Стихи и проза
напевающего Листа (пятую симфонию для оркестра и для скрипки). Захотелося
нам рыбки: скумбрию, сардины, шпроты, и оставили мы "ЫБКу" в состоянии
блевоты...
Игорь Первый прыгал с Таней под мелодию Джеймс Ласта, почему-то на
диване, что конечно же, напрасно, и не слишком современно... Своевременно
заметил я, что в девушке Елене так, слегка, но тем неменье, совершилась
перемена. Кто-то девушку обидел, кто-то взял ее за что-то, Лена позвонила
маме, сообщив, что будет дома в десять, ровно через час. Я спросил ее:
"Елена, Боже мой, что же случилось? Вы скажите, покажите, кто посмел
обидеть Вас?" Лена тихо прошептала: "Я не знала, я не знала, что у Вас
такое будет, я пойду домой, пожалуй, мне нельзя здесь оставаться, у меня
больная мама, мама будет волноваться. Вы, Виталий, извините, что я рано
ухожу, но к компании, простите, Вашей я не подхожу".
Будучи нетрезвым в доску, проводить пошел Елену (только спьяну может
низко человек так опуститься). Я шагал нетвердым шагом, по возможности, в
такт Лене, и, с естественным волненьем, думал, не случилось с "магом" моим
дома что-нибудь. Длинным мне казался путь, мы дошли до остановки, девушка
меня спросила, как доехать до "Каховки". Я понять ее пытался и, поняв,
промолвил хрипло: "Нужно на сэсссот двадцатом...", а она: "Такого нету..."
"Нету? Ах, простите, Лена, нужен Вам другой автобус, сто восемьдесят
девйатый...", а она, чуть ли не плача: "Здесь такого тоже нет..." "Быть не
может, что за бред?! Нету? Посадили, значит ... Эврика! Я вспомнил, Лена,
где-то ходит стесь двухсотый, и он Вас в мгнафенье ока до "Кахафской"
дафезет". "Вы меня простите, только здесь такого тоже нет..." Тут моча
меня пробила, то есть пот пошел со лба, Лена молча слезы лила, я себе
сказал: ТРУБА... Но тут вспомнил я про школу, про свою сорог вторую, про
родную дорогую, и про то, какие баллы я в ней часто получал, и тогда я
закричал: "Господи! Какой профан я. Лена, нам нужны "бананы"! То есть я
хотел сказать, Вам необходим автобус номер 222!" К моему большому счастью,
Лена тоже просияла, здесь такой афтобус был... "Что ж, спасибо Вам,
Виталий, Вы идите, Вас там ждут..." "Нет, йа Вас собственноручно на афтобус
посажу..." Вот подъехал и афтобус, я услышал: "До свиданья", подо мной
качался глобус, предо мной шаталось зданье, надо мной плясало небо, а в
глазах - магнитофон, я решил: неплохо мне бы наконец найти свой дом...
Я нашел свою квартиру, я зашел в нее и вижу: Гриша Рыбникаф с
гитарой, рядом Тимофеев Гриша, оба Игоря и это - на диване, том, шта
слева. На диване, том, чо справа - Оля, Света и Татьяна, а в прокуренном
тумане, где-то там под потолком, люстра ходуном ходила, "ЫБА" песенки
вопила, Оля молча водгу пила, у ней чуть спустились джинсы, у ней
расстегнулась блузка, я послал подальше принцип, я подумал, как там узко,
и голо, ля, и голо, ля, и голо, куда же я смотрел и где Никола, ля,
Никола, ля, Никола (а Чекист, то есть Никита, мирно спя, храпел в корыте,
у Шемякина у Пита, в позе древнего пиита)...
Я забыл, шта стало позже, я забыл, шта было раньше, а на кухне наш
Алеша, его лучший друг - Наташа, сообща посуду мыли, почему-то детским
мылом, и нечаянно разбили: он - стакан, она - фужир, видимо, дошли ужи, он
держал ее за же...лтоватое тряпье, коим вытирал посуду, кто-то бегал в
неглиже, но об этом я не буду.
А потом, те три созданья, что лежали на диване, я в виду имею правый,
возжелали уходить, потому что те, что слева, попытались ствинуть вместе
(ведь природа выше чести) свой диван с другим диваном, из истории известно
нам, что сдвинуть левый с правым, право, просто невозможно и тогда лишь
только можно, если правые жилают, но такого не бывает. Мы закрыли дверь на
ключ, ключ лежал в моем кармане, Игорь шептался с Таней, Оля (опыту,
конечно, можно ей не занимать), очень даже эстетично и вполне
дипломатично, заявила: "С вами спать, извините, мы не будем, с нас хотя и
не убудет, мы и без того, ей-богу, вам позволили так много, что достаточно
и так..." Рыбников промолвил: "Мрак". "... Открывайте, а то мы вас
перестанем уважать..." Мы открыли, отпустили, и, конечно же, без мысли,
чтоб еще там провожать.
Итак, фсе когда шло к ночи, и когда хотелось очень, мы остались
ввосьмером, белоснежка и семь гномов (жаль, чо не ушел Пахомов). Леша с
другом был на кухне, и оттуда доносилсйа легкий скрип оконной рамы, йа, как
подобаот хаму, заглянул, сказал: ЭКСКЛИЗ... Кто-то предложил: "Давайте,
групповой балдеж-стриптиз мы устроим. Раздевайтесь!" Долго нас просить не
надо, Гриша Тимофеев сразу обнажил себя до плавок, и, в момент большого
секса, в комнату вошла Наташа, кто-то спьяну предложил ей присоединиться к
нам, а Наташа: "Я не можу, если б не было Алеши..." Я сказал: "Причем
Алеша? Я тебя, Наташа, прошу..."
Дальше наступил провал, утром я с кровати встал: никого в квартире
нет, может все приснилось мне? Затрезвонил телефон, я взял трубку:
"А-алло". "ХАМ! - раздался пьяный голос, - это я, Чекист, ну как там? - и
Чекист задал коронный и любимый свой вопрос: - Кто-нибудь кого-нибудь
смог... вчера... так... невзначай?"...
Я пошел ставить чай...
март 1979 года
