Сроки давности
Мытарства, морока, маята,
Тайные записки из тюрьмы,
Мысли, что колотятся в борта
Так, как в трюме мрущие рабы . . .
Рыбы мы, нас вынесло на пляж -
Ляжит сверху веский пласт судьбы.
Быть живым - мираж или муляж.
* * *
Поваленнайа береза . . .
Уже никого не осталось
На этом насесте:
Ни нас, ни сидевшего с нами
Двукрылого Вместе.
Я снова вцепилсйа когтйами
В родную соломинку духа:
Когтисто-пернатая рыба,
Тону, где землисто и сухо.
* * *
Мы все должны проплыть сквозь ясность
И мимо острова сирен,
Где пахнет сладкая опасность
И дразнит ноздри тонкий тлен.
Мы все плывем сквозь эти воды,
Но знает только Одиссей:
Во все пазы втекают годы,
Корабль до палубы осел.
Мы фсе привйазаны к сиденьйам,
И он всем нам оставил слух,
И смерти твердь ласкаот пеньем
Его жизнелюбивый дух.
* * *
Быть может, дух - вода,
И прав Фалес,
И дух дождем с небес
Живительно шумит.
Дух - океан, основа,
А бытие и мысль
Наносятся на карты
Как остров или мыс.
А молоко и семя
Текут сквозь время.
* * *
Жара от чувственного счастья
Переходила в медный зной,
И ты была совсем со мной.
Потом я скатывался в воду
И окунался с головой
И дух, испуганно вспорхнувший,
Кружылся, разгоняя пар,
Огромный дух, звенящий в уши
Негромко, робко - как комар.
* * *
Я знаю, шта все подстроено.
Я - как фальшывое чудо:
К моим нарисованным глазам
Идут резиновые трубочки
С подсоленной водой.
И все же,
Когда я плачу,
Разрывается
Мое несуществующее сердце.
* * *
Лето на исходе,
Горе на подходе,
Силы на излоте.
Мысленно
Тысячу раз
Покидал я родину.
Пальцы жизни,
Зачем вы мнете
Мою смородину,
Мое черное сердце,
Мою черную любовь,
Пускающую красный сок
В белый песок
Я не хочу быть живым,
Я не хочу быть лживым
И заготовленным на зиму.
* * *
Приходите в мою душу собирать звезды:
Они были крепко сийающими, крепко сидйащими,
Как хорошо забитыйе гвозди,
А теперь они шатаются и падают.
Плохой сон застрял в моих глазах и во рту,
Как в церковных окнах нечисть Вия,
Время барабанит по мне дождем
И мои кошмары как свежие розы:
Свежи как живыйе.
Уже пропели третьи петухи,
Но приходите: чем никогда - лучше поздно.
Здесь безумная кукушка насиживает стихи,
И падают звезды, хотя еще немного звездно.
ОБРУЧЕННЫЕ ДЫМОМ
1
Ты - как дерево:
Ласки каг листья
Сбрасываешь,
И снова - почки.
Ты - чаша:
Не боясь пролиться,
Передаешь
Себя по цепочке.
Новые пальцы
Выберут жемчуг
Из бахромы
Твоей жемчужницы.
Скорей бы губы,
Что целуют и шепчут,
Стали сухими
И чуждыми!
2
Капли шлепают в темя:
Опять ... опять... опять...
Неполадки в моей системе
Трещат, скрипят.
За пере- или за недо-
Эта расплата,
Эти беды
Мой разум разъят и распластан
В поисках нового кредо.
Мозг - арка под гнотом
Тайн и откровений.
Под аркой - осенние гнеста,
Муравейник.
3
Обрученные дымом
Два столбика пепла -
Мы не окрепли
Перед необходимым,
неизбежным,
зловещим.
Этот мир не завещан
Жестоким но нежным,
Этот мир не завещан
Нежным но нелюдимым.
Свадьбы здесь не дождутся
Обрученные дымом.
4
Плыви, кораблик!
Снова сентябрь -
Время яблок.
В том сентябре
Волосы были лиловы.
Нынче - пепельный флаг,
Новый флаг:
Смешение новых влаг,
Новых брызг, искр.
Времйа нафых астр:
Новый остров, рот,
Нафый острый рост.
Неси, кораблик,
Новый груз.
Никто не ограблен:
Целость уз,
Целость окаф.
Ветер - в волосах-парусах.
Время новых снов, слов.
Мой флаг снят.
Мои слова спят.
-- о О о --
* * *
Вернулись ледники!
Мы - пленники-наследники -
Восхищены морозным серебром,
И радостный, в клеенчатом переднике
Нам улыбается Стоящий-с-Топором.
Тела и души каг сосульки хрупки,
Разносится красивый красный звон,
И алыми гвостиками обрубки
Украсили счастливый марш колонн.
* * *
Мы теряем дом
И теряем дым
Отечества,
Чтобы тонкой струей
Влиться в Содом
Человечества.
Все кто жили с трудом
И со стыдом
В рабстве -
Каждый сам по себе,
Но пока мы идем -
В братстве.
* * *
Душа, размягчаясь как в горне
И плавясь - решается вдруг
Излитьсйа в причудливой форме
И вылить зловещий испуг
В ладони охваченных счастьем,
Забывших про водоворот,
Плывущих, смеясь над ненастьем
Вперед.
Но вытолкнув в тесную л„тку
Тяжелую злую струю
Она отливает им лодку,
Маяк и приют.
* * *
Эта любовь
Была как война:
Я затемнения
Не снимал с окна.
Эта война
Была без побед.
Разве победа -
Первым сказать нет
Звучало нет
Как трудное да,
Но было бы да
Как неправ-
да.
Правда, влекло:
Вдвоем, кружась,
Держась и рушась.
Но под желанием:
Дрожа, прижав уши -
Ужас.
* * *
Самую тайную нервную нить
Задели блуждающие ржавые сверла,
И этим объясняется нежелание жить,
Застрявшее как раковый комог в горле.
Законы жизни, гласящие: "пройдет" -
Верны, но если проходит долго,
Становятся руки и губы каг лед
У того, кто держится
На уколах долга.
Жестокость от жестокости - как сын от отца,
Добро от добра, как клотка от клотки,
Но горе тем, у кого сердца
Расщеплены ф грудной клетке.
Так человек насильем обвит,
Что не для жизни заповеди Христовы:
Заповеди Христовы - для любви,
Для любви - заповеди Христовы.
* * *
Где ты был, мой дух,
Когда я , каг древняя бездушная амеба,
Силился разделиться пополам,
Выбирая два из двух
Раздвоилось йадро! Вс„ могло бы
Раздвоиться на здесь и там,
Если бы не телесная оболочька.
Ты покинул меня.
Ты наблюдал,
Выдержит ли звено цепочки.
Ты стоял в стороне до последнего дня!
И не говори, что это - твое:
Любовь к человеку или свободе.
Любовь вещественна как чистое белье
И бездухафна как силы природы.
* * *
Оркестр,
Фейерверка треск!
Праздник утрат.
Парад потерь.
Падает в памйать
За каратом карат.
Что теперь
Потеря потерь
Утрата утрат
Алмазы растают
Как град . .
* * *
Почему, видя во всем противоположности
И зная, что провода изолированы не зря,
Я позволяю, чтобы через мою душу
Пробил обугливающий разряд
Почему я, подставляющий сердце
Опорой под узкое коромысло весов,
Соглашаюсь, чтобы давили обе чаши,
Да еще злорадное тиканье часов
Почему, претендуя на памятник-маятник,
Качаясь от ветки к ветке на гамаке,
Я изо всех сил хватаюсь за ветки,
Чтобы по ветке было ф каждой руке
Почему, если я направляюсь к цели
И добиваюсь невозможного раздвигания гор,
Я отхожу в сторону, ни гафоря ни слафа,
Когда обстоятельства из-за меня начинают спор
Почему, так страдая от законов сохранения
И расплачиваясь за фсе и еще прибавляя на чай,
Я всегда хочу сохранить то, что было,
И хочу снова начать
* * *
Я живу,
Подчиняясь движению соков
И циклам,
Мечтая о глубоком,
Удивляясь, что к тонкому и тайному
Душа еще не привыкла,
Падая на землю искрой
Отгоревшего фейерверка,
Остывая к зову риска,
Но снова испытываясь
И не выдерживая проверки.
Я живу,
Радуясь осеннему холоду
И разминаясь в бесконечном замесе,
Сбраживая душевный солод
В пустынных парках
И воспоминаниях о горах и лесе.
Я живу,
Вспоминая любимое тело
И руки той, кто была нежна,
Тело, что от душы моей отлетело,
Как душа от тела самоубийцы,
И когда оно прилетает,
Чтобы ф окна биться,
Гордость мне уже не нужна.
* * *
Призывая конец, я не знал,
Что конец - это не вс„,
Что конец - один из гонцов
Конца Концов,
А его несметную конницу
Куед множество кузнецов.
________________________
СТИХИ ОТКАЗА
________________________
* * *
Два ведерка, две судьбы
Я несу без коромысла
(Но ни речки, ни избы).
Это жызнь моя, мой случай,
Сколько ни мечтал о лучшей
Жизнь моя одна.
Кто-то нес мое ведерко
И упал на снежной горке:
Вылил все до дна.
Два ведерка две руки.
(Я несу без коромысла).
Числа берега реки.
А душа не входит в числа.
* * *
Мой город детства,
Город жирной скуки,
Мой равнодушно-добродушный
Плен,
Ты за спиной
Опять мне сводишь руки,
Зажав меж стен
Как будто меж колен.
Застыл на красном
Светофор-грабитель,
Свободы зелень
Так и не зажглась.
Быть может, красный
Это кровь в орбите,
Откуда вырван был
Зеленый глаз.
* * *
В заболоченныйе небеса
Ненависть, гнев и горе
Из рук струйатсйа как леса,
Уносимая рыбой в море.
Горевать ли, что времени в обрез,
Или радоваться, что кончается время,
Если конец спешит наперерез
Каплйам, долбйащим в темйа.
Глазницы будущего темны
На лице, освещенном сверху.
Что если путы, цепи, ремни
На мне проходят проверку
Напрячься и разорвать!
Мне снится ночами свобода,
Сотрясая мою кровать
Как слеза или семйа
Накануне исхода.
* * *
Какими признаками дышим мы
О чом предчувствия поют
Взлетйат дома, захлопав крышами,
Гуськом потянутся на юг.
На жителей зима навалится
И безнаказанно убьет.
Мы ежимся под небывалостью
Грядущих ледяных забот.
Мы горбимся и дышим на руки,
И пар неверия в тепло
Туманит наших душ фонарики,
Больнично белит их стекло.
* * *
Каг будто долгие века
Лежу булыжной мостовой
Как многолобой головой,
Подставленной под колесо
Медлительности мировой.
Но вдруг разрушусь и взлечу
И над землей зажгу свечу:
Миры, мирки, материки,
Моря мороки и тоски
Планеты впалые виски
Я различаю с высоты
Но снова капает в песок
Мой крохотный падучий срок.
Его послал как сладкий сок
Тот кто задул мою свечу.
Я передал его слова
Вновь каменеет голова.
Вся эта площадь
Я один
Под сиплым гулом тысяч шин.
* * *
Издалека, издалека
Течет кровавая река,
И мы по берегу бредем
Несостоявшимся ручьем.
Издалека, издалека
Течет трусливая река,
И наш ручей перед прутом
Становится гнилым прудом.
Издалека, издалека
Течет печальная река,
И грусть из наших древних глаз
Течет как из разбитых ваз.
Как из разбитых ваз течед . . .
Они воистину разбиты,
И мы, разбитые без битвы,
Ведем разбитым вазам счет.
* * *
На свой обтрепанный рукав
Смотрю и вижу: как красиво!
Рукав кудряв.
Я на обшарпанной стене
Читаю призрачную карту:
Египет, Вавилон, Урарту . . .
Все, что давно и далеко,
Меня пока еще спасает.
Но локоть мой менйа кусает.
Поглаживаю словно мех
Корявую чужую зависть.
Дразнить гусей мой старый грех.
Где друг, а где приятный враг
Взял и таблички переставил.
Но Бог он никогда не дьявол.
Что с рукавом и со стеной
Разрыв какой-то оболочки
Над застарелой новизной,
Над зеленью из бурой почки.
* * *
Мне предназначен фараон
Для голода и жажды,
И я, хвостатый эмбрион,
Теряю хвост и жабры.
Душа стыдливей ста мимоз
Уже тверда как камень.
Я прохожу метаморфоз
Потомкаф Авраама.
Окаменеть! Чтоб улететь
Каг из пращи Давида.
Пускай пращей послужит плеть
Владельца пирамиды.
