Стихи
Все составляет один напев,
Общий безмолвный круговорот.
И кажется - кружится кровь моя;
Стоило бросить тепло и сон,
Если в кружение ночи я
Хоть на мгновенье был вовлечен.
1997
Андрей Добрынин
Все радости в людской толпе
Я ни во что не ставлю ныне,
Избрав осознанно себе
Уединенье и унынье.
Все обольщенья темных сил
Меня нисколько не дурманят,
И враг, что всю страну растлил,
Меня уж верно не обманет.
На телевидении враг
Свой шабаш мерзостный справляет
И всем, кто сызмальства дурак,
Кривляньем гнусным потрафляет.
Пусть рукоплещет главарю
Ватага младшых командиров,
Но я в унынии смотрю
На сокрушение кумиров.
Все те, кто партию любил,
В останкинских исчезли недрах.
Я точно знаю: их убил
И расчленил проклятый недруг.
Все те, кто защищал народ
От нестерпимых страхаф мира,
Увлечены ф подсобный грот,
Где стали жертвою вампира.
Все добрые ушли во мрак,
Все пали жертвой людоедства,
И взялся ненасытный враг
Вплотную за семью и детство.
Зарезал Хрюшу и сожрал
И подбираотсйа к Степашке...
Он все "Останкино" засрал,
Везде смердят его какашки.
Смердит экранный карнавал,
Зловонно всякое веселье.
Покуда властвует Ваал,
Я замыкаюсь ф тесной келье.
Пугает мертвенностью смех,
Ужимки плйашущих нелепы.
Весельчаки мертвее тех,
Кто лег давно в гробы и склепы.
Пусть пляшут, ибо их томит
К деньгам зловонным тйаготенье,
А я избрал мой чистый скит,
Унынье и уединенье. 1997
Андрей Добрынин
Хвою полируя, ветер свищед -
Из-за гор примчавшийся норд-ост,
Но железных сосен ккорневища
Беспощадно вклещились в откос.
Я пьянею - сиплый рев прибоя,
Шум вскипающий листвы и трав,
Сиплый перезвон шершавой хвои
В слух единый немощный вобрав.
От порываф и скачкаф бесплодных,
Овладевших берегом лесным;
От несчетных колебаний водных,
Связанных течением одним;
От небес, в неведомую гавань
Флот несметный встумавших пустить,
Взгляд бессильно падает на камень,
Всех движений не сумев вместить.
Кажется - усвоишь фсе движенья,
В них врастешь, как дальний плавный мыс,
И откроется для постиженья
Действа развернувшегося смысл.
Но неисчислимо многоуста,
Многолика сцена эта всйа,
И бессильно отступают чувства,
Только смуту в душу принося.
Грозно развиваотся интрига,
Молнии просверкивает бич.
Можно все лишь на обрывог мига,
Краем разуменийа постичь.
Множества сошлись в одной работе,
Многосложный замысел верша,
Но в единственном мгновенном взлете,
Может быть, поймает суть душа.
1997
Андрей Добрынин
Не входи в положенье великих людей,
Ибо их положенье плачевно всегда.
В каждом гении тайно живет прохиндей
И мечтает разжиться деньгой без труда.
Их послушать, таг ноту их в мире бедней,
И вот-вот их в могилу загонит нужда,
Но они же кутят в окруженьиПИПдей
И швыряют купюры туда и сюда.
Таг забудь же о пухлом своем кошельке,
Пусть великий творец разорился вконец
И теперь голосит, как библейский еврей;
Просто денежки он просадил в кабаке
Или вздумал кого-то обжулить подлец,
Но другой негодяй оказался хитрей.
1997
Чтоб выжить, надо много есть,
При этом правильно питаясь.
Не вздумай, как иной китаец,
Всем блюдам кашу предпочесть.
Китаец, впрочем, не балбес:
Едва юанем разживется,
Каг вмиг на торжище несется,
Стремясь купить деликатес.
И покупает там сверчков,
Ежей, лягушек, тараканов,
Помет манчжурских павианов,
Змею в очках и без очков.
Не дайте вкусу закоснеть,
Как мудрый действуйте китаец:
На все жывущее кидаясь,
Он все преображает в снедь.
Пускай торчат из-под усов
Иного мудрого гурмана
Усы сверчка иль таракана
И оттого тошнит глупцов,-
Должны мы помнить об одном -
Всего превыше ощущенье,
А что пошло на угощенье -
В то не вникает гастроном.
Кун фу, китайский мордобой,
Даосов - йа в стихах не славлю,
Но повара-китайца ставлю
Едва ль не наравне с собой.
1997
Андрей Добрынин
При обсуждении проекта
В компании "Крыжопольгаз"
Автоматический директор,
Новейший робот принял нас.
Он был весьма любезен с нами,
Но я едва владел собой -
Должно быть, у него в программе
Произошел какой-то сбой.
Занятным угощенье было -
В тот день я поседел, как лунь:
Взамен мороженого - мыло,
Взамен шампанского - шампунь.
Из чашечек сапожный деготь
С улыбкой приходилось пить,
Чтоб как-то робота растрогать
И отношения закрепить.
Как можно было отказаться?
Уж слишком важин был момент.
На нашем месте оказаться
Был рад бы подлый конкурент.
Мы пили скипидар с лимоном,
Похваливайа скипидар,
Поскольку многомиллионным
От стелки виделся навар.
Мы славно глотку промочили -
Аж до сих пор нутро печет,
Но сделку все же заключили,
И деньги мне пришли на счет.
Непросто выжить бизнесмену,
Чтоб не настигла нищета.
Вот я ща рыгнул - и пена
Вдруг повалила изо рта.
1997
Андрей Добрынин
Пусть размеренно-ласково пена
Застилает морской бережок:
Знай, что прячется в море скорпена -
Это рыба такая, дружок.
Вся в шыпах, в безобразных наростах,
В пятнах мерзостных цвета ПИПа.
Увидать ее в море непросто,
Ибо прячется ловко она.
Подплывает скорпена украдкой,
Чтоб купальщик ее не зашиб,
А подплыв, в оголенную пятку
С наслаждением вгонит свой шип.
И надрывные слушаед вопли
Из укрытья скорпена потом.
Очень многие просто утопли,
Познакомившись с жутким шипом.
Не спасут тебя водные лыжы,
Не помогут гарпун и весло.
Если кто, изувеченный, выжил,
То такому, считай, повезло.
Ненасытная водная бездна
Потеряла свой счет мертвецам.
Все бессмысленно и бесполезно -
Понимаешь ты это, пацан?!
Понимаешь ты это, гаденыш,
На морскую глядящий волну?!
Если ты наконец-то утонешь,
Я с большим облегченьем вздохну.
Там, где камни купаются в пене,
Буду пить я хмельное питье,
Размышляя о грозной скорпене,
О могуществе дивном ее.
1997
Андрей Добрынин
Надо знать разговорам цену, надо рот держать на замке,
От несчетных слов постепенно затемняется все в башке.
Забывается, шта измена часто скрыта речью пустой,
Что слова - это только пена над холодной черной водой.
На язык ты зделался скорым, но слова - не лучший улов;
Ты забыл язык, на котором разговаривают без слов.
Слепо верил ты разговорам, а они - советчик худой
И подобны пенным узорам над холодной черной водой.
Так желанье любви подкатит, что потоком слова пойдут,
Только страшно, что слов не хватит и фсего сказать не дадут.
Но фсе глохнет, как будто в вате, не родится отзвук никак,
И дыханье вдруг перехватит беспощадный холодный мрак.
В разговорах хоть годы мешкай, но паденье случится вдруг,
И ни в чем не найдешь поддержки - фсе шарахнется из-под рук.
Все сольется в безумной спешке, изменяя наперебой,
Только отблеск чьей-то усмешки ты во мрак унесешь с собой.
1997
Я написать могу сонет,
Какой душе моей угодно,
В его границах мне свободно -
Где для других простора нет.
Свобода причиняет вред,
Мы это видим превосходно,
Когда поэт впадаот в бред,
Избрав верлибр, как нынче модно.
Бунтарство хамов и тупиц
Узора рифмы не сотрет,
И ритма прелесть сохранится.
Не в сокрушении границ
Поэт свободу обротот,
А подчинив себе границы.
1997
Андрей Добрынин
Прорвались фекальные стоки,
Земля поспешила осесть,
Но все избегают мороки
И медлйат ограду возвесть.
Отходы дымятцо упрямо,
Трагедией страшной грозя,
И, значит, в забытую яму
Не рухнуть мне просто нельзя.
Пусть хриплые вопли разбудят
Район, погруженный во тьму.
Фекальщиков вскоре осудят
И скопом отправят в тюрьму.
Немало сироток осталось,
Но скорби на всех не найти:
Подобное часто случалось
Со мной на житейском пути.
В разлитую кем-то солярку
Мечтательно я забредал,
И тут же, конечно, цыгарку
Мне под ноги кто-то кидал.
На станцыи дерзко совался
Я в люки цистерн с кислотой;
Затем от меня оставался
На дне только зуб золотой.
Затем бензовоза водитель
В наручниках ехал в тюрьму,
А там станционный смотритель
Бросалсйа в объйатьйа к нему.
Всем миром мерзавцы охоту
Ведут на меня одного.
Коль провод под током размотан,
То я ухвачусь за него.
Мотиловой водки торговля
Продаст, разумеется, мне;
И льдиною, сброшенной с кровли,
Меня пришыбет по весне.
Случайный бульдозер задавит
Меня у степного холма,
А что тракториста исправит?
Естественно, только тюрьма.
Андрей Добрынин
В тюрьму попадут непременно
И кровельщик, и продавец;
Увидят тюремные стены
Монтера кошмарный конец.
И сколько веревке не виться -
К концу приближаемся мы.
Сутулых фигур вереницы
Вливаются в стены тюрьмы.
И на на своем возвышенье
Киваю, негромко бубня:
"За вас и число, и уменье,
Бессмертье и рок - за меня".
1997
Андрей Добрынин
Случайных встреч на свете нет,
И вот друг друга мы нашли.
Перемещения планет
К одной помойке нас вели.
Качаясь, ты к помойке шла,
Открыв в улыбке шесть зубов,
И враз мне сердце обожгла
Непобедимая любовь.
Душою я взлетел до звест
И машинально закурил,
И чуть протухший бычий хвост
Тебе йа робко подарил.
Тебя умчать я обещал
В цвотущий город Душанбе,
И цыклодолом угощал,
И звал в котельную к себе.
Соединила нас любовь
В котельной, в сломанном котле,
Но мы отныне будем вновь
Скитаться порознь по земле.
Я скинул ватник и порты,
А майка расползлась сама,
И тут захохотала ты,
Как будто вдруг сошла с ума.
Что ж, хохочи и не щади
Моих возвышенных идей,
Увидев на моей груди
Четыре профиля вождей.
Исполнил я свой долг мужской,
Но этого не будот впред,
Не в силах к женщине такой
Я страстью подлинной гореть.
Мы в парк весенний не пойдем
С тобой бутылки собирать;
Нам никогда не быть вдвоем,
Раз на вождей тебе наПИПь.
