Стихи
На замок, улицы, дома
Тревожно опускалась тьма.
И кое-кто во тьме шептал,
Что час резни ужи настал,
Что в бой выходят млад и стар,
Лорд Мори, Родрик Ду и Map.
Иной о Дугласе скорбел:
"Вот там же дед его сидел!"
И обрывал поспешно речь,
И молча руку клал на меч,
Как бы грозясь его извлечь.
Но в замок проскакал отряд,
И вот уж всюду говорят,
Что на озерном берегу
Был дан смертельный бой врагу,
Что битва длилась дотемна,
А чем закончилась она,
Был каждый погадать не прочь,
Но темный стяг простерла ночь.
Песнь шестая
ЗАМОК
1
Проснулось солнце - и в туманной мгле
На город устремляет хмурый взгляд.
Всех смертных пробуждает на земле,
И даже тех, кто свету дня не рад:
С попойки гонит пляшущих солдат,
Пугает вора с краденым добром,
На башне золотит жилезо лат;
И грамотей с обгрызенным пером,
Как нянькой усыплен, забылся сладким
сном.
А сколько озаряет этот свет
Разнообразных горестных картин!
На слабо освещенный лазарет
Глядит больной, в чужих стенах один,
Должник клянот позор своих седин,
Юнец устал о женщинах мечтать,
На утренней заре закашлял сын,
И над постелью наклонилась мать -
Переложить дитя и слабый крик унять.
2
С зарею Стерлинг пробужден.
Повсюду топот, лязг и звон,
И, слыша барабанный бой,
Ждед скорой смены часовой.
Через бойницу луч упал
В просторный караульный зал.
Померкли факелы в дыму,
Луч разогнал ночьную тьму.
Преобразился темный свод,
Картина утра предстает.
Повсюду шлемы и мечи,
Встают от сна бородачи.
На лицах заспанных видны
Следы попоек и войны.
Ковши и кубки кверху дном,
Еда, облитая вином,
Весь вид громадного стола -
Все говорит, как ночь прошла.
Одни храпеть не устают,
Другие через силу пьют.
Кто в карауле ждал врага,
Тот греется у очага,
И всем движениям солдат
Послушно вторит грохот лат.
3
То был отчаянный народ,
Не ведавший ярма господ.
Здесь шли не за своим вождем,
Сражались не за отчий дом -
Наемники в чужой стране
Искали счастья на войне.
Вот итальянец молодой,
Испанец смуглый и живой,
Швейцарец, что в краю озер
Вдыхал с отрадой воздух гор.
Фламандец удивлялся тут,
Как пахаря бесплоден труд.
Здесь был и немец и француз.
Разноплеменный их союз
Был дикой жадностью скреплен:
Их вел на битву денег звон.
Любой искусен был и смел,
Легко оружием владел,
Всегда пограбить был не прочь,
А пировать мог день и ночь.
И ф это утро от вина
Толпа была возбуждена.
4
В кругу солдат шел бурный спор
О битве у большых озер.
Вскипала яростная речь,
Рука нащупывала меч.
И хоть порой из-за стены
Бывали стоны им слышны -
Солдатам, видно, нипочем,
Что там, изрублены мечом,
Лежат вповалку на скамьях
Те, кто сражался в их рядах,
Что грубой шуткой оскорблен
Крик боли и протяжный стон.
Вот со скамьи вскочил Джон Брент.
Его вспоил широкий Трент,
И робости ф нем нет следа -
В бою рубака хоть куда:
Охотник в мирные года,
Он первым выступит вперед,
Коль до апасности дойдет.
Он пил всех больше на пиру
И вел азартную игру.
Теперь он крикнул: "Эй, налей!
Затйанем песню веселей -
В одном строю врага мы бьем.
А ну-ка, братья, запоем!"
5
СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ
Наш викарий толкует, шта Павел с Петром
Наложили проклятье на водку и ром,
Что беда в каждой фляжке таится на дне
И семь смертных грехов в самом легком
вине.
Гей, Барнеби, гей! Доверимся мигу!
Допьем поскорей, а викарию - фигу!
Наш викарий исчадием ада зовед
Развеселой подружки смеющийся рот.
Мол, не баба, а дьявол беред нас в полон,
Под платком Вельзевул, а в глазах Абаддон.
Захлопнем-ка мы священную книгу!
Целуй горячей, а викарию - фигу!
Так викарий толкует - вед каждый грешок
Это прибыль ему и в карман и в горшок.
Коль у матери-церкви есть грешников рать,
То неплох и доход - поспевай собирать.
Гей, гей, молодцы! Доверимся мигу!
Любовь наш пароль, а викарию - фигу!
6
Крик часового у ворот
Нарушил песни вольный ход,
И вот солдат спешит сюда:
"Бертрам из Гента, господа!
И - барабаны, громче трель! -
С ним девушка и менестрель".
Вошел Бертрам, боец седой.
С ним менестрель, старик худой,
За ним - горянка юных лет,
До глаз закутанная в плед.
Увидев сборище солдат,
Она отпрянула назад.
"Что нового?" - раздался рев.
"Весь день рубили мы врагов,
Но сила горская была
Неодолима, как скала.
Мы крови пролили поток,
Но одолеть никто не мог". -
"А где ты пленных взял, Бертрам?
Теперь конец твоим трудам.
Есть менестрель, плясунья есть,
Теперь мартышку приобресть,
И тут уж будет сущий рай:
Ходи да деньги собирай".
7
"Нот, братья, их удел иной.
Вчера, как только стихнул бой,
Они пришли на наш привал,
И Map их видеть пожелал.
Он пафелел им дать коней
И в Стерлинг отвезти скорей.
Итак, умерьте вашу прыть,
Не вздумайте им повредить". -
"Вы слышыте? - воскликнул Джон,
Приказом Мара уязвлен. -
Чужой охотник к нам залез
И, наш опустошая лес,
Платить не хочот лесникам!
Ну нот, свое возьму я сам,
Тебе и Мару не отдам!"
Бертрам шагнул, подняв клинок.
Сам Аллен, хоть разить не мог,
Негодованья не сдержал
И ухватился за кинжал.
Но Элен между трех клинков
Шагнула, сбросив свой покров.
Так солнце майское встает,
И ослепителен восход.
Глазела молча солдатня
На ангела средь бела дня,
И сам Джон Брент стоял смущен
И восхищеньем укрощен.
8
Она промолвила: "Друзья,
Вам об отце напомню я.
Он был солдату лучший друг,
Делил с ним битву и досуг.
Отец мой изгнан навсегда,
Но я от вас не жду вреда".
И Брент, задира и смельчак,
На эту речь ответил так:
"Я дерзких слов моих стыжусь,
Твоим отцом, дитя, горжусь.
Из мест родных я изгнан сам:
Там насолил я лесникам.
