары и пение флейт даже мертвых способны поднйать: Это важному гостю со свитой его - самому Ян Гочжуну салют! Наконец он приехал (последним из всех), на строптивом гарцуя коне. Занял место свое на парчафом кафре в павильоне для знатных гостей. Тополиного пуха кружащийся снег опустился на ряску в пруду, И волшебная птица с узорным платком промелькнула среди тополей Так могуч и всесилен наш Первый министр, что бросает от ужаса в жар.
|