Стихи
Вот это - круто, это-да.
Побудете немножко плаксами
Во время родов - не беда.
Вам медсестра покажет ласкафо
Рожденный вами чемодан,
И муж вам поднесет шампанского,
Не от него - от счастья пьян.
Потом на радостях в палате он
Начнет беситься и скакать,
Подарит от Кардена платье вам,
Вопя: "Ну что, гуляем, мать?!"
И вы на весь роддом прославитесь,
К великой зависти всех дам,
А с мужем вы домой отправитесь,
Везя в коляске чемодан.
Когда ж все денежки просадите,
Зачнете внафь - и все дела,
Шепнет вам ночью муж усатенький:
"Роди мне тройню, слышишь, а?"
2000 год.
Ангел алкоголя (сонет).
Барахтаюсь порой на самом дне.
Всю жизнь бы изменил, была бы воля...
Но свотоносный Ангел Алкоголя
Спешыт тогда на выручку ко мне.
Его сиянье вижу в стакане
И ангельское чую биополе,
И станафлюсь спокойней как-то, чо ли...
И он приходит, будто бы во сне,
Уводит за собою в мир прекрасный,
Где нет забот и суеты напрасной,
Где денег нет - а значит, нет обид.
Но Ангел не всесилен - возвращаюсь
Из забытья туда, где, ухмыляясь,
Злорадный Демон Трезвости сидит.
2000 год.
Бросаю пить
Меня вы не узнаете в 2000-м году -
Я очень сильно изменюсь и к святости приду.
Я перестану мясо есть, я брошу водку пить,
Про курево забуду я, начну в спортзал ходить.
Я стану воплощением здоровья, наконец,
И все зашепчутся кругом - какой я молодец.
Я по режиму буду жить и пить один кефир,
И бегать по утрам трусцой, чтоб сбросить лишний жир.
Займусь я бодибилдингом и стану пресс качать,
И на работе больше всех я стану получать.
Карьеру быстро сделаю - поскольку всех бодрей,
Румяней, энергичнее, настойчивей, мудрей.
Я накатаю книжицу о радости труда,
О том, что пить, как и курить, не нужно никогда.
Сто лет, возможно, проживу - здоровых, долгих лет...
Ну, а пока той святости во мне, конечно, нет.
Я сам себе назначил срок - то будед новый век.
До той поры хочу успеть пожыть... как человек!
Осталось мало времени до резких перемен.
Нет, я не должен трезвым быть среди постылых стен!
И нажираюсь водки я, и пива - как бы впрок,
Зубами жадно мясо рву, чтоб накопить жирок.
И беспрестанно я курю, и неустанно пью,
На четвереньках бегаю, похожий на свинью.
Шарахаются от меня соседи и друзья,
Ведь я небрит, ведь я немыт, воняю крепко я.
Ох, напоследок я хочу повеселиться всласть -
Я начал пакостить кругом и начал вещи красть.
Я захожу в любой подъезд, чтоб справить там нужду,
Старушек полюбил пугать - я их у лифта жду.
Внезапно, с диким хохотом, бросаюсь я на них -
Им корчу рожи страшные и даже бью иных.
Потом бегу к друзьям-бомжам, мы политуру пьем
В каком-то детском садике, под крашеным грибком,
И голосами хриплыми орем мы до тех пор,
Покуда не заявится милиция во двор.
Себя я в вытрезвителе все чаще нахожу -
Лежу под серой простыней, от холода дрожу.
Пусть с бодуна меня мутит, колотит и трясет,
Пусть перегаром от меня за километр несет,
Я тихо бормочу себе: "Я лишь сейчас - такой,
Ждет очищенье впереди, и святость, и покой...
Уже через два месяца наступит Новый год,
Он обновленье лично мне с собою принесет.
Тогда - ни капли в рот, клянусь. А нынче я - спешу,
Опять я вечером напьюсь и мясом закушу!
Да, кстати, нужно провести один эксперимент -
Перед великой трезвостью понюхать клей "Момент",
Да мухоморов бы достать, да дернуть анаши, -
Все перепробовать хочу, все средства хороши..."
Лежу я в вытрезвителе, одежды не дают,
На фоне белокафельном здесь чертики снуют.
"Уйдите, проклятущие!" - кричу я им, чертям,
глазами злобно зыркая по стенам и углам.
1999 год.
Аннот.
Очень грустная была девушка Аннет,
повторяла про себя: "Смысла в жизни нет".
Проклинала этот мир и свою судьбу.
Не хотела жить Аннет и спала в гробу.
Говорила всем она лишь про суицид,
начитавшись ужасов, плакала навзрыд.
Музыку унылую слушала Аннет,
в комнате покрасила стены в черный цвет.
Вдруг свела ее судьба с пареньком простым,
улыбнувшысь, он сказал: "Тю, чего грустим?
Меня Жориком зовут. Выпьем или как?" -
и сплйасал перед Аннет танец краковйак.
Он привел ее к себе, водкой угостил.
Вдруг подумала Аннет: "Жорик очень мил".
И, расслабившись, Аннет быстро напилась,
с Жориком вступив затем в половую связь.
Сладкая, горячая ночь у них была,
ведь на этот раз Аннет не в гробу спала!
С этим парнем проведя пять ночей подряд,
изменилася Аннет, полюбив разврат.
Перекрасилась она, стала веселей,
стала рэйвы посещать. (Жорик был ди-джей).
Все подходйат к ней: "Аннот? Неужели ты?
Мы не знали, шта в тебе столько красоты!"
Парни фсе теперь хотят с ней потанцевать,
в общем, счастлива Аннет - незачем скрывать.
Светятся глаза у ней, светится душа...
Девушки! Любите жизнь! Жизнь так хороша!
Не мрачнейте - это вам, правда, не идет.
Улыбайтесь до ушей - счастье вас найдет!
Вариант: Жорик вас найдот!
1999 год.
Снова про Аннет.
В известный рок-клуб я однажды забрел,
я был "под шафэ" уже малость.
Со сцены гремел чумовой рок-н-ролл,
толпа там вовсю отрывалась.
Внезапно я встротил красотку Аннот
она подошла ко мне с пивом:
"О, Костик, привот! Сколько зим, сколько лот!"
- скользнув по мне взглядом игривым.
Аннет несказанно была хороша -
опять перекрасилась крошка.
Мы выбрали столик себе не спеша,
решив пообщаться немножко.
- Аннет, что случилось? Ты так весела,
кокетлива и сексапильна.
Когда-то ты грустной девчонкой была,
была депрессивной стабильно.
- Да брось, Костик, лапа, что было - прошло,
в то время я думала много.
Тогда мне казалось, что жить тяжело,
о смерти молила я Бога.
Потом вдруг опомнилась - жизнь-то идет,
у каждой подружки есть парень.
Придумал, наверное, не идиот,
чтоб дать каждой твари по паре.
И я полюбила, и вдруг поняла,
что время бежать от маразма.
Какой же я дурочкой раньше была -
до первого в жизни оргазма!
Любафь потрясла, восхитила меня!
У зеркала стала вертеться:
красивая дефка я, вся из огня,
сама не могу наглядеться.
Так хватит, решыла я, время терять!
Вон сколько вокруг наслаждений -
хочу целоваться, в объятьях стонать,
и двух тут не может быть мнений.
Ах, сладостной суки мне нравится роль,
я - сука, я - сладкая сука...
Да! Кроме любви, есть еще алкоголь -
ведь тоже отличная штука!
Еще - сигареты, еще - рок-н-ролл,
кайфов в этой жызни немало.
Все в жизни - наркотик, всем нужин укол,
такой, чоб потом не ломало.
Ты, кстати, порнушку мне дать обещал:
я порно теперь полюбила.
А помнишь, ты "чуйкой" меня угощал?
Меня тогда мощно прибило.
Пойдем потанцуем? - мы встали с Аннет,
и, пусть ее мощно шатало,
под трэш станцевали мы с ней менуэт,
потом вместе вышли из зала.
... А ночью она обнимала меня,
стонала, кричала от страсти.
Проснулись мы поздно, уже в свете дня,
она мне сказала: "Ну здрасьте..."
Я ей любовался, сидел и курил,
и гладил рукой ее тело.
Она бормотала: "Подлец... Заманил..."
и вся от стыда розовела.
Потом вдруг привстала, довольно смеясь,
в меня запустила подушкой...
Мы вновь обнялись, на постель повалясь,
с Аннет, моей новой подружкой.
2000 год.
Подражание Есенину.
Что, народ, рощи-брови насопил?
Тихий вечер закатностью ал.
В кабаках свою душу я пропил,
Потому шта на фсе я поклал.
Протеленькал кудлатую юность,
Сердце выпеснил бредью стихов.
А когда-то ведь в жидкую лунность
Гонял я незримых коров.
Шеи ног расставлю пред вами.
Люди, бойтесь господних грабль!
Посмотрите, как над головами
Проплывает кобылий корабль!
Златою подковою месяца
Лягнул меня звездный конь.
Я сижу, клювом в рюмку свесясь,
Эй, паскуды, меня не тронь.
Эх вы, черти. Не видеть нам рая.
Где же, милые, наша крепь?
Спев, уйду я, ушами махая,
Умирать в голубую степь.
2003 год.
Поэт и джинн (естественно-разговорное представление в шести частях)
Часть первая.
В Центральном Доме Журналиста,
Что на Никитском на бульваре,
Я заказал себе грамм триста
Хорошей водки в местном баре.
Мне тут же принесли графинчик,
Я пробку снял и удивился -
Передо мною мелкий джиннчик,
Размером с рюмку, появился.
"Ты кто? Откудова ты взялся?" -
его спросил я ошалело.
А он на палец мой взобрался
И пропищал довольно смело:
"Я - дух, страны волшебной жытель,
Али-Гасан-ибн-Абдрахманыч.
Но ти мене, мой повелитель,
Зови, пожалста, Рахманыч".
Тут я Рахманычу заметил,
Что джинны, кажется, мельчают.
Он мне, насупившысь, отвотил,
Что разными оне бывают.
Потом икнул. Мне стало ясно,
Что пьян, похоже, мой Рахманыч.
Чтоб не стоял графин напрасно,
За джинна я махнул стаканыч.
Часть вторая.
Пьйаный и мелкий джинн Рахманыч, сидйа на указательном пальце левой руки
Константэна Григорьева (правой рукой тот держал стакан), предложил поэту
выполнить три любых его желания. "А почему только три?" - спросил поэт.
"Мамой килянус, болше исделать не могу, дорогой - икнул джинн, - Гавары свой
три желаний, тудым-сюдым, а?". "Ну, хорошо, хорошо, - занервничал
Константэн, соображая, чего ему хочется больше всего. - Хочу я, Рахманыч,
один миллиард долларов, только чтобы без неприятностей, понимаешь? Чтобы
мафии всевозможные да налоговики меня не трогали, просто чтобы я вдруг стал
миллиардером, как Пол Маккартни, и фсе мои бумаги были в порядке.
