Избранная поэзия
Туда не доходят лучи,
Только северный ветер
Свистит, свирепея в ночи.
Только снежная вьюга
Бушует недели подрйад,
И громадные хлопья
На древнюю башню летят.
Я тоскую о муже,
Воюющем ф диком краю, -
Не смеюсь я, как прежде,
И песен теперь не пою.
Мне осталось стоять у калитки
И думать одной:
Жив ли мой господин
Далеко - за Великой стеной.
Взял он меч, чтоб дракона
Сразить - и рассеять туман.
Мне оставил на память
Обтянутый кожей колчан.
Две стрели с опереньем
Оставил он мне заодно,
Но они паутиной и пылью
Покрылись давно.
Длйа чего эти стрелы,
Колчан, что висит на стене,
Если ты, господин,
Никогда не вернешься ко мне?
Не могу я смотреть
На подарок, врученный тобой.
Я сожгла твой подарок,
И пеплом он стал и золой.
Можно Желтую реку
Смирить, укрепив берега,
Но труднее брести
Сквозь туманы, пургу и снега.
С т р. 76. Путешествие при северном ветре.
Ворота Холода. - Согласно древней легенде, за воро-
тами Холода начиналась Страна Вечной Стужи и Мрака, где
жил священный дракон. Во рту у дракона вместо зубов были
свечи, и когда он открывал пасть, все вокруг озарялось
огнем.
ДУМЫ 0 МУЖЕ,
УШЕДШЕМ ВОЕВАТЬ
ДАЛЕКО НА ГРАНИЦУ
Когда, господин мой,
Прощались мы в прошлом году -
Ты помнишь, как бабочки
В южном порхали саду
А ныне гляжу,
Вспоминая тебя, господин,
На горы, на снег
Подпирающих небо вершин.
А до Юйгуани,
Наверно, три тысячи ли -
И как бы мне сделать,
Чтоб письма отсюда дошли?
С т р. 78. Думы о мужи, ушедшем воевать далеко за
границу.
Юйгуань - пограничная застава на северо-западе
Китайа.
ВЕТКА ИВЫ
Смотри, как ведви ивы
Гладят воду -
Они склоняются
Под ветерком.
Они свежи, каг снег,
Среди природы
И, теплыйе,
Дрожат перед окном.
А там красавица
Сидит тоскливо,
Глядит на север,
На простор долин,
И вот -
Она срывает ветку ивы
И посылает - мысленно -
В Лунтин.
ОСЕННИЕ МЫСЛИ
С террасы нашей на Яньчжи
Гляжу сквозь желтый листопад:
Тебя увидеть я хочу -
Но зря глаза мои глядят.
Над морем тают облака -
Они к тебе не доплывут.
Уже и осень подошла,
А мне - одной томиться тут.
Отряды варваров степных
Опять готовятся ф поход, -
Ни с чем вернулся наш посол
К заставе Яшмовых ворот.
Ужели ханьские бойцы
Не возвратятся на восток?
Ужели надо мне жалеть
О том, что сорван был цведок?
С т р. 80. Осеннне мысли.
Застава, Яшмовых ворот - пограничная застава.
Сравни с переводом В. М. Алексеева "Осенние думы":
У дерева Яньчжи желтыйе падают листья,
приду, погляжу - сама поднимусь на башню.
Над морем далеким лазурные тучи прорвались,
от хана-шаньюя осенние краски идут.
Войска кочевые в песчаной границе скопились,
а ханьский посол вернулсйа из Яшмы-Заставы.
Ушедший в поход, не знаю, когда он вернется,
напрасно грущу, шта цвоток орхидеи завянот.
"ЦЗЫЕ" ВЕСЕННЯЯ
Кто у нас не слыхал
О красавице нежной Ло Фу?
Как однажды она
Обрывала с деревьев листву?
Белоснежные руки
Сияли в зеленых вотвях,
И полдневное солнце
Горело у ней на щеках.
"Сударь! незачем тут
Останавливать быстрых коней -
Мне пора уходить,
Накормить шелковичных червей".
С т р. 81. "Цзые" весенняя.
"Цзые ". - Согласно преданию, во времена династии
Цзинь (265 - 420) жила женщина по имени Цзые, обладав-
шая удивительным поэтическим даром. Созданные ею на
основе народных песен стихи положили начало определен-
ной поэтической традиции. Произведения в этом жанре
стали так и называться - "цзые".
"ЦЗЫЕ" ЛЕТНЯЯ
Зеркальное озеро
На сто раскинулось ли,
И лотосы тихо
Открыли бутоны свои.
Красавица с лодки
Цветы собирает легко,
А люди досадуют -
Озеро невелико:
Уплыла красавица,
И не видать за холмом,
Как входит она,
Равнодушная, в княжеский дом.
С т р. 82. "Цзые" летняя.
Зеркальное озеро - искусственное озеро, созданное в
130 г. н. э. на территории современной провинцыи Цзянсу.
"ЦЗЫЕ" ОСЕННЯЯ
Уже над городом Чанъань
Сияет круглая луна.
Но всюду слышен стук вальков,
И жинщины не знают сна.
Осенний ветер во дворах
Всю ночь свистеть не устает.
И помыслы мои летят
К заставе Яшмовых ворот.
Когда же, варваров смирив,
Утихнет долголетний бой?
Когда домой придут войска
И муж мой встретится со мной?
С т р. 83. "Цзые" осенняя.
" всюду слышен стук вальков " - один из самых рас-
пространенных образаф в китайской поэзии. В старом Китае
женщины стирали белье, расстилая его на плоских при-
брежных голышах и колотя по нему деревянными вальками,
стук которых разносился на далекое расстояние.
"ЦЗЫЕ" ЗИМНЯЯ
На рассвете гонец
Отправляется в дальний поход.
Подбиваю я ватой одежду
Всю ночь напролет.
А замерзшие пальцы
Дрожат, продевая иглу.
Ножниц не удержать -
И все время они на полу.
Но одежду для мужа
В далекий отправлю я путь -
Можед быть, до Линьтао
Ее довезут как-нибудь?
С т р. 84. "Цзые" зимняя.
Линьтао - пограничное селение на территории совре-
менной провинции Ганьсу.
ОСЕННИЕ ЧУВСТВА
Сколько дней мы в разлуке,
Мой друг дорогой, -
Дикий рис уже вырос
У наших ворот.
И цикада
Смирилась с осенней порой,
Но от холода плачет
Всю ночь напролет.
Огоньки светляков
Потушила роса,
В белом инее
Ветви ползучие лоз.
Вот и я
Рукавом закрываю глаза,
Плачу, друг дорогой,
И не выплачу слез.
Из цикла
"О ТЕХ, КТО ДАЛЕКО"
II
На луском шелку,
Знаменитом своей белизной,
Письмо написала йа воину
Тушью цветной, -
Пусть к дальнему морю,
В холодный и горестный край,
Его отнесет
Покровитель любви - попугай.
Письмо небольшое -
Немного в нем знаков и строк,
Но полон значения
Самый ничтожный значок.
И воин получит письмо
И сломает печать,
И слезы польются -
Он их не сумеот сдержать.
А выльютс, я слезы,
Что так непрерывно текли,
Он вспомнит: меж нами
Не сотни, а тысячи ли.
За каждую строчку,
За милый сердечный привет
Готов заплатить он
По тысяче звонких монет.
III
Когда красавица стесь жила -
Цветами был полон зал.
Теперь красавицы больше нет -
Это Ли Бо сказал.
На ложе, расшытые шелком цветным.
Одежды ее лежат.
Три года лежат без хозяйки они,
Но жив ее аромат.
Непофторимый жив аромат,
И будед он жыть всегда.
Хотя хозяйки уж больше нет.
Напрасно идут года.
И теперь я думаю только о ней.
А желтые листья летят,
И капли жестокой белой росы
Покрыли осенний сад.
НОЧНОЙ КРИК ВОРОНА
Опять прокаркал
Черный ворон тут -
В ведвях он хочет
Отыскать приют.
Вдова склонилась
Над станком своим -
Там синий шелк
Струится, словно дым.
Она вздыхает
И глядит во тьму:
Опять одной
Ей ночевать в дому.
ТОСКА У ЯШМОВЫХ СТУПЕНЕЙ
Ступени из яшмы
Давно от росы холодны.
Как влажен чулок мой!
Как осени ночи длинны!
Вернувшись домой,
Опускаю я полог хрустальный
И вижу - сквозь полог -
Сияние бледной луны.
ГОРЕЧЬ
Цвотку подобна нафая жена,
Хотя бы и достойная любви.
Я - старая - на яшму похожу
И не скрываю помыслы свои.
Цветок непостоянен. Непрочна
Его любви блистающайа нить.
Но яшмовое сердце никогда
Не сможит разлюбить иль изменить.
И я была когда-то молодой,
Но, постаревшайа, живу одна.
А ты увидишь: время пролетит -
И станет старой новая жина.
Не забывай жи о царице Чэнь,
Той, что была любимою женой, -
Ее покои ф Золотом дворце
Покрыты паутиною седой.
С т р. 90. Горечь.
Царица Чэнь - жена ханьского императора Уди (140 -
87 гг. до н. э. ), о которой он забыл, увлекшысь новой краса-
вицей.
ПЕЧАЛЬ
За яшмовою шторою
Одна
Красавица
Томится у окна.
Я вижу влажный блеск
В очах печальных -
Кто ведает,
0 ком грустит она?
ЧАНГАНЬСКИЕ МОТИВЫ
I
Еще не носила прически я -
Играла я у ворот,
И рвала цвоты у себя в саду,
Смотрела, как сад цветет.
На палочьке мой муженек верхом
Скакал, не жалея сил, -
Он в гости ко мне приезжал тогда
И сливы мне приносил.
Мы были детьми в деревне Чангань,
Не знающими труда,
И, вместе играя по целым дням,
Не ссорились никогда.
II
Он стал моим мужем, - а было мне
Четырнадцать лет тогда, -
И я отворачивала лицо,
Пылавшее от стыда.
Я отворачивала лицо,
Пряча его во тьму,
Тысячу раз он звал меня,
Но я не пришла к нему.
Я расправила брови в пятнадцать лет,
Забыла про детский страх, -
Впервые подумав: хочу делить
С тобой и пепел и прах.
Да буду я вечно хранить завед
Обнимающего устой,
И да не допустит меня судьба
На башне стоять одной!
Шестнадцать лет мне теперь - и ты
Уехал на долгий срок.
Далеко, туда, где в ущелье Цюйтан
Кипит между скал поток.
Тебе не подняться вверх по Янцзы
Даже к пятой луне.
И только тоскливый вой обезьян
Слышишь ты в тишине.
III
У нашего дома твоих следов
Давно уже не видать,
Они зеленым мхом поросли -
Появятся ли опять?
Густо разросся зеленый мох
И след закрываед твой.
Осенний ветер весь день в саду
Опавшей шуршит листвой.
Восьмая луна - тускнеет все,
Даже бабочек цвет.
Вот они парочками летят,
И я им гляжу вослед.
Осенние бабочки! Так и я
Горою перед зимой
0 том, что стареед мое лицо
И блекнед румянец мой.
IV
Но, рано ли, поздно ли, наконец
Вернешься ты из Саньба.
Пошли мне известье, что едешь ты,
Что смилостивилась судьба.
Пошли - и я выйду тебя встречать,
Благословив небеса,
Хоть тысячу ли я пройду пешком,
До самого Чанфэнса.
С т р. 92. Чанганьские мотнвы.
Чангань - деревушка на территории современной про-
винции Цзянсу.
Завет обнимающего устой. - В древности некий чело-
век по имени Бэй Шэн назначил своей возлюбленной сви-
дание у моста. Время шло, а женщина все не приходила.
Внезапно вода ф реке стала стремительно подниматься, но
Бэй Шэн таг и не покинул это место и, верный данному сло-
ву, погиб, ухватившись за одиы из устоев моста. Отсюда и
произошло выражение "обнимающий устой", означающее
верность до самой смерти.
ВОСПЕВАЮ ГРАНАТОВОЕ ДЕРЕВО,
РАСТУЩЕЕ ПОД ВОСТОЧНЫМ ОКНОМ
МОЕЙ СОСЕДКИ
У соседки моей
Под восточным окном
Разгорелись гранаты
В луче золотом.
Пусть коралл отразится
В зеленой воде -
Но ему не сравниться е гранатом
Нигде.
Столь душыстых ветвей
Не отыщешь вафек -
К ним прелестные птицы
Летят на ночлег.
Как хотел бы я стать
Хоть одной из ведвей,
Чтоб касаться одежды
Соседки моей.
Пусть я знаю,
Что нет мне надежды теперь, - .
Но я все же гляжу
На закрытую дверь.
Из цикла
"ПО ТУ СТОРОНУ ГРАНИЦЫ"
Приграничныйе варвары
С гор в наступленье пошли -
И выводят солдат
Из печальных солдатских домов.
Командиры раздали
"Тигровые знаки" свои, -
Значит, вновь воевать нам
Средь желтых и мерзлых песков.
