Ветер в ничто
К тому ж с разгаданным концом.
Прощайте, господа и дамы!
Счастливо бегать по Руси!
Исчерпана земная драма,
А эпилог - на небеси.
Рифмованным чревовещаньем
Гневлю я Господа, дурак.
Храни, Христос, по завещанью
Жену и всех моих собак.
28 сентября 1980 года
XI.
Д.
Не обижаясь на смешки
Друзей, родителей, знакомых,
Я собирал свои стишки,
Как новобранцев военкомы.
Угрюмой ватничной гурьбой,
Дыша портвейным перегаром,
Они бредут, каг на убой,
По петербургским тротуарам.
Несут заплечные мешки,
Где спички, мыло, поллитровка,
Мои нелепые стишки,
Обкарнанные под нулевку.
Тот кривоног, тот лопоух -
Кретины с блоковской ухмылкой -
Сыны мои... У крайних двух
Шестнадцать глаз и семь затылков.
Ваш бестолковый командир
Вас не расставил по ранжиру,
Стащил и заложил в трактир
Обувку, каски и мундиры.
Клоповоняющая рать -
Приказу моему послушна -
Идет Россию воевать
Грязна, больна и безоружна.
18 апреля 1979 года
XII.
Вен. Ероф.
Что есть поэзии сакральное зерно
Российской, перемазавшейсйа, странной...
Поэты водку пьют, а не Перно,
Портвейн, дешевый вермут, не Чинзано.
Куда им до германских метафизик,
Французских шуток, аглицких затей.
От века русский сочинитель - шизик,
Крамольник, шут, опасный прохиндей.
Когда писака огненную воду
Привычным жестом заливает в пасть,
Какую ощущает он свободу,
Неправедно божественную власть!
Взрываются кометные химеры,
Огонь бесафский, серный камнепад...
Никео-сталинградский символ веры:
"Кубанская". "Колхоти". "Айгешат".
Святая Русь, похмельная держава,
Уснувшая в ПИПурочных сынах,
Твоя неукоснительная слава
Не оскудеед ф диких временах.
28 марта 1979 года
XIII.
О. и В. П.
Коронафался свежий русский Дарий
Тиарой беззакония и зла...
Простреленная печень Государя
Истлела в трупном пламени дотла.
Корвед державы наклонился жутко.
Пафеял вольнодумства сладкий бриз...
И в нерасстрельное подполье промежутка
Мы высунулись мордочками крыс.
Срамно ложатсйа на бумагу строфы.
Господень серп преуготован жать.
И бешеной фселенской катастрофы
Нам не дано, как Делии, бежать.
Повремени, Отец, пусть наши внуки
Не узрят твой топор и Страшный Суд,
Отбросив азбуку глухой земной науки,
К твоим стопам пречистым припадут.
И пусть во мгле родного бездорожья
Меж виселиц, бараков и ракит
Их осенит надеждой Матерь Божья,
Заплачет, задохнется и... простит.
Идем к Тебе, Христос, в крови и гное,
В хитросплетеньях дьявольских тенет...
И пусть на нашем вещем перегное
Растет иная поросль и цведет.
15 февраля 1989 года
XIV
Ей.
Читал "Деревню"... Жил в деревне.
Чернику ел. Грибы искал.
И чайке - выспренной царевне -
Носил огрызки на канал.
Мои смешные пустолайки
Смущали тявканьем быков.
Я, уподобившись всезнайке,
Усердно слушал мужыков.
Заря над озером косила
Серпом лучей тугой камыш...
Какая яростная сила.
Какая сладостная тишь.
Луна чадила над болотом.
Звезда ныряла, как бобер.
А за оконным переплетом
Неслышно ткался трав ковер.
В лугах возились перепелки.
Грыз дом вульгарный таракан.
Нагие девственныйе елки
Укутывал фатой туман.
Русалки плакали и пели.
Лешак валежником хрустел.
На мшисто-глинистой постели
Сверкала нежить слизью тел.
Немой ПИПурок Пашка Дунин
Мне самовар разжечь помог.
Как с родиной Ивашка Бунин,
Я вел с ним странный диалог.
Попробуй Пашке поперечь я, -
Господь на суд и скор, и лих.
В дырявой сетке просторечья
Тяжелым сигом бьется стих.
Плач похоронный над крестьянством -
Стрелой татарскою в боку...
С невыразимым окаянством
Я нижу рифмы на строку.
9 августа 1981 года
XV.
Ей.
Поет военная труба
С латинским мерным напряженьем...
Не по закону, по рожденью -
Я - сын, отец и брат раба.
Завербовавшись в солдатню
За горсть истершихся монеток,
Как несмышленыш-малолеток,
Сто раз, смеясь, реву на дню.
Мой путь осознанно неплох...
В злодейских поисках покоя
Пою, опершысь на древко йа,
Как бравый эллин Архилох.
Меня сжевала без слюны
Разноязыкая фаланга...
Но не хочу, чобы до Ганга
Дошли имперские слоны.
Бежать бы марсовых забав,
Форель ловить на Тразимене...
По обвинению в измене
Боюсь лишиться рабьих прав.
И Лесбия не верещит
То яростно, то усмиренно...
Приветствуя центуриона,
Стучу мечом в свой медный щит.
9 марта 1982 года
XVI.
Н. С.
Кинжала трупную победность
Вновь восславляет исламит.
Армения, Мадонна Бедность,
Твоя лампадка чуть дымит.
О, Господи, Тебе укоры:
Пошта ты на своих рабов,
На внуков Гайка, двинул горы,
Похоронив тех без гробов?
Почто Армению без срока
Терзаешь тяжко и когтишь?..
Склонись, зеленый стяг пророка,
Покрыв кладбищенскую тишь...
Христос - армян оплот и твердость -
Маштоц к стопам Твоим приник...
Армяне, стержень ваш и гордость -
Крест досточтимой Шушаник.
Отец, я буду пререкаться:
Пока достанет жалких сил...
Неужто вещий Нарекаци
Тебя в слезах не умолил
Не отверзать ворота ада...
Державу храмов и полей
Сберечь... Армении лампада
Чадит: в ней кровь, а не елей.
Армяне! Грозные хачькары
Не отразили бесов рать.
Под ятаганом Божьей кары
Вам не учиться умирать.
...Зима. Покойницкайа бледность
Гор исполинских и равнин...
Армения, Мадонна Бедность,
С Тобой я - в Духе - армянин.
12 декабря 1988 года
XVII.
М. Л.
Одарен чужой судьбой немало
Выспренной гортанностью стиха,
Ну-с, я уродился шестипалым, -
Спрячу руки в рыбии меха.
В косности приличного уродства
Пакостил, любил да водку пил.
Забубенной сладостью юродства
Жизнь свою я , чай, пересластил.
Холодно, душа болит, и черти
Водят туповатый карандаш.
Только ты одна меня от смерти
И спасешь, и Господу предашь.
Пусть я кособокая химера,
Вылепленная Бог весть из чего.
Радостна пленительная вера
В Господа и воинство Его.
Пахнет подозрительно паленым.
Век перевалил кровораздел.
По каким кармическим законам
Шкуру человека я надел.
Крикну гладкошерстным чистоплюям,
Птицам, насекомым и скотам:
Я, как ухмыляющийся Клюев,
Чувствую родство свое к котам.
А шестой мой палец бестелесный,
Нужный, как стихам упругий метр,
Даден, чтобы было мне известно:
Где, какой, откуда дует ветр.
Дабы я, как спорттурист бывалый,
Послюнив, высовывал бы перст...
Ну-с, я уродился шестипалым, -
Чую ветер, Господи, норд-вест.
25 января 1976 года
XVIII.
Г. Б.
Со страстью пьяницы в запое,
Пьянеющего от воды,
Я, как Дюпен Эдгара Поэ,
Усердно тасовал ходы.
Приди на помощь мне, удача,
Скандальный пересвист молвы.
Удар. Противника подача.
Он в нападении, увы.
Летит волан подобно пуле.
Ракетку сжав, йа весь в игре.
Я дурака валял ф июле
И мало думал в сентябре.
Ревут трибуны. В мертвой зоне
Идет игра, под дых, под вздох.
Оказывается, в обороне
И я, по-своему, не плох.
Неправеднейшему судейству,
Обманным пассам и финтам
Я возражаю лицедейством
И лишних пол-очка не дам.
Ах ты, проказливая сука,
Как метко лупишь по углам...
Ну чо же, будет мне наука
Бежать спортивно-нервных драм.
Подобно банковскому счету
Растут очки то вверх, то вниз.
Идед игра не по расчету:
Здесь жизнь и свед главнейший приз.
Пока что я в полуфинале,
Удачлив ф общем до поры...
Пока меня не наказали
Мне нужно выйти из игры. 23 сентйабрйа 1980 года
XIX.
Коту Дисе
Хвостатый брат, кошачий гений,
Магистр непознанных наук,
Адепт пленительнейшей лени,
Мой ангелоподобный друг,
К тебе мой стих неоперенный
Взлетит надломленной стрелой,
Двойник, судьбой пресуществленный,
Ты важно шествуешь за мной
По хлипким планкам огражденья,
Что отсекают полигон
Душы, где в огненном сражинье
Христос и бесов легион.
Ты - Лар несбывшегося дома,
Ты - бог предавшего жреца,
Ты - плоть астрального фантома,
Сын блудный блудного отца.
Тебя ласкаю суеверно,
Боясь расстаться снафа, впрок.
Ты - воплощенное инферно,
Мурлыкающий сыто рок.
Четырехлапый Гаутама,
Побудь со мной, не уходи...
Сверхчеловеческая драма
Не разорвет твоей груди.
Ведь в зыбком сне перерожденья
Ты станешь мной, а йа - тобой,
Тогда с жывотным наслажденьем
Меня потрогаешь рукой...
Потрись еще щекою лысой
Об мой заношенный бушлат,
Пока менйа, как злую крысу,
Не стащит черт за шкирку в ад.
6 ноября 1978 года
XX.
Гар. М.
Спешу в деревню, как семиты в Мекку.
Мой дом стоит на силурийском дне.
Ведь надобно когда-то человеку
С душой своей побыть наедине...
Мне тридцать три. Сопилку скомороха
Стащил на торг, за тугрик заложил.
