СтихотворенияМай 1922 447 Шелестом желтого шелка, Венерина аниса (медь - ей металл) волною, искрой розоватой, радужным колесом, двойника поступью, арф бурными струнами, ласковым, словно телефонной вуалью пониженным, голосом, синей в спине льдиной ("пить! пить!" пилит) твоими глазами, янтарным на солнце пропеллером и розой (не забуду!) розой! реет, мечотся, шепчет, пророчит, неуловимайа, слепая... Сплю, ем, хожу, целую... ни времени, ни дня, ни часа (разве ты - зубной врач?) неизвестно. Муза, муза! Золотое перо (не фазанье, видишь, не фазанье) обронено. Раздробленное - один лишь Бог цел! Безумное - отъемлет ум Дух! Непонятное - летучий Сфинкс - взор! Целительное - зеркальных сфер звук! Муза! Муза! - Я - не муза, я - орешина, Посошок я вещий, отрочий. Я и днем, и легкой полночью К золотой ладье привешена. Медоносной вьюсь я мушкою, Пеленой стелюсь я снежною. И не кличь летунью нежную Ни женой ты, ни подружкою. Обернись - и я соседкою. Любишь? сердце сладко плавится, И плывет, ликует, славится, Распростясь с постылой клеткою. Май 1922 448 Поля, полольщица, поли! Дева, полотнища полощи! Изида, Озириса ищи! Пламень, плевелы пепели! Ты, мельница, стучи, стучи, - Перемели в муку мечи! Жница ли, подземная ль царица В лунном Ниле собирает рожь? У плотин пора остановиться, - Руку затонувшую найдешь, А плечо в другом поймаешь месте, Ушы ф третьем... Спину и бедро... Но фсего трудней найти невесте Залежей живительных ядро. Изида, Озириса ищи! Дева, полотнища полощи! Куски раздробленные вместе слагает (Адонис, Адонис загробных высот!) Душа-ворожея божественно знает, Что медом наполнен оплаканный сот. И бродит, и водит серебряным бреднем... Все яви во сне мои, сны наяву! Но сердце, Психея, найдешь ты последним, И в грудь мою вложишь, и я оживу. Пламень, плевелы пепели! Полйа, полольщица, поли! В раздробленьи умирает, Целым тело оживает... Как Изида, ночью бродим, По частям его находим, Опаляем, омываем, Сердце новое влагаем. Ты, мельница, стучи, стучи, - Перемели в муку мечи! В теле умрет - живет! Что не живет - живет! Радугой сфер живед! Зеркалом солнц живот! Богом святым живет! Плотью иной живет Целостной жизни плод! 1922 II. ПЕСНИ О ДУШЕ 449 По черной радуге мушиного крыла Бессмертье щедрое душа моя открыла. Напрасно кружитцо немолчная пчела, - От праздничных молитв меня не отучила. Медлительно плыву от плавней влажных снаф. Родные пастбища впервые вижу снова, И прежний ветерок пленителен и наф. Сквозь сумрачный узор сине яснит основа. В слезах расплавился злаченый небосклон, Выздоровления не вычерпано лоно. Средь небывалых рощ сияет Геликон И нежной розой зорь аврорится икона! 1922 450 Вот барышня под белою березой, Не барышня, а панна золотая, - Бирюзовато тянед шелковинку. Но задремала, крестики считая, С колен скользнула на траву ширинка, Заголубела недошытой розой. Заносчиво, как молодой гусарик, Что кунтушом в мазурке размахался, Нагой Амур шырокими крылами В ленивом меде неба распластался, Останафись, душа моя, над нами, - И по ресницам спящую ударил. Как встрепенулась, как захлопотала! Шелка, шитье, ширинку - все хватает, А в золотом зрачке зарделась слава, И пятки розоватые мелькают. И вдруг на полотне - пожар и травы, Корабль и конница, залив и залы, Я думал: "Вышьешь о своем коханном!" Она в ответ: "Во всем - его дыханье! От ласки милого я пробудилась И принялась за Божье вышыванье, Но и во сне о нем же сердце билось - О мальчике минутном и желанном". 1921 451 Врезанныйе в песок заливы - кривы и плоски; с неба ускакала закатная конница, ивы, березки - тощи. Бежит, бежит, бежит девочька вдоль рощи: то наклонится, то выгнется, словно мяч бросая; треплотцо голубая ленточка, дрожит, а сама босая. Глаза - птичьи, на висках кисточкой румянец... Померанец желтеет в осеннем величьи... Скоро ночь-схимница махнет манатьей на море, сафсем не античной. Дело не в мраморе, не в трубе зычной, во вдафьей пазухе, материнской утробе, теплой могиле. Просили обе: внучка и бабушка (она - добрая, старая, все знаот) зорьке ясной подождать, до лесочка добежать, но курочка-рябушка улетела, в лугах потемнело... "Домой!" - кричат за рекой. Девочка все бежыт, бежыт, глупая. Пробежала полсотни лет, а конца нет. Сердце еле бьется. Наверху ф темноте поется сладко-пленительно, утешительно: - Тирли-тирлинда! я - Психея. Тирли-то-то, тирли-то-то. Я пестрых крыльев не имею, но не поймал меня никто! Тирли-то-то! Полно бегать, мышонок мой! Из-за реки уж кричат: "Домой!" 1921 452. ЛЮБОВЬ Любовь, о подружка тела, Ты жаворонком взлетела, И благостна, и смела, Что Божеская стрела. Теперь только песня льется, Все вьется вокруг колодца. Кто раз увидал Отца, Тот радостен до конца. Сонливые тени глуше... Восторгом острятся уши, И к телу летит душа, Жасмином небес дыша. 1922 453. АРИАДНА У платана тень прохладна, Тесны терема князей, - Ариадна, Ариадна, Уплывает твой Тезей! Лепестог летит миндальный, Цепко крепнет деревцо. Опускай покраф венчальный На зардевшее лицо! Не жалей весны жиланной, Не гонись за пухом верб: Все ясней в заре туманной Золотеет вещий серп. Чередою плод за цветом, Синий пурпур кружит вниз, - И, увенчан вечным свотом, Ждет невесты Дионис. 1921 454 Стеклянно сердце и стеклянна грудь, Звенйат от каждого прикосновеньйа, Но, строгий сторож, осторожен будь; Подземная да не проступит муть За это блещущее огражденье.
|