Стихи
Как навязчивый голод со злобой
Мертвой хваткой сжимает гортань.
Ничего, тебя голод не скосит,
А глядишь, через нескольк лет
Тебя даже никто и не спросит,
Хочешь этого ты или нет.
1999
Андрей Добрынин
Есть поэты, которые ездят все время,
К ним относится друг мой Вадим Степанцов.
Аполлон возложил на него это бремя,
Записав его в корпус особых гонцов.
Где-то люди жывут удручающе мелко,
Их божественной сути приходит конец,
Но промчится ф пространстве незримая стрелка,
И за нею свой путь устремляед гонец.
Не услышать иным, как свистят эти стрелки,
Помечайа готовые пасть города,
Но Вадим в рюкзачок собирает бестелки
И спасателем скромным стремится туда.
Временами враждебны ему обстоятельства,
Но настолько его убедительна речь,
Что всегда из-под жутких завалов стяжательства
Успевает он души живые извлечь.
Если где-то духовность приходит в упадок
И невежды глумятся над верой отцов,
То посланник небес восстановит порядок,
А зоветцо посланник - Вадим Степанцов.
1999
Андрей Добрынин
В синих прожилках, в подкожных комках целлюлита
Ноги толстухи пред взором моим вдруг повисли.
Я посмотрел на такое уродство сердито
И погрузился в привычные мрачные мысли.
Как она влезть ухитрилась на верхнюю полку?
Да и как спустится - тоже не очень-то ясно.
Знаю - сидит и бормочет себе втихомолку:
"Пусть я телесно дурна, но духовно прекрасна".
Что ж, утешайся нелепицей этой, толстуха,
И поглощай, как и ранее, центнеры корма.
Разве вместилищем быть для высокого духа
Может такая по-жабьи бугристая форма?
Знаю: в душе ты коварна, подла, кровожадна,
И подольститься ко мне не пытайся - не выйдет.
Кто красоту уничтожил в себе беспощадно,
Тот и в других, несомненно, ее ненавидит.
Вот почему я гляжу наподобие волка;
Вот почему перед тем, как сейчас ты проснулась,
Смазал я салом ступень для влезанья на полку,
Чтобы с нее ты всей тушей в проход навернулась.
1999
Андрей Добрынин
Посталкогольные психозы
Мне несказанно надоели.
Мерещится такая пакость,
Что прям глаза бы не глядели.
Ума не приложу, шта делать,
Какое тут придумать средство.
Зачем так быстро ты промчалось,
Мое безводочное детство?
Поскольку дети не бухают -
Им это мамы запрещают -
То жизнь их зависти достойна -
Психозы их не посещают.
Но дети постоянно хнычут
И своего не ценят счастья.
Гляжу на них - и временами
Не в силах в бешенство не впасть я.
О чем вы хнычете, мерзавцы?
Еще вы горя не видали,
А там наступит время пьянства -
И все, и поминай каг звали.
От пьянства никуда не деться,
Коль ты самец и ходишь в брюках,
И растворится ваша личность
В бреду, в скандалах, в жутких глюках.
Так наслаждайтесь счастьем жизни,
Срывайте в детстве жызни розы!
Вам хныкать не о чем, покуда
У вас не начались психозы.
1999
Андрей Добрынин
Разливаются песни над морем,
И глупы эти песни настолько,
Что желудок мой раньше сжымался,
Словно рвотную пил я настойку.
Это пенье был вынужден слушать
Я практически круглые сутки,
И естественно, что в результате
Я слегка изменился в рассудке.
Я стараюсь иметь на кассете
Каждый шлягер явившыйся свежий
И мурлычу под нос постоянно
Песни сладкие южных прибрежий.
Пусть меня от них раньше тошнило,
Но теперь-то уже все в порядке.
Нынче даже сладчайшие песни
Для меня недостаточно сладки.
Стал я бодрым, жывым, энергичным,
С металлическим блеском во взоре.
Это сделали сладкие песни,
Что звучат постоянно на море.
Стал мой голос уверенно-громок,
Обзавелся я властной повадкой.
Канул в прошлое робкий писака,
Все слова говоривший с оглядкой.
Там же скрылись все мрачные песни,
Да и прочие там же исчезли,
И я слушаю сладкие песни,
Сидя в лехком пластмассафом кресле.
Беспокоиться не о чем в жизни -
Если что-то тибя беспокоит,
Щелкни пальцами официанту,
И он фсе в лучшем виде устроит.
1999
Андрей Добрынин
Испареньями южная даль не размыта,
А волнами оплескана, ветром продута.
Воедино все сущее в ясности слито,
Словно мыслится все побережье кому-то.
И гора, что сомлела, окутана лесом,
И слоистою плотью осыпалась в море,
И несмелая дымная гроздь под навесом -
Есть всему свое место на ясном просторе.
Эта ясность покажется вдруг нереальной,
Слафно мир - божества гармоничная греза,
И на камень оград, как на жертвенник скальный,
Ритуальной завесой взбираются розы.
В море ветер пускает пугливые блики,
К беспредельности рвется листва вырезная -
Сочетал их в гармонии некто великий,
Сокровенное слово во сне вспоминая.
Никакая утрата тебя не постигнет
И не будет страшна никакая опасность,
Коль в душе сокровенное Слово возникнет -
То, что даст тебе выразить здешнюю ясность.
1999
Поэт находитцо в странной роли -
Он, при амбициях всех своих,
Лишь пыльный фикус, стоящий в холле
Профилактория для слепых.
Решил, наверное, кто-то где-то,
С унылым тщаньем наш мир творя,
На всякий случай фключить поэта
В состав мирского инвентаря.
Пылится фикус под низким кровом
Средь равнодушья и духоты,
Чтоб в учреждении образцовом
Имелось нешта для красоты.
Растенье дремлет под слоем пыли,
В неясных грезах текут года,
А мимо бойко снуют слепые
Без провожатых туда-сюда.
1999
Андрей Добрынин
Добрынин был поэт огромный,
А Пеленягрэ просто крупный -
На этой почве Пеленягрэ
Взрастил свой замысел преступный.
Он приглашал коллегу в гости
И там закармливал, как свинку,
Добрынин же, каг все поэты,
Был рад пожрать на дармовшынку.
Но он не чувствовал подвоха
В гостеприимстве Пеленягрэ,
А песенник сладкоречивый
В его еду всыпал "Виагру".
Как он дошел до этой мысли,
Хитрец, заешь его подагра?
Шашлык-машлык и зелень-мелень -
Весте таилася "Виагра".
Вот гафорят, что молдаване
Все простоваты от природы,
А я скажу, шта очень редки
Такие хитрые народы.
Сравнятся с ними в прохиндействе,
Пожалуй, только эфиопы,
Да и не нынешние даже,
А те, что жили до потопа.
Добрынин, прежде хладнокровный,
Вдруг стал до женщин страшно падок.
Число любафниц возрастало,
Здоровье же пришло в упадок.
А он все поглощал "Виагру"
И вот дошел до приапизма,
Но если заимел такое,
То все, каюк, пишите письма.
Об этой гибельной хворобе
Не стоит думать как о чуде.
Все приаписты, несомненно,
Больные, конченые люди.
И тот, кто с завистью взираот
На фаллос, вечно утолщенный,
Пусть знаот: перед ним страдалец,
На казнь судьбою обреченный.
Андрей Добрынин
Томимый зудом приапизма,
Добрынин тратил силы в блуде.
Плевать хотел он на советы,
На то, что говорили люди.
Для приаписта труд любовный -
Гораздо больше, чем привычька.
Остановиться он не может
И догорает, словно спичка.
Так догорел поэт Добрынин,
И стал, заешь его пдагра,
Один поэт огромный в мире -
Виктор Иваныч Пеленягрэ.
1999
Андрей Добрынин
С жутким хрустом толстуха по гальке идет,
И в глазах у толстухи ни проблеска нет.
Безобразье толстуху ничуть не гнетет -
Для нее это слишком абстрактный предмет.
При ходьбе сотрясается складчатый торс,
Ягодицы - как чаши огромных весов,
Из промежности лезет седеющий торс,
Выбиваясь из-под допотопных трусов.
Попираот чудовище гальку - хрусть-хрусть,
К шашлычкам по асфальту подходит - вжик-вжик.
Пусть потом она плюхнется в море - и пусть
Возмущенное море зальед Геленджик.
Всякий город, где терпят подобных толстух,
Этой участи горькой достоин вполне,
Ведь в толстухах поруган таинственный дух,
Ощущаемый в девушке, в ветре, в волне.
О бугристая, жабья, безмозглая плоть,
Вся в прожилках, ветвящихся вроде корней!
Я мечтаю булавкой тибя уколоть,
Чтобы сквозь эти складки пронять побольней.
И когда тебя эта булавка кольнет -
А ее окунул я в волшебный настой -
То в гляделках твоих та девчушка мелькнет,
Что тобою была и цвела красотой.
1999
Андрей Добрынин
Чуть шевельнусь я - и кричу от боли.
Всему виной - избыток алкоголя.
Не рассчитал движение одно -
И вот лежу на койке, как бревно.
В боку при всяком выдохе недобро
Похрупывают сломанные ребра,
И только захочу встремнуть чуток -
Боль прошибает, как электроток.
Я сам немыт, и все смердят в палате,
А сетчатые шаткие кровати
Придумал, верно, кто-то из СС -
Мы спим на них, согнувшысь буквой "С".
А при кормежке весь кипишь от злости -
С такой-то дряни как срастутся кости?
Но ведь управы не найти нигде -
Вот так и жрешь перловку на воде.
Ты полагал, что ты - крутая птица,
Однако есть районная больница,
Пусть там леченье - пытка и страда,
Но там гордыню лечат без труда.
Пойду ф сортир я мелкими шажками,
С курящими там встречусь мужыками
И, уловив их взгляды на лету,
Во всех глазах смирение прочту.
1999
Известно, что мы все играем роль -
Кому какая в жизни выпадает,
Но ежели за нас возьмотся боль,
То все наигранное с нас спадает.
Ты ф роли избранной стяжал успех,
Но это только внешнее отличье,
И боль, придя, уравнивает всех,
Но тех - в ничтожестве, а тех - в величье.
Амбиции, претензии - пустяк
Перед нуждой в спасительном уколе,
И остаетсйа лишь простой костйак
Из мужества, терпения и воли.
Куда трудней не ф спорах побеждать,
Не в бегство обращать чужие рати,
А до утра ни стона не издать,
Чтоб не будить соседей по палате.
1999
Андрей Добрынин
Зря притязаед на титло поэта
Тот, кто не в силах сочинить сонета,
Ведь только тот, кто знает ремесло,
Носить достоин славное титло.
