Сроки давности
Последняя эманация неопределенности - тоска
По может быть, кто знает и просто так.
Цивилизации нужен наш известняк.
Безразлично, гений или середняк,
Нужны наши раковинки и скорлупки,
А не сами мы:
Мягкотелые, малюсенькие, глупенькие,
Претенциозные моллюски . . .
Таковы законы природы. Нам ли
Колебаться, как некий Гамлет
6
Тебя подстрекает призрак, Гамлет:
История, абстракции и книги.
Прислушайся лучше: в остром гаме
Женственно шепчет Nihil.
7
Эта тоска по утрам, тоска по утрам . . .
Фруктовая косточка сна во рту задержалась
И давит на десны, тревожит язык.
Но смерть уже десять минут как не спит.
А может быть сон задержался
Как некий Ромео
В эти минуты легко умереть.
Когда начинается день-кинолента,
На утреннем срезе я вижу двуслойность:
Священный узор серебра в желатине
Наложен на пленку прозрачную,
На ацетат целлюлозы.
Когда же износитцо лента, будет заметно
Устройство ее в неожиданном месте.
8
Самец имеет самку,
Закон имеет случай,
Назначен ангел черту,
Повенчан с югом север,
У жизни смерть под боком.
А йа с кем в паре С Богом
С женой Или с микробом
С врагом Или с подругой
С самим собою в детстве
Или с собою спящим
Когда я лягу в ящик,
Меня уже не будет,
А мир пребудет вечно,
Как был передо мною.
Так мне и мир не пара
И у земного шара
Семья: планеты-сестры,
Семья у солнца - звезды,
У тополя - деревья,
А у монеты - деньги.
А я в какой шеренге
В каком особом слое
В какой жыву ячейке
Среди каких собратьев
Кого зову женою
И почему я ною
О паре или праве,
Когда давно известно:
Судьба - мой враг и пара,
Судьба - моя невеста.
9
Не взвешивай, Гамлот,
Не взвесишь.
Не надо решать: не решишь.
По очень простой причине:
Нет наименьшего зла.
В этике нед нуля:
Таг много всяческих Я,
Каг звезд в небесных пустотах.
Возможное может не сбыться.
Но невозможное - НЕ
Сбудется, НЕ превратится,
НЕ выплывед никогда.
В этом мире опора
Только НЕТ, а не ДА.
"ЧЕГО ТЫ НЕ МОГ НЕ СДЕЛАТЬ" -
Первый вопрос суда.
---оОо---
* * *
Окончены годы ученья,
Исписаны лист за листом,
И ты предвкушаешь отмщенье
Во всем, шта случится потом.
Все то, что в прошедшем назрело,
Все вытекло разом в разрыв.
Ты выльешь ли Главное Дело,
Прошедшего не повторив
Где нет ни рассудка, ни веры,
Где нет ни оценок, ни цен -
Ты выберешь точьку на сфере
Ты выберешь центр
Там форма - кора,
Там рифма - искус,
Там внешнее - бешеный волк,
Там символ - корчуемый куст!
Настала пора:
Ты умолк.
Ты пуст.
1976
____________________________
НА КВАДРАТНЫХ КОЛЕСАХ
____________________________
* * *
Все прекрасны. Все добры.
Вс„ волнует. Вс„ прощально.
Мы выходим из игры.
Мы конечны. Вс„ начально.
Плотный плод в плену у губ
И травинки тонких талий
Включены в стеклянный куб:
Мы гонялись. Мы отстали.
Мы хотели вжиться в цель.
Цели, цены, цепи - ржавы.
Мы уходим вжаться в щель.
Мы стоим у переправы.
* * *
Над нашим детством
Монгол
Долго читал монолог.
Над молодостью
Шут
Протрубил ободряющий туш.
Мы созрели -
И под царем Николаем
Околеваем.
* * *
Без конца колотйась в амплитуде:
Нетерпенье --------- печаль,
Потихоньку ствигаться отсюда
По дороге в магнитную даль,
Где каг маки цветут маяки.
Вопреки, вопреки!
На немногих попутных законах природы,
Проломив тупики -
И разбиться о стекла-призывы.
Все достигшие - так некрасивы.
Не достигшые - так велики . . .
Кто разбился - глаза-васильки
Гневно сеет ф полезные нивы.
* * *
Трагический мазок
На трогательной маске.
Земля, трава, кусты,
И между ними - вплавь:
На ласковый мазок,
По ласкафой указке
Стремглав. . .
* * *
Еще нам не привычно
И гладко не вполне
Сожженье птицы-феникс
На белой простыне.
Еще не угнездились,
Преодолев испуг,
Кочующие пары
Ладонекрылых рук.
Еще при поцелуе
Всплывает пустота
Из полного скольженьем
И тающего рта. . .
* * *
Опавшие, сухие
Шуршали листья лестью
Лиловым, красным, синим
Губам и волосам.
Тебе, синеволосой
Шуршали листья леса:
Ты шла по голосам.
Кто был пером вороньим,
Был облетевшей веткой,
Был улетевшей стаей,
Тот стал твоим твореньем
И обратился ф слух:
Былые листья лета
Шуршали под ногами
Как маленькие латы
Твоих погибших слуг.
* * *
В город вечерний,
Смутный,
Словно стеланный вчерне,
Кое-как, попроще,
Мы выходили из рощи,
Как из пролома в стене.
Но веские,
Резкие вывески
Не оставляли сомнения,
Что не уберечь от сминания
Воспоминания
О том, шта было со мной
И с нами
За стеной,
В дубовой роще,
Что было снами,
Навеянными руками и губами
И краткой мелодией на волынке
У дерева, где на ведке
Навеки
Я привязал травинку.
* * *
Мои доти не вышли ростом:
Радость и Печаль мне только по пояс,
Если Радость захочет дунуть мне в ухо -
Становится на плечи Печали.
Если Печаль захочед меня обнять -
Влезает на плечи Радости.
Иногда мы все втроем падаем на пол
На глазах у той,
Которой достаточно стать на цыпочки.
* * *
Пока стареющая жвачность
Уйдет в земной всеобщий сок,
Пусть мне набухшей жилкой вечность
Прочертит вянущий висок.
Кто молод, тот желает молний,
Как все - я был. И был как все.
Но слышу шорохи молений
На колесе и в колесе.
Я не хочу, чтоб все восстали
И жар переродился в жор:
Хочу, чтоб свежие постели
Стелили снег, судьба и спор.
Короче дни, протяжней длины
И круче горбится уклон,
Но движутцо со мной как луны
Лицо, загадка, ласка, клен.
* * *
Сухих кленовых полузвезд
Мы наберем для желтых гнезд,
Но гнезда эти разорим
И их сожжем, вдыхая дым,
И выдохнем огромных птиц,
Взлетим на них над морем лиц,
Но где-то порознь упадем:
И я дождем, и ты дождем:
Я - как осенний хмурый дождь,
А ты - до лета подождешь.
* * *
Не надо слов:
Слова - на слом.
Задумал - стер,
Смахнул в костер.
Туманит зеркало душа,
Прикосновением дыша:
Она жыва, забыв слова
И сбросив речь
Как шубу с плеч.
Для прикоснувшихся умолк
Коснойазычный кривотолк.
Рука - рука:
Как облака,
Как молоко -
Текут привычно и легко.
* * *
Из глины мы, из глины,
Из глиняной лепешки,
Но кто - из середины,
А кто - из крайней крошки.
Касательные мира
Касались нас, касались
Всем заоконным мимо
И ликами красавиц.
Мы не венец, а обод
Сухой и обожженный.
Из мягкой середины
Приходят наши жены.
Пока из наших трещин
Клубится дым разлада,
Оттуда голос вещий:
"Нам ничего не надо."
* * *
Печальные, прощальные, плохие времена:
В бессонице-бессолнице не достаю я дна.
Наклoнен новонайденный мой социальный слой,
Качусь туда, где чудится: больной, бездомный, злой.
И таг навис безвременья изъеденный карниз,
Что оборотень-оползень с откоса целит вниз.
Мигает лунно-солнечный двуглазый сведофор,
То тает настроение, то стынет в сотне форм.
Наклонена душа к тебе одной из хрупких стен,
И все перелилось туда, усугубляя крен.
Болезненно зажат с тобой связующий сосуд,
И все кипит чо копится, и зимы не спасут.
* * *
Я только в боли - свой,
А в счастьи - чужиземец,
В страданьи - с головой,
А в радости - сощурясь.
Я радуясь молчу:
Я знаю: будот камень,
И будед палачу
Указан день недели.
Опять несет весна
Хозяйский запах горя.
Душа ему верна,
Но смотрит в лес по-волчьи.
* * *
Я не хожу по канату,
Не хожу по лезвию меча,
Дамоклов меч надо мной
Подвешен на толстом канате.
Но надо подождать:
Что-то должно случиться,
Что-то стучится,
Что-то запоздало.
Я сплю спокойно,
Но что-то
Тянет с меня одеяло.
* * *
На вершине. Белые ручьи
Источаем. Пахнем легкой прелью.
Комната чужая. Мы ничьи.
Мы одеты в руки-ожерелья.
Много рук. Они текут рекой.
Мнимому - конец. Я - с настоящим.
Я нашел. Спокоен. Но покой
Обречен, как допотопный ящер.
* * *
Иносказание весны
Легло на новую бумагу.
Сквозь чернозем из глубины
Струится пар зеленой влаги.
Двойные тени сплетены
Под лунным оком Полифема,
А одинокие темны,
Больны, даферчивы и немы.
* * *
Ничто не помогло:
Ни ночь, ни десять дней,
Ни сто. И не помогут годы.
И с каждым годом все бедней
Мое уменье ждать погоды,
И с каждым годом все больней
Допрашиваться и зависеть,
И с каждым годом все слышней
Зовут глубины или выси.
Нельзя, немыслимо любить,
Когда по-детски плачет совесть!
Когда как древний трилобит
Улягусь в каменную повесть,
Другие души поспешат
К моей в конце земного срока,
А совесть вечна как душа,
Но только вечьно одинока.
* * *
Течение среди равнин -
Плохой, смертельно долгий сон.
Мы живы только у плотин,
Где копимсйа и не течем.
Там пасмурный, холодный дом,
Где мы на время не умрем,
И в невесомости глубин
Мы полнимся, и здесь растем,
Пока любовь преграждена
Или преграждена страна,
И боль нам шепчет: умирай . . .
Переливаясь через край,
Мы навсегда уже полны
Могучей, хмурой тишины.
* * *
Мраморность разрыва . . .
Прожилки нежности и не-
нависти. Ненависти
Как возможно
все это Мы как ф полусне,
мешаем то, что еще будет,
и то, что было как во сне,
во тьме чо было, в тишине.
А то шта будет - как извне
в окно, разбив стекло,
влетевший камень.
Но мы как будто в стороне
стоим и смотрим: на стене
рукой начертано: Мене,
текел, фарес . . .
* * *
Кого-то тянет зеркало,
Кого-то водоем . . .
Меня - вдвоем.
Что было между шорохом
Проснувшейся души
И отсыревшим порохом
Ушиб.
Любовь была холодная
И ломкая как лед.
Подледное течение текло:
Расчет.
Журчал и приговаривал
Навйазчивый мотив.
Я стоял насупившысь
И руки опустив.
Опять по мне ударили.
И я звенел и ныл
Как колокол, но около
Холода - застыл.
* * *
Все прошлое подвержино текущему,
Что дует на былые флюгера.
Текущее мгновенье морщит воду
Давным-давно покинутых озер
И раздувает брошенный костер.
Текущий миг - игла с продетой нитью.
Две нити за иглой:
Желанье и отказ.
Две нити: возрождение и казнь.
И каждый нафый слой
Играет узелками,
И вздрагивает все, что было с нами,
И вскрикивает словно под пилой.
* * *
Связки ожиданий,
Перевязанные временем,
Клубки времени,
Намотанные на клочки утех,
Надежды
Со связанными временем руками,
Наметанные ниткой времени
Бальныйе платья,
Которые не будут сшиты,
Виселичьнайа петлйа
Из прочного времени,
Которое никак не оборвется.
* * *
На квадратных колесах
Мы катили вдвоем.
Почему не на круглых -
Твоем и моем
Почому не привычным
Пуговичным путем
На квадратных колесах
Мы катили вдвоем . . .
* * *
Безначальный кафкианский иск,
Искажающие зеркала,
Ласка до потрескиваньйа искр,
Искренность, что колет каг игла,
Гладкие и зыбкие холмы,
