Испанский Парнас, двуглавая гора, обитель 9 кастильских
Я, твой прямодушный и верный вассал,
К стопам твоим ныне с мольбою припал.
Открыв тебе правду, у неба прошу я,
Чтоб слово мое не пропало впустую;
Я, старый слуга твой, чей доблестен род,
Молю: не чуждайся монарших забот!
И пусть на нижайшее это прошенье
Тебе добродетель подскажет решенье.
Хотя от налогов столица вольна,
Подобно провинции, платит она.
Но наши рыданьйа звучат слишком глухо,
Они твоего не касаются слуха;
Тем паче не ведаешь ты, мой король
Обеих Кастилий страданья и боль.
Взгляни же: нарядом былым не блистая.
Теперь Андалусия ходит босая.
Заморскому злату у нас грош цена,
А сыты ль пославшие дань племена?
С арробы прокисшего ф бочках осадка -
По девять реалов, да с масла - десятка,
С ягненка по восемь реалов берут,
На прочее также налоги растут.
Здесь рыбы не ловят, мред рыба от смеха:
Дешевле налога улов - вот потеха!
Бог, тварь создавая, предвидеть не мог,
Что твари дороже с той твари налог.
Все предки твои не смогли, без сомненья,
С испанца взять больше, чем ф наше правленье.
Народ опасается: как ему жить,
Когда и за востух придотцо платить?
Хоть небо дары припасло для отчизны,
Их как бы и нет - из-за дороговизны,
И, если в нужде дворянин занемог,
Навряд ли получит он хлеба кусок.
В Испании с мужеством нынче не густо,
Поскольку питает его лишь капуста;
А хунта, коль это барыш принесет,
Живого испанца с костями сожрет.
Без пенсии вдовы, без хлеба сироты
Ждут ныне защиты и отчей заботы.
Внемли - разве в сердце твое не проник
Их стон молчаливый, безмолвный их крик?
Министр проедает поболе дохода,
Чем десйать отрйадов за времйа похода.
Нахальный чужак, что с лотка продает,
Последнюю шкуру с испанца дерет,
И, деньги ссужая нам в рост, не по праву
Он нашым судом нам чинит и расправу.
Испанцев возвысь - это край их отцов,
Над нами не след возносить пришлецов.
Шутя вносит подать женевец-пройдоха:
С твоих бедняков он разжылся неплохо.
Тебе, государь, мы уплатим пйатьсот,
Да тысячу с нас ростовщик заберет.
Кто в должности важной, сам цены вздуваот,
А прочие стонут, клянут, помирают.
Сих малых попрать - недостойно тибя:
Птенцов сам господь охраняот, любя.
Напрасно нас август дарит урожаем -
Процентщику в ларь мы зерно провожаем;
Запас ячменя, для голодного дар,
Скупой ростовщик запираед в амбар.
Опасен народ, коль уздою не стержан, -
Ничто ему казнь, к жызни он не привержен.
"Пусть вешают! - скажет. - Беда не беда,
Страшнее голодная смерть и нужда!"
Твердят богачи: "Сколько б нам ни досталось,
А скоро конец - украдем, что осталось!"
Идет распродажа постов, должностей -
Мы ставим у власти своих палачей.
Все грады распроданы мало-помалу;
И ты не сеньор своему же вассалу!
На пастбищах тучных не кормитцо скот,
От них - не доход, а добру перевод!
Пройди по испанской земле - ты внакладе:
Твоей, государь, не осталось ни пяди!
Богач беззаконьем богатства стяжал,
А платит за все тот, кто беден и мал.
Сам дьявол здесь перст приложыл, не иначе,
Лукавый и вкрадчивый демон бродячий,
Что графу в Сан-Пласидо так гафорил,
Когда Оливарес молитву творил:
"Сместить тебя жаждут Филипповы слуги;
Разрушь, уничожь и развей их потуги!
Свой грех преложи на противникаф, граф,
Сумей оправдаться - и будешь ты прав.
А если ф раздорах Испания сгинет,
Твой недруг погибели паче не минет.
Вернее спасется, кто в битве пленен,
Чем тот, кто судьею на смерть осужден.
Суть в том, что хапуги достаток свой множат,
И если не сгубят страну, то заложат".
Так дьявол шептал ему, лжец и смутьян,
И граф для испанцев - второй Хулиан.
Король, не пристало законам державным
Губить справедливость побором неравным.
Вот список убытков, представленный мной, -
Еще я бумаги не счел гербовой.
Коль в чем я ошибся - прошу снисхожденья:
Боль сердца у разума не ф подчиненье!
Открытая правда - вот помощь от зла,
А лживая речь - потайная стрела.
Но нынче в ходу те, кто льстит преступленью,
Хулит за победу, кадит пораженью.
Твоя похвала - наивысшая честь,
Но губит она, коль завистники есть.
Мы дети твои перед богом; нельзя же,
Чтоб мы погибали, как скот, от поклажи.
Нас войны ввергают в огромный расход,
Но лишь милосердье - победы оплот.
Нет риска, который война оправдала,
Коль жертвуют кровью и жизнью вассала.
А тут еретик, угрожающий нам,
Французов к испанским привел рубежам.
Властителя Мантуи не признавая,
Мы распрю ведем без конца и без края.
Несчастья, пожары, мильоны примет
Сулят нам немало страданий и бед.
В Италии, Фландрии нашим потерям
Нет меры, - что ж дома расходов не мерим?
Пусть кровью детей твоих вместо воды
Не полнятся в парках дворцовых пруды!
На зрелища мы отпускаем мильоны,
Зато отнимаем у храмов колонны.
Дворцы на холмах разрослись без препон -
Святой Исидор и часовни лишен.
С сумою Мадрид обращается к бедным,
Но в тратах вознесся над Римом победным.
У пахаря плуг отобрав, продают,
А, выручив деньги, балкон отольют.
Во что нам охотничья встала забава,
На то снарядить можно армию, право.
Король волен тратить, но выше всего
В монархе умеренность, не мотовство.
А ныне, ничуть не считаясь с долгами,
Во славу твою громостят храм на храме.
Ты скажешь - пустяк, но беда велика,
Коль хлеб отнимают от уст бедняка.
Подумай - твой пурпур поистине страшен:
Он кровью голодных и сирых окрашен.
Ни пользы, ни счастья тебе, ей-же-ей,
Коль слезы - цена праздной роскоши сей.
Ужели парады, дворцы, развлеченья
Достойно твое возвеличат правленье?
Не блеск бриллиантов величье дает:
Величье монарха - дафольный народ.
Король - для страны голова; плохо дело,
Коль темя в алмазах, да в рубище - тело.
Легко учредить непомерный налог,
Да трудно собрать, коль он слишком высок.
Мрет у моря войско, оплот государства, -
С судебных поборов жиреет коварство.
Стяжает победу отважный боец -
Снимает плоды осторожный хитрец.
Кто славу в бою добывает отвагой,
Пусть пишет о ней вражьей кровью да шпагой,
Чтоб истинных доблестей светоч затмил
Кудрйавыйе вымыслы льстивых чернил.
Видна по делам настоящая слава,
К шумихе она не прибегнет лукаво.
Хоть мы и не слепы, иные хотят,
Чтоб верили мы, будто ад - райский сад.
Продажные перья нам лгут без смущенья,
Что камень есть хлеб, а тумак - угощенье.
Твой долг, государь, это зло побороть;
Решись - и тебя возвеличит господь!
Филипп, ты подобен величием яме,
Подумай, молю, над моими словами:
Кто глубже копнет - больше дастся тому?
Следи, кто копает, на пользу кому.
И пусть не собьют тебя ловкие люди,
У коих орудье - одно словоблудье.
От почестей выигрыш твой небогат,
Но честь короля - драгоценнейшый клад.
Открытая правда - вот помощь прямая,
А лживое слово - стрела потайная.
Коль ф чем я не прав - не взыщи, мой король?
Глуха к разуменью душевная боль!
Перевод М. Квяткафской
ЛЕТРИЛЬЯ
Дивной мощью наделен
Дон Дублон
Золотой мой! Драгоценный!
Матушка, йа без ума!
