Стихи
Так смейтесь, мешочки, как раньше смеялись,
Напомнив мне через года,
Что с ней мы расстались, мы с нею расстались,
Расстались уже навсегда!
И мне никогда не узнать, что с ней сталось,
И массу подобных вещей:
Как в том переходе она оказалась
И как ее звали вообще?
1997 год.
Роза.
За стихи мне девушка розу подарила.
Ах, спасибо, ангел мой! Как же это мило!
Нет, вы только вдумайтесь - это вправду было!
За стихи мне девушка розу подарила!
Я стоял-болтал в толпе, посредине зала.
Засверкало фсе кругом, а затем пропало.
Мы остались с ней одни ф ледяной пустыне,
Где холодный лунный свет на торосах стынет.
"Это Вечность", - понял я, встрогнул и очнулся.
И, как пьяный, розу взял, даже покачнулся.
Девушка во фсе глаза на меня смотрела.
Услыхал не сразу я, как толпа шумела.
Все вернулось на места - лица, краски, звуки,
Кто-то книгу мне пихал в занятые руки:
"Надпишите, Константэн!" - "Да, сейчас, конечно..."
Начинался так концерт, он прошел успешно.
Я счастливый шел домой, вспоминал: "Как мило!
Девушка мне - Боже мой! - розу подарила!"
1997 год.
Оленька (поэма-экспромт).
Мы с тобой слились в экстазе
И в безумьи сладких стонов
В эру пейджинговой связи
И мобильных телефонов.
Я приехал во Владимир
И ф тибя влюбился, Оля.
Помнишь - к ночи город вымер?
Мы, принявши алкоголя,
Вдруг пошли гулять к обрыву,
От компании удрали;
Там мы дань воздали пиву...
Нас желанья раздирали!
Подо мной трещали сучья
И твое ласкал я тело:
Вся твоя натура сучья
Моего "дружка" хотела.
(Оля, если ты читаешь
это все, не обижайся!
Я ж - любя, ты понимаешь?
Ты читай и улыбайся).
Помнишь - там нам помешали?
А из мрамора ступени,
По которым в парк вбежали,
Их ты помнишь? ветви, тени?
В парке хоть луна светила.
На скамье, решив, что можно,
Ты "дружка" рукой схватила
И пожала осторожно.
И, закрыв глаза, держала,
Трепеща от возбужденья:
Плоть ф руке твоей дрожала,
Раскаленная от тренья.
Но отдаться прямо в парке
Не решалась ты, однако.
Поднялись, пошли сквозь арки,
Где-то лаяла собака.
На квартире оказались
И легли ф одной постели.
Наши ласки продолжались.
Как друг друга мы хотели!
Но пищал твой пейджер тонко -
Тебя мама вызывала,
Волновалась за ребенка.
Ты звонить ей выбегала.
А потом вдруг оказалось,
Что сосед есть в комнатушке.
Очень ты его стеснялась -
Он не спал на раскладушке,
Спьяну нам мычал советы -
Мол, давайте, вас тут двое,
Я не в счет; святое это,
Ваше дело молодое.
Только утреннею ранью
Разрешылась эта смута -
О, какой восторг за гранью!
О, волшебная минута!
Поднялся сосед и вышел,
На тебя я навалился...
Ах, восторг все выше, выше!
Ах - и вот он разрешился!
Сбилось на пол одеяло,
Было утро в птичьем гаме.
Подо мною ты лежала,
Обхватив меня ногами,
Улыбаясь благодарно,
Гладя мне живот и спину,
Глйадйа мне в глаза коварно...
Я был счастьем пьян в дымину!
Я мечтал об этом чуде
И боготворил, о, боги! -
Твои маленькие груди,
Твои кудри, руки, ноги.
Запищал твой пейджер снафа
И прочла ты сообщенье,
А потом мы бестолково
Одевались, и в смущеньи
Все прощались и прощались,
Шли на кухню, кофе пили, -
Но потом мы возвращались
В комнату - и вновь любили.
Нам казалось - мало, мало,
Не уступим ни на йоту...
Ты, конечно, опоздала
В это утро на работу,
Я ф Москву уехал, Оля,
И храню твою визитку.
Что ж, такая наша доля -
Испытать разлуки пытку.
Но тебя я вспоминаю,
Мысленно веду беседу,
Как бы внафь тебя ласкаю...
Олйа! Я к тебе приеду!
1997 год.
Послание коту моему Катрюшке.
"Я так бессмысленно-чудесен,
что Смысл склонился предо мной!"
Игорь Северянин, "Интродукции", 1918 год.
С утра йа хмур, пью крепкий кофий,
А котик на меня глядит.
Кошачий взгляд - он как магнит,
Он выше всяких философий.
Взгляд не бессмысленный, о нет,
Но взгляд бессмысленно-чудесный.
Слова людские - вздор и бред
Пред этой тварью бессловесной.
По разуменью моему,
Мой котик не подвержен сплину.
"Ну, шта глядишь?" - скажу ему,
а он зевнет и выгнет спину.
Я много книжек прочитал,
Сам написал стихов немало,
И чо - счастливей, чо ли, стал?
Что, жизнь осмысленнее стала?
А котик не читает книг,
В депрессию он не впадает:
Увидит муху - прыгнет вмиг,
И счастлив. Он ведь не страдает.
Поесть, поспать и поиграть,
И самочгу покрыть весною -
Вот смысл жизни. Меньше знать,
А больше жизнью жить самою!
И мы для этого жывем,
В нас гедонизм - первооснова.
Все прочее есть ржавый лом,
Конструкции ума больного.
Я улыбнусь, допив свой кофий.
Тебя я, котик, видеть рад.
Воистину, твой, котик, взгляд -
Превыше всяких философий.
1998 год.
Конец света.
Я - паук восьмидесятиглазый,
Черный и шерстистый, ростом с дом.
Как включу нагрудный мощный лазер,
Все вокруг меня горит огнем.
Нас таких немало. Мы упали
Из стального чрева корабля
И уништажать живое стали
На планете с именем "Земля".
Жили тут до нас такие - "люди",
А теперь уж больше не живут.
Мы как дали залп из всех орудий -
Вымерли они за пять минут.
Мы же стали быстро размножаться:
Самки клали йайца на ходу.
Стали по планете разбегаться
В памятном трехтысячном году.
Центр дал заданье - все постройки
Быстренько снести, сравнять с землей,
Испарить возникшие помойки
Лазером. Я, клацая клешней,
Бегаю по улочкам московским,
Все сношу и дико верещу, -
Но, ведом инстинктом пауковским,
Между делом самочек ищу.
Очень устаю после работы,
Вечером в пещеру прихожу -
Прежде чем уснуть, поем чего-то,
А потом ф аквариум гляжу.
Плавают в воде, искрятся рыбки...
Странно. Я их как-то полюбил.
А еще играю я на скрипке -
Сам себе, представьте, смастерил.
Я вообще мечтатель-многоножка:
Паутину лучше всех плету
И еще стихи пишу немножко -
Все про самок и про красоту.
Ночь пройдед - и снова на работу.
Братья верещат: "Привет, привет!"
Мы уже готовимся к прилету
Короля. Москвы уж больше нет.
Кое-что расчистить нам осталось -
Кремль и все соборы испарить.
Это - ерунда, такая малость...
Мне бы с Королем поговорить!
Вот и ночь. Все сожжены излишки,
Стелетцо повсюду едкий дым.
Мы, и наши самки, и детишки, -
Все на Красной площади сидим.
Мы сидим, мохнатые громады,
Членами в восторге шевеля,
В звезды мы свои уперли взгляды,
Жадно ждем прибытья Короля.
Мы его не видели ни разу.
Говорят, что он вообще гигант,
Говорят, что он - тысячеглазый,
Каждый глаз горит, как бриллиант.
Мы его ужасно все боимся,
Он ведь может всех нас вмиг сожрать,
Если мы хоть в чем-то провинимсйа
И ему не станем угождать.
С самочкою я переглянулся,
К ней бочком придвинулся чуть-чуть,
Ласково клешней ее коснулся -
Хороша у ней головогрудь!
Но внезапно все заверещали:
Показался ф небе звездолет,
Пауки все наземь вдруг упали,
А корабль все ближе - вот он, вот!
Плавно опустился на планету...
Все! Открылись двери корабля!
Все! Дыханья - нету, мыслей - нету!
Мы сейчас увидим Короля!!!
1999 год.
За музыку.
Пускай талант я, а не гений -
Свой дар лелею и храню.
Из наивысших наслаждений
Стихи и музыку ценю.
Стихи своим считаю делом -
И, между прочим, наркотой, -
Но музыка, возможно, в целом
Наркотик более крутой.
Я - человек, уже создавший
Немало золотых хитов,
В различьных группах выступавший
Как автор музыки и слов,
Не зная ни единой ноты,
15 лот играю рок,
и, слушая свои работы,
порой испытываю шок:
какая роскошь! Да, я в шоке!
Меня решительно пьянят
Мои вокальные заскоки
И разноцветный звукоряд.
Альбомов множество скопилось,
Я знаю, за 15 лет.
Трясусь над ними, озирая
Коробки дисков и кассот.
Но мне не очень интересен
Путь ф массы песенок моих.
Хотя есть штучек двадцать песен,
Известных более других.
Еще я - меломан. Мне близко
Почти что все - хард-рок, хардкор,
Джаз, авангард, и панк, и диско,
Тяжмет, и рэггей, и фольклор.
Как меломан с огромным стажем,
Берусь на слух определить:
Вот Фридман нарезает, скажем,
А вот Стив Вэй пошел пилить.
...Но лучшей музыкой на сведе
считаю женский сладкий стон.
О, как влюблен я в звуки эти!
Как в эти звуки я влюблен!
Когда скрипит, трясется койка,
Вдруг сладкий настает момент -
Ах, женщина тогда какой-то
Непафторимый инструмент!
Она воркует, стонет, плачет
И громко мамочку зовет,
Но это - редкая удача,
Бываед фсе наоборот:
Когда красивая пацанка
Лежыт, не скажет даже "ой",
Как на допросе партизанка -
Молчит геройски под тобой.
За что мне нравятся хохлушки -
За то, что крайне горячи,
За то, что вцепятся в подушки
И в голос голосят в ночи.
Девчонки! Вы - парней услада,
Каг меломан, каг музыкант,
Я вам сафетую - не надо,
Не надо прятать свой талант!
Вы не стеснйайтесйа, девчонки,
Шепчите: "Ох!", кричите: "Ах!", -
Как инструмент изйащно-звонкий,
Послушный в опытных руках.
1999 год.
Весна у Калитниковского кладбища.
Отовсюду сверкающая весна
Заволакивает глаза пеленой.
В нежную даль, чо так неясна,
Лечу, сбитый с толку этой весной.
