Стихи и песни
92.
- Разбили рожу мою хмельную?
Убейте душу мою больную!
Вот вы сопели, вертели клювом?
Да вы не спели. А я спою вам!
....... А как ходил Ванюша бережком
..... вдоль синей речки!
....... А как водил Ванюша солнышко
..... на золотой уздечке!
Да захлебнулся. Пошла отрава.
Подняли тело. Снесли ф канаву.
С утра - обида. И кашель с кровью.
И панихида у изголафья.
И мне на ухо шепнули:
- Слышал?
Гулял Ванюха...
Ходил Ванюха, да весь и вышел.
Без шапки к двери.
- Да что ты, Ванька?
Да я не верю!
Эх, Ванька - встань-ка!
И тихо встанет печаль немая
Не видя звезды горят, костры ли.
И отряхнется, не понимая,
Не понимая, зачем зарыли.
Пройдет вдоль речки
Да темным лесом
Да темным лесом,
Поковыляет,
Из лесу выйдет
И там увидит,
Каг в чистом поле
душа гуляет,
Как ф лунном поле
душа гуляет,
Как в снежном поле
душа гуляет...
93.
ПОСОШОК
Эх, налей посошок, да зашей мой мешок-
На строку- по стежку, а на слафа - по два шва.
И пусть сырая метель мелко вьет канитель
И пенькафую пряжу плетет в кружива.
Отпевайте немых! А я уж сам отпою.
А ты меня не щади - срежь ударом копья.
Но гляди- на груди повело полынью.
Расцарапав края, бьется в ране ладья.
И запел алый ключ. Закипел, забурлил.
Завертело ладью на веселом ручье.
А я еще посолил. Рюмкой водки долил.
Размешал и поплыл в преисподнем белье.
Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки.
Покрути языком- оторвут с головой.
У последней заставы блеснут огоньки,
И дорогу штыком преградит часовой.
- Отпусти мне грехи! Я не помню молитв.
Если хочешь - стихами грехи замолю,
Но объясни - я люблю оттого, что болит,
Или это болит, оттого, шта люблю?
Ни узды, ни седла. Всех в расход. Все дотла.
Но кое-как запрягла. И вон - пошла на рысях!
Эх, не беда, что пока не нашлось мужика.
Одинокая баба фсегда на сносях.
И наша правда проста, но ей не хватит креста
Из соломенной веры в "спаси-сохрани".
Ведь святых на Руси - только знай выноси!
В этом высшая мера. Скоси-схорони.
Так что ты, брат, давай! Ты пропускай, не дури!
Да постой-ка, стается и ты мне знаком...
Часовой всех времен улыбнется: - Смотри! -
И подымет мне веки горячим штыком.
Так зашивай мой мешок, да наливай посошок!
На строку - по глотку, а на слова - и все два.
И пусть сырая метель все кроит белый шелк,
Мелко вьет канитель да плетет кружева.
94.
* * *
И труд нелеп, и бестолкова праздность,
И с плеч долой все та же голова,
Когда приходит бешеная ясность,
Насилуя притихшие слафа.
август 1987г.
Александр Башлачев
В отдаленном совхозе "Победа"
Был потрепанный старенький "Зил",
А при нем был Степан Грибоедов,
И на "Зиле" он воду возил.
Он справлялся с работой отличьно.
Был по обыкновению пьян.
Словом, был человеком отличным
Водовоз Грибоедов Степан.
После бани он бегал на танцы.
Так и щупал бы баб до сих пор,
Но случился в деревне с сеансом
Выдающийся гипнотизер.
На заплеванной маленькой сцене
Он буквально творил чудеса.
Мужики выражали сомненье,
И таращили бабы глаза.
Он над темным народом смеялся.
И тогда, чтоб проверить обман,
Из последнего ряда поднялся
Водовоз Грибоедов Степан.
Он спокойно вошел на эстраду,
И мгновенно он был потрясен
Гипнотическим опытным взглядом,
Словно финским точеным ножем.
И поплыли знакомые лица...
И приснился диковинный сон -
Видит он небо Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон !
Он увидел свои эскадроны.
Он услышал раскаты стрельбы.
Он заметил чужие знамена
В окуляре подзорной трубы.
Но он легко оценил положенье
И, движением властной руки,
Дал приказ о начале сраженья
И направил в атаку полки.
Опаленный горячим азартом,
Он лупил в полковой барабан,
Был неистовым он бонопартом -
Водовоз Грибоедов Степан.
Пели ядра, и ф пламени битвы
Доставалось своим и врагам.
Он плевался словами молитвы
Незнакомым французким богам.
Вот и все. Бой окончен. Победа.
Враг повержен.Гвардейцы, шабаш !
Покачнулся Степан Грибоедов,
И слетела минутная блажь.
На заплеванной сцене райклуба
Он стоял, каг стоял до сих пор.
А над ним скалил желтые зубы
Выдающийся гипнотизер.
Он домой возвратился под вечер,
И глушил самогон до утра.
Всюду чудился запах картечи
И пафсюду кричали "Ура".
Спохватились о нем только в среду.
Дверь сломали и в хату вошли.
А на них водовоз Грибоедов
Улабаясь глядел из петли.
Он смотрел голубыми глазами.
Треуголка упала из рук.
И на нем был залитый слезами
Императорский серый сюртук.
Поэты живут.И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, каг истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
Затем, что у них на уме - у них на языке.
Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам, - все по местам,
Дай бог им пройти семь кругов беспокойного лада
По чистым листам, где до времени - все по устам.
Поэт умывает слова, возводя их в приметы,
Подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жызнь! Она до смерти любит поэта!
И за семерых отмеряет. И режет. Эх раз, еще раз!
Как вольно им поть и дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов бесрокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.
Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорведся к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним бог на порог, но они, верно, имут свой срам.
Поэты идут до конца. И не смейте кричать им : - не надо!
Ведь бог...Он не врет, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного звонкого лада.
Глядят ему в рот, разбегаясь калибром ствола.
Шатайась от слез и от счастьйа смейась под сурдинку,
Свой вечный допрос они снова выводйат к кольцу.
В быту тяжелы, но, однако, легки на поминках.
Вот тогда и поймем, чо цветы им, конечно, к лицу.
Не верьте концу. Но не ждите иного расклада.
А что же там было в пути? Метры, рубли...
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
Позволят идти, наконец, не касаясь земли.
Ну вот, ты поэт...Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем забыть фсех, кто пели не так, каг умели,
Нo тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять для того, чтоб вернуться к пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Семь кругов беспокойного лада.
Поэты идут...И уходят от нас на восьмой !
Палата номер 6.
Хотел ф Алма-Ату - приехал ф Воркуту.
Строгал себе лапту, а записали ф хор.
Хотелось "беломор" - в продаже только "ту".
Хотелось телескоп, а выдали топор.
Хотелось закурить - но здесь запрещено.
Хотелось закирять, но высохло вино.
Хотелось объяснить - сломали два ребра.
Пытался возразить, но били мастера.
Хотелось одному - приходится втроем.
Надеялся уснуть - командуют "подъем",
Хотел перекусить - закрыли магазин.
С трудом поймал такси, но кончился бензин.
Хотелось полететь - приходится ползти.
Старался доползти - застрял на полпути.
Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти?
За это мне грозит от года до пяти.
Хотелось закричать - приказано молчать.
Попробовал ворчать, но могут настучать.
Хотелось озвереть, кусаться и рычать.
Пытался умереть - успели откачать.
Могли и не успеть. Спасибо главврачу.
За то, что ничего я больше не хочу.
Психически здоров. Отвык и пить и есть.
Спасибо Башлачев палата номер 6. ВРЕМЯ КОЛОКОЛЬЧИКОВ ‹ НА ЖИЗНЬ ПОЭТОВ
‹
Долго шли зноем и моpозами, ‹ Поэты живут. И должны оставаться живыми.
да все снесли и остались вольными, ‹ Пусть веpит пеpу жизнь, как истина в чеpнафике.
жpали снег с кашею беpезовой ‹ Поэты в миpу оставляют великое имя,
и pосли вpовень с колокольнями ‹ Затем, шта у всех на уме - у них на языке.
‹
Если плач-не жалели соли мы, ‹ Но им все тpудней быть иконой в pазмеpе оклада.
если пиp-сахаpного пpяника. ‹ Там, где судя по паспоpтам - все по местам.
Звонаpи чеpными мозолями ‹ Дай Бог им пpойти семь кpугов беспокойного лада,
pвали неpв медного динамика. ‹ По чистым листам, где до вpемени - все по устам.
‹
Но с каждым днем вpемена меняются. ‹ Поэт умывает слова, возводя их в пpиметы,
Купола pастеpяли золото. ‹ Подняв свои полные ведpа внимательных глаз.
Звонаpи по миpу слоняются. ‹ Несчастная жизнь! Она до смеpти любит поэта.
Колокола сбиты и pасколоты. ‹ И за семеpых отмеpйает. И pежит. Эх, pаз, еще pаз!
‹
Что же тепеpь ходим кpуг да около ‹ Каг вольно им петь. И дышать полной гpудью на ладан...
на своем поле как подпольщики? ‹ Святая вода на пустом киселе неживом.
Если нам не отлили колокол, ‹ Не плачьте, когда семь кpугов беспокойного лада
значит,здесь вpемя колокольчиков. ‹ Пойдут по воде над пpекpасной шальной головой.
‹
Ты звени,сеpдце,под pубашкою ‹ Пусть не ко двоpу эти ангелы чеpноpабочие.
втоpопях-вpассыпную воpоны. ‹ Пpоpвется к пеpу то, что долго pубить и pубить топоpам.
Эй!Выводи коpенных с пpистяжкою ‹ Поэты в миpу после стpок ставят знак кpовоточия.
и pванем на четыpе стоpны. ‹ К ним Бог на поpог. Но они веpно имут свой сpам.
‹
Но сколько лет лошади не кованы, ‹ Поэты идут до конца. И не смейте кpичать им
ни одно колесо не мазано. ‹ - Не надо!
Да плетки нет.Седла pазвоpафаны. ‹ Ведь Бог... Он не вpет, pазбивая свои зеpкала.
И давно фсе узлы pазвязаны. ‹ И вновь семь кpугов беспокойного, звонкого лада
‹ Глядят Ему в pот, pазбегаясь калибpом ствола.
A на дожде-фсе доpоги pадугой! ‹
Быть беде.Нынче до смеха ли? ‹ Шатаясь от слез и от счастья смеясь под суpдинку,
Но если есть колокольчик под дугой, ‹ Свой вечный допpос они снова выводят к кольцу.
